Валерий Красников - Божественное вмешательство

Толпа качнулась и словно стая мальков, после броска щуки, прыснула в стороны. За Вуделем, строем шли человек двадцать дружинников, в кольчугах-безрукавках, с огромными щитами и длинными копьями в руках. Спустя минуту улица опустела, и только гордый сард остался на обезлюдевшей улице.

Уэна с всадниками я решил не ждать. Пошли на подворье к Игелю. Старик уже был там, словно дожидался.

В этом я ничего удивительного не усмотрел: совсем рядом на улице недавно шумно было.

— Зачем пожаловал, бренн? — Говорит степенно, а рожа недовольная, морщится, поджимает губы.

— Хочу с Советом о делах оппидума потолковать.

— Твое дело война, а мирные дела Совет сам решает! — Игель от возмущения даже петуха пустил. Немного смутившись, пробасил, — Совет сам решать будет.

— У меня в оппидуме дружина, да и для армии всегда дело найдется. Я хочу знать, что город отдавал бренну?

— Бренн получит сто рабов (так галлы считали, 1раб — 20 коров), — выдавил из себя друид и собрался уйти.

— Постой, почему сто, а не пятьдесят? — Друид развернулся, нужно было видеть его лицо! Вудель прыснул от смеха, а за ним и дружинники. — Так дела не решаются. Сегодня Мельпум даст сто рабов, а завтра?

— И со следующим падением листьев с деревьев даст.

— А если я Геную возьму, и купцы из Мельпума повезут товары в Карфаген, как тогда ты посчитаешь, что мне причитается? — Игель прищурился и с вызовом бросил:

— Пока ты не взял оппидум лигуров и армия твоя, как пришлого разбойника у стен стоит. — После этих слов и Вудель и Хоэль обнажили мечи. Пришлось прикрикнуть на них, что бы успокоились.

А старик все же испугался. Попятился к огромным арочным дверям-воротам, из-за которых уже выглядывали другие члены Совета Мельпума.

— Геную я пока действительно не взял, но как считать доходы города будешь, знать хочу. И какая часть от них мне за охрану и на ремонт стен причитается. — Пришлось почти кричать, что бы он расслышал все наверняка.

— Мы подумаем, — Выкрикнул Игель и засеменил прочь. Я не стал ждать, пока он скроется в здании, вышел на улицу. «С этим Советом каши не сваришь», — мои надежды на то, что друиды станут чиновниками Мельпума, похоже не оправдались. Придется действовать по другому.

Я отпустил Вуделя и дружинников, захватив по пути Сарда, вернулся во «дворец». Марция принесла перекусить на двоих в покои.

От моей демократичности Сард «язык прикусил». Сидит в кресле как байбак на холмике у норы, дышать боиться.

— Угощайся, — широким жестом окидываю сервированный стол. Сард робко потянулся к вину.

— Благодарю, Бренн.

Что бы не смущать перса, я налил себе вина и отрезал кусочек сыра. Когда Сард опрокинул пару кубков и покончил с ногой барашка, решаю продолжить разговор:

— Расскажи мне о себе. — Сард смочил пальцы в серебряной вазе, ее Марция стала подавать к трапезе по моему распоряжению, и обтер полотном вьющиеся усы и бородку. Чем приятно удивил. У галлов моя любовь к гигиене пока не прижилась.

— Меня воспитал финикиец Патрокл. Сам он родом из Афин, но греков не любил. Я могу построить все, что угодно. Патрокл строил и дома в Карфагене и корабли. — Сард задумался.

— А как ты тут оказался? — Спрашиваю, скорее для того, что бы перс вынырнул из глубин воспоминаний и продолжил отвечать на интересующие меня вопросы.

— Пять лет назад мы с учителем плыли к Сицилии. Почти у самого берега нас потопила квинквирема лигуров. Учитель утонул, а я попал в плен. Через пол года меня подарили бренну Мельпума Гатлону. Я построил для него этот дом и был отпущен на свободу. Идти мне было некуда, а галлы оказались не слишком щедры. Вот и перебиваюсь теперь кое-как: колю дрова, ношу поклажу. — Сард опрокинул еще один кубок и снова его взгляд погрустнел, глаза застыли словно стекло.

— Постой, Сард. Как тебя звал Патрокл?

— Афросиб, бренн.

— Так вот Афросиб. Хочу я, чтоб выбрал ты место хорошее у стен Мельпума, где сейчас стоят большие пустыри, и построил мне там большой каменный оппидум. — Перс оживился, — Сможешь?

— Я смогу бренн!

— Ты писать умеешь?

— И на финикийском и на греческом. Даже местных друидов руны чуть-чуть разбираю, — Афросиб горделиво выпятил грудь и снова потянулся к кувшину с вином.

— Постой, хватит пить. Давай о деле поговорим. — Перс разочарованно вздохнул, но видимо какая-то мысль внезапно его посетила: спина выпрямилась, глаза оживились. Теперь он стал само внимание.

Я бросаю на стол мешочек с этрусским золотом, — Бери. Это на расходы. На первое время. Я хочу лучший оппидум, но не для роскоши, а что бы удобен был и от врагов хорошей защитой. — Афросиб слушает и кивает. — Купи свитки, если найдешь их тут или кожу ягненка и напиши все, что сможешь о своих планах. Жить теперь будешь в этом доме. Марция позаботится об этом. Завтра сюда придут желающие поработать. Вот их и возьмешь на первое время. Будут вопросы, не стесняйся, задавай прямо мне.

Я, конечно понятия не имею, где перс возьмет камень, и как он будет платить людям, что согласятся работать. Но полагаю, что если будет в чем нужда у него, теперь обязательно скажет. Тогда и подумаю, как и что смогу предпринять.

— Все сделаю бренн. Будет оппидум. — Он перышком слетел с кресла и обхватил руками мои колени.

Кричу: «Марция!», — врывается перепуганная девушка, — «Познакомься с Афросибом и найди ему место для ночлега. Теперь он тут будет жить».

Прошел почти месяц как я стал бренном инсубров. И только сегодня под вечер в Мельпум приехал Хундила с Гвенвилл. По этому поводу я закатил пир горой. Пришли даже друиды из Совета.

До меня регулярно доходят слухи, что влиятельные старцы мутят народ, плохо говорят о новом правителе инсубров. Но это зря они делают: за месяц в оппидуме многое изменилось и людям эти перемены по сердцу. Ведь жить в мире и под защитой, после безвластия и войны — уже не мало!

Перед застольем я вкратце изложил Хундиле о проблемах с местными друидами. Мы с Гвенвилл засиживаться не стали, а Хундила, может утром, что и расскажет интересного.

Скоро утро наступит. Гвенвилл спит, обняв меня словно вьюнок дерево. Лежу и обдумываю, о чем завтра стану говорить с Хундилой.

Наверное, не стоит говорить об отстроенных казармах и тренировках между службой в оппидуме дружины. Строительство замка не скрыть: сейчас в строительстве оппидума бренна в той или иной мере принимает участие весь город. Ведь я щедро оплачиваю работу серебром.

По началу, желающих получить работу пришло не больше сотни. Правда, двое из них, оказались греками. Мелетий сейчас с тримарцисием Бренагона объезжает деревни инсубров. Он ведет перепись людей и их имущества, а главное, доводит до сведения крестьян, первый указ бренна: «Два раза в год за справедливый суд и защиту доставлять в Мельпум каждую пятую голову из приплода, часть собранных ягод, добытых в лесах других припасов, рыбы и от промыслов. А кто землю возделывает — ничего из урожая не дает три года. И пусть не заботится о продаже. Бренн все купит по справедливой (к сожалению понятия рыночной цены у галлов не было) цене». Уж очень мне хотелось покрепче привязать крестьян к земле, да и на будущее обеспечить надежный запас продовольствия.