Валерий Красников - Божественное вмешательство

«Мой друг, я знаю, что Сенат Этрурии однажды отверг предложение Пирра к примирению. Поверь, не страх войны с Пирром, ибо под Каннами я уже сражался с ним, а здравый смысл и государственная выгода побуждают меня к такому решению. Жду тебя в Капуе, куда вскоре прибудет подкрепление от сенонов. Мне удалось увести из Беневента славного Бретомария и его людей. И не случись так по воле богов, десятитысячная конница сенонов значительно усилила бы Пирра, сведя на нет мой успех у Канн, где мои галлы полностью уничтожили фессалийских всадников.

Я полагаю, что брачные узы между Пирром и Спуринией свяжут не только мою бывшую жену и царя Эпира, но и наши государства в союзе против могущества Карфагена», — я не пытался приказывать или настаивать на чем либо, сочиняя послание Мариусу. Написал, так, как сам понимал целесообразность своих решений. Отмечу, что порой я, чувствую себя альтруистом. Этрурия сейчас уязвима и если бы я захотел, то с помощью Пирра без труда смог бы овладеть ее городами, присоединив Этрурию к землям инсубров. И в какой то мере, наверное, правильно бы поступил. Поскольку в истории моего мира именно Рим покорил галлов и история с уничтожением сенонов Септимусом Помпой тому яркое подтверждение. С другой стороны я и так за очень короткий по историческим меркам срок, да по любым меркам как не суди, смог построить государство способное противостоять Этрурии, но до сих пор не имел флота и морских баз, что бы воевать с Карфагеном. А как я понимаю, такая война неизбежна, и воевать придется тому государству, что сейчас станет доминировать на полуострове. Если я окажусь прав, то политика предоставления военной помощи Этрурии для меня предпочтительнее. Я получу время и ресурсы для созидательных целей, а позже, возможно и кусок своего пирога от поверженного Карфагена, в Испании, например.

Для Этрурии я видел выгоду в окончательном присоединении земель латинов, кампанцев, сабинов и лукан, а Пирр мне был нужен в качестве союзника для сохранения независимости греческих полисов на юге полуострова и что бы Карфаген получил он, а не Этрурия. Если выйдет все, по-моему, то в этом мире появятся три пассионарных игрока и Этрурия, зажатая между мной и Пирром быстро утратит это качество, в обмен на спокойную и сытую жизнь. И это лучший вариант для меня — превратить амбициозное и сильное государство, в определенной степени сейчас представляющее угрозу для народов, избравших меня своим правителем, в спокойного соседа. В случае, если Пирру станет мало Африки, Греции и Малой Азии, тогда снова можно будет помочь Этрурии. Но в этом случае Этрурия окажется надежным щитом для моего королевства.

Итак, Сервий ускакал в Рим, а я стал пожинать плоды его лукавых речей жителям Капуи. Знатные горожане зазывали меня в гости, и мне приходилось по нескольку раз на день, что бы никого не обидеть пировать с ними. Особое рвение и я бы сказал, даже навязчивость, демонстрировал, влиятельный Луций Варен. Он действительно был очень богат, но это обстоятельство, увы, оказалось единственным, возвышавшим его. Варен не пользовался уважением граждан, но стремился править ими. Я уже два раза побывал на его роскошной вилле построенной высоко в горах, и он умудрялся всегда, когда я оказывался в других домах, расположиться рядом со мной. Он чувствовал себя так, словно стал мне другом и советником. Варен пользуясь моим расположением к себе, как к гиду по городу и окрестностям, все больше и с большим энтузиазмом сокращал дистанцию в отношениях, порой становясь невыносимым. Я же, понимая, что скоро покину Капую, решил терпеть, что бы не оставить после себя ничего, за что жители этого славного города могли бы меня осудить.

На пятый день моего пребывания в Капуе Варен позволил от моего имени отказать почтенному Агриппе, пригласившему бренна в свой дом, а когда я спросил его, не много ли он на себя берет, Варен заговорчески стал нашептывать на ухо, что сегодня он покажет мне нечто, о чем я не пожалею. Я послал Хоэля с извинениями к Агриппе и вестью о том, что непременно завтра навещу его, а сам с Вуделем, Сколанном и десятком ближников снова отправился в горную резиденцию Варена.

На этот раз у виллы и в ее помещениях я обнаружил около сотни вооруженных до зубов личностей пиратской наружности.

— Варен, не вознамерился ли ты на этот раз отправить меня к предкам? — Спросил я его, будто бы в шутку.

— Нет, бренн. Ты слишком важен для того, что бы поступить так с тобой, — от таких речей я чуть было язык не проглотил. А возомнивший бог невесть, что о себе Варен продолжал как ни вчем не бывало, — Сегодня великий день! Я открою тебе свою тайну и надеюсь, с этой минуты ниточки нашей судьбы свяжутся. — Я хотел его припугнуть, но решил, что осторожность с таким типом не станет помехой.

— Сгораю от нетерпения узнать твою тайну.

— Следуй за мной Алатал.

Мы прошли по амфиладе в южном крыле, и в последней комнате я увидел, что глухая стена с искусной резьбой на кедровой доске, сейчас разобрана, а за ней открылся большой проход в пещеру. Освещая путь факелом, Варен вошел в чрево горы и помахал нам рукой, приглашая следовать за ним. Оказавшись внутри, по высеченным в камне ступенькам, мы спустились метров на пятнадцать и оказались в просторной сухой пещере заваленной золотыми и серебряными изделиями, оружием и мебелью. Многое из того, что попалось мне на глаза, дышало стариной. И мне сразу же пришло в голову, что добыты они из древних некрополей. Кое-что, вроде мебели, по всей вероятности было украдено из домов жителей Капуи во время бедствий и вынужденного бегства жителей из города, а может, и правда — вооруженные головорезы, только за нами в пещеру спустились не меньше двадцати человек, пиратствовали в море.

" Алатал, посмотри вокруг. Видел ли ты когда-нибудь столько золота?», — Спросил Варен. Я был готов подыграть Варену хотя бы для того, что бы узнать его планы, хоть и догадался, что он намерен купить меня и армию галлов для каких то своих целей, но недалекий Сколан, а может, напротив, поняв, что его бренна хотят купить, возмутившись до глубины души, ловко выхватил меч и раскроил Варену голову. Тут же мечи извлекли и ближники. Смерть Варена случилась так внезапно, что ожидавшие совсем другого развития событий разбойники стояли, вытаращив глаза, ничего не предпринимая. Я, полагая, что нельзя дать им осмыслить произошедшее, закричал: «Бей их!», — и сам бросился на одного их них, замахнувшись для удара, мечем.

Нам удалось убить всех только потому, что действовали мы внезапно. Да и то последнего разбойника Вудель настиг уже в комнате с деревянными стенами. Мы все не носили в Капуе доспехов, а разбойников на вилле оставалось еще не мало. Спрятав трупы в пещере, мы заложили стену. Вернув на место доски, мы сталисовещаться — как быть? Вудель вызвался привести бандитов к нам. Скучившись у входа по обе стороны, я и дружинники притаились там, что бы застать их врасплох.