Евгений Щепетнов - Чужой

Металлический ошейник рассыпался серой пылью. Не было ни каких-то особых эффектов, ни вспышки, ни взрыва. Просто – вот сейчас ошейник был, а теперь его уже нет.

Шаг вперед…

– Нельзя насиловать девочек. Это неправильно.

Сноп зеленых молний – толстых, в руку толщиной, будто кто-то зацепил металлическим крючком высоковольтную линию. Первые ряды застыли без движения, замер и капитан, так и стоя с выпученными глазами, будто Создатель превратил его в соляную статую. Олег не знал, насколько хватит его запаса энергии, но ему было наплевать, и он понимал, что скорее всего выжить не сумеет. Всех он не убьет! Их слишком много. Но и на это ему было наплевать. Зло должно быть наказано, чего бы это ни стоило!

Шагнул ближе, выдернул из ножен капитана короткий абордажный меч, похожий на тот, что носил, будучи грабером, и коротко, почти без замаха снес голову бородача. Она глухо ударилась о палубу, покатилась под ноги окаменевшим и от заклинания, и от изумления людям и замерла, глядя широко открытыми глазами на привязанного к мачте купца.

Олег подошел к купцу, точными экономными движениями рассек притягивающие к мачте веревки и, вонзив в палубу меч, глухо сказал:

– Вперед!

А сам снова выпустил сноп зеленых молний, еще один, и еще, еще! Он буквально фонтанировал молниями, как неисправная высоковольтная вышка, и делал это не задумываясь, будто занимался колдовством много лет, и это было привычным, обыденным занятием армейского боевого мага.

Он не видел, что делал купец, освобожденный от пут. Только слышал. Рев, утробное хаканье, хруст.

А еще – чуял. Запах крови, запах нечистот. Запах смерти.

Команда начала разбегаться от боевого мага сразу после того, как он выпустил второй заряд парализующих молний. Но человек тридцать осталось на месте. И все они были убиты.

Когда в Олега полетели стрелы, он был к этому уже готов. Отступив за мачту, он выпустил в сторону стрелявших два плазмоида, разнеся вдребезги и капитанский мостик, и надстройку, что находилась под ним. Эффект был таким, как если бы в корму корабля попал крупнокалиберный снаряд.

Корабль горел. Палуба была усыпана обломками, мертвыми телами – вперемешку лежали и члены команды рейдера, и рабы, которые им служили. Купец рубил всех подряд, косил, как косарь косит траву, не особенно заботясь о том, какая травинка попадет под его косу. Он просто уничтожал всех, кто попадется под руку, не обращая внимания ни на торчащую из бедра стрелу, ни на раны, ни на сломанный нос и рассеченный лоб.

Когда начался пожар и поблизости не осталось никого из тех, кто представлял опасность, купец было ринулся вперед, добивать всех живых, но Олег его остановил:

– Уводи на свой корабль! Жену, дочерей – уводи! Всех уводи! Я прикрою, сколько могу!

Купец быстро рассек веревки, связывающие оставшихся в живых телохранителей, у членов команды, те взяли мечи у мертвых пиратов и начали отступление к своему кораблю. Купец легко, как тряпичных кукол, взвалил на плечи бесчувственных жену и старшую дочь – младшую подхватил один из телохранителей, – и они побежали к своему кораблю.

«Синяя птица» так и стояла пришвартованной к торговому судну, намертво притянутая к нему паутиной веревок, заканчивающихся острыми якорями. Вернее, не стояла, а дрейфовала по гладкой, как стекло, поверхности моря…

Олег не помнил, сколько простоял на носу корабля. Как только он видел какое-то нездоровое шевеление, тут же пускал туда плазмоид, стараясь делать так, чтобы тот не превышал размера кулака. Но даже в этом случае эффект был таким, как если бы он врезал по цели из артиллерийского орудия.

Корабль уже полыхал, и люди выбрасывались с него в воду, тем более что метрах в двухстах дрейфовала галера, одна из тех, что защищали купеческий корабль. Он даже не задумывался, что будет делать дальше. Просто стоял и «стрелял». А когда кто-то хлопнул его по плечу, едва не ударил парализатором и только в последнюю секунду отменил боевое заклинание. Это был один из телохранителей, что стояли рядом с купцом. Телохранитель мотнул головой в сторону купеческого корабля и крикнул, перекрывая рев огня, пожирающего израненную галеру:

– Уходить надо! Хозяин послал за тобой! Скорее! Уходим! Если наш корабль загорится – конец!

И только тогда Олег вышел из забытья, полностью воссоединившись со своим телом.

И тут же ощутил боль – горела обожженная языками пламени кожа, болело плечо, распоротое ударом то ли меча, то ли ножа. Олег даже не помнил, откуда взялась эта рана – то ли кто-то метнул в него нож, то ли нанесли удар из толпы, когда он убивал капитана. Да какая разница, откуда? Главное, что она не сильно кровоточила и не мешала идти.

Левый рукав был разорван в трех местах. Стрелы оставили на коже рваные борозды, вонзившись затем в доски палубы. Вон они торчат – перья скукожились от жара, трещат и воняют паленым.

А может, это трещат волосы Олега? Пламя все ближе и ближе, пересохшее дерево разгорается, как пионерский костер, предусмотрительно политый маслом.

Бежать! Скорее! Бежать!

Олег побежал, запрыгнул на ограждение носовой части корабля, перескочил на веревочную лестницу, опущенную на палубу рейдера, и довольно-таки ловко (спасибо тренированному телу Семига) забрался на высокий борт «купца». Люди на «купце» кричали, рычали и стонали, наваливаясь на багры, и рейдер, превратившийся в плавучий костер, медленно начал отдаляться от борта бывшей жертвы.

И вовремя! Уже когда расстояние между кораблями составило метров пятьдесят, на рейдере грохнул взрыв, и над кормой горящего корабля поднялся высокий столб коптящего пламени.

Похоже, что пламя добралось до запасов горючего вещества, предназначенного для бомбардировки вражеских судов из катапульт – подумалось Олегу, но больше ему раздумывать не хотелось. Он опустился на палубу, оперся спиной на бортовое ограждение и застыл, опустошенно глядя на солнце, низко склонившееся к горизонту, на немногочисленных людей, бродивших по палубе и о чем-то говоривших.

Олег не понимал, что они говорят. На какое-то время речь окружающих превратилась в бессмысленный набор звуков. Землянин внезапно забыл язык, данный ему памятью Семига, – то ли от нервной перегрузки, то ли от опустошения после массированного, на пределе возможностей, колдовства.

А может, и все, вместе взятое, но только когда над Олегом наклонилось широкое бородатое лицо купца и тот что-то спросил, Олегу понадобилось много усилий, чтобы понять – чего же тот от него хочет. А когда понял, слабо махнул рукой и, криво усмехаясь, сказал, что посидит здесь, отдохнет, и не надо беспокоиться – с ним все в полном порядке.

И потерял сознание…

У Олега уже вошло в привычку после пробуждения долго не понимать, где же он находится. Хотя, что значит – «привычка»? Разве привычка может возникнуть всего за… сколько дней?! Черт подери, он тут находится меньше недели, а событий столько, что иным хватит на несколько жизней! От взлета наверх до падения вниз, на самое дно – часы! Буквально – часы! Вот он аристократ древнего рода и через несколько часов – ниже низшего, раб!