Валерий Красников - Божественное вмешательство

— В этом лесу не хватит животных, что бы накормить досыта всех воинов, а ты говоришь — «Нас слишком мало». — Вудель моей шутки не понял, нахмурившись, пробормотал:

— Нас слишком мало, что бы сражаться с Пирром, луканами, да хоть с кем…

— Ты, мой друг, не прав. Мы сможем потрепать любого, кто решит испытать судьбу в сражении. Только пойми, таких тут мы не найдем. — Вудель изо всех сил внимал, но судя по выражению на его лице, безуспешно. — Мы наемники. Нам нечего защищать, кроме своих жизней и пока мы никому не угрожаем. Если в Беневенте враги, то они скорее отдадут нам все, что не забрал у них Мариус, чем сражаться с нами. Понимаешь? — Вудель понял, его лицо просветлело.

— Значит охота, бренн?

— Охота друг мой. Тем более, что припасов у нас не густо, а Беневент еще в нескольких днях пути.

Дружинники восприняли мою идею с энтузиазмом. Меньше, чем за три часа небольшая дубовая роща подарила нам стадо свиней под сотню голов и десяток оленей. Эти трофеи только раззадорили галлов. Всадники, разделившись, отправились искать места, где можно было бы продолжить столь увлекательное времяпровождение.

Я остался в лагере, позволив себе столь желанный отдых. Подставив лицо под лучи весеннего солнца, я с удовольствием вдыхал ароматы от костров, на которых готовилось мясо.

— Центурион, разговор есть, — хриплый голос декуриона, вырвал меня из состояния блаженства. «Вот шельма! Пока мои галлы сражались, отсиделся в Каннах, после старался на глаза не попадаться, а теперь у него разговор есть!». Усаживаюсь, оперевшись спиной о ствол могучего дуба, спрашиваю:

— О чем? Говори. — Сервий мнется, переступая с ноги на ногу, словно девица. Я никогда не видел его таким смущенным и нерешительным.

— Бренн, — О! Бренном назвал, едва он так обратился, как мое внимание заострилось до предела, — Консул Мастама разбит и твоя армия тоже. Что ждет нас всех, Этрурию? — Всего то? А я уже было подумал, что ты удивишь меня, сдерживаю улыбку, и все же поднимаюсь на ноги, что бы декурион получше уяснил то, что собираюсь ему сказать.

— Мариус Мастама сохранил армию. Он отступил, что бы избежать поражения. А я потерял ополчение из пастухов и землепашцев. Потери же Пирра — невосполнимы. Где он возьмет теперь кавалерию? Да и обучение сариссофора требует времени. Ведь мы и его фалангу обратили в бегство. Победа над Пирром вопрос времени. Только меня волнует другой вопрос — нужна ли Этрурии эта победа?

— Не понимаю, бренн! Ты больше не хочешь сражаться с Пирром? — Разволновался декурион.

— Я и не хотел с ним сражаться. Эпир далеко и победа над Пирром ничего никому не даст. В случае поражения, Пирр отплывет домой, греки не подчиняться Этрурии все равно и позовут еще, кого-нибудь сражаться за себя. Этрурия получит бесконечную войну, истощающую экономику, а своих интересов я таким путем не достигну. — Декурион Сервий внимал, словно слышал откровение Оракула, но и соображал быстрее, чем, к примеру, Вудель.

— Понимаю, что раз ты пошел на эту войну, то имел интерес. Но если твой интерес иссяк, словно источник в засуху, что станешь делать ты теперь?

— То, что должен. Помогу Этрурии забыть об угрозе со стороны Пирра.

— Прости бренн. Не мое конечно это дело… Нет! Я более ничего не спрошу о том, как ты собираешься помочь Этрурии, — повысил голос Сервий, заметив, что я всего едва пошевелил бровями. — Ну, я не служу в легионе Этрурии и мои солдаты тоже. Мы иногда нанимаемся на дело, вроде того, как сейчас. Мы могли уйти, едва твоя армия ступила на равнину. — Понимая, к чему он клонит, машу рукой:

— Не томи, говори уже, чего хочешь, — улыбаюсь.

— Возьми нас на службу.

Пришло время удивиться и мне, теперь уже по-настоящему. Тут же зашевелился червячок сомнения: " А не засланный ли казачек декурион Сервий Секст?», — я полагал, что он захочет вернуться домой и напротив, попросит отпустить его. Решив придерживаться правила дипломатов, отвечаю:

— Это возможно, Сервий. Я подумаю. — Открытая улыбка декуриона, почти избавила меня от сомнений.

— Ты не пожалеешь, бренн, — Сервий ударил себя в грудь и, развернувшись кругом, побежал к своим солдатам, ожидающим окончания беседы. Я только заметил, что турма Сервия в полном составе расположилась неподалеку. И это обстоятельство позволило мне более не сомневаться в искренности желания декуриона сменить хозяина. Теперь бы еще придумать дело для него.

На деревянных стенах Беневента следы от пожарищ я увидел издалека. Город казался брошенным, если бы не новые ворота, белым пятном свежетесанных бревен, диссонирующие с обгорелыми стенами. Не удивительно: я настолько успокоил своих дружинников, что остаток пути походил больше на увеселительную прогулку, и уж точно — не на военный поход. Рассчитывать на то, что нас не ждут, не приходилось.

— Сервий, скачи к городу. Скажи тем, кто за стенами, что бренн Алатал хочет поговорить. — Декурион, постаравшийся за время пути всегда быть рядом, услышав приказ, тут же поскакал к Беневенту. За ним отправились и всадники из личной декурии.

Остановив лошадей у ворот, умбрийцы некоторое время о чем-то говорили с теми, кто заперся в городе. Наверное, все прошло не плохо: разговор занял не больше пяти минут и декурия без потерь уже скачет назад.

— Бренн, они хотят поговорить с тобой, — я слушаю доклад Сервия и вижу, что ворота в город открываются, и оттуда выезжает кавалькада. Всадников я насчитал два десятка. Ворота за ними тут же закрылись.

Послов от самнитов к моему безмерному удивлению возглавлял совсем еще молодой человек, назвавшийся Понтием. Я слушаю его пространное приветствие и все гадаю, сколько же ему лет, если даже я нахожу его слишком юным, что бы воспринимать всерьез.

— Мы слышали о тебе бренн галлов, — Я замечаю, что мужчина средних лет с курчавой бородкой и густой копной таких же непослушных волос перевязанных лентой, что-то нашептывает на ухо мальчишке. — Ты, должно быть, не встретил нашего покровителя царя Эпира?

— Я встретился с ним у стен Канн, Понтий, — отвечаю как бы, между прочим, и тут же перехватываю инициативу, — Кто твой советник? — Не боясь нарушить этикет указываю пальцем на курчавого.

То ли от вести, что я встречался с Пирром, то ли от моей бестактности, мальчишка побагровел, а курчавый предпочел представиться сам:

— Я Бритомарий, бренн. Нашел у самнитов еду и кров, после того как туски уничтожили мой род.

— Так ты сенон? — Он тут же кивнул в ответ. «Не хватало еще мне сражаться с кельтами!», — наверное, эта мысль как-то отразилась на моем лице, что придало юноше Понтию уверенности, он заговорил снова:

— Бритомарий такой же галл, как и ты! Отомстить тускам за сенонов — твой долг крови!