Сергей Кротов - Ленинград-34

— Вы работаете вместе с Павлом Ощепковым, не так ли? — полный мужчина с опаской опускается на выглядящий хлипким стул. — И хотите заказать у нас установку?

"Ну правильно, а как иначе? Что самое главное в науке? Деньги, деньги и… деньги".

Ленинград, площадь Стачек,

Московско-Нарвский Дом Культуры, 7 мая 11:00.

— Творец самого замечательного технического достижения нашего времени А.С.Попов, — секретарь Московско-Нарвского райкома вознёс указующий перст к небу. — получил от царского правительства нищенскую подачку в 300 рублей и пренебрежительный отзыв о своём изобретении. Он умер в безвестности.

Сидящие на сцене зала Дома Культуры имени Горького под большим портретом Попова в президиуме торжественного собрания, посвящённого 40-летию радио, академики Крылов и Вавилов весело переглядываются. Наша троица Павел Ощепков, Олег Лосев и я сидим в ложе второго яруса справа недалеко от сцены. Строгий зал без намёка на украшательство напоминает, скорее, лекционный зал своим крутым подъёмом партера и ступенчатой линией балконных ярусов. Олег напряжённо вглядывается в зал, ища кого-то.

"Ищет Константина Кракау… Согласился придти сюда только для того, чтобы встретить его. Неделю назад выдал Лосеву под "большим секретом" метод очистки кремния от примесей, точнее тетрайодида кремния, в котором самая "упрямая" примесь — бор (почти не устранимая зонной плавкой кремния) может быть удалена сравнительно просто. Набросал чертёж установки для синтеза и разложения тетройодида, при этом полностью исчерпав всю доступную мне информацию на эту тему, и оставил Олега один на один с идеей, а на завтра тот выдал план работ на пять лет, с разбивкой по годам, по полной "цифровизации" экономики СССР. Шучу, конечно, но объём работ и круг лиц, которых надо вовлечь в проект по созданию установки получения "чистого" кремния (пригодного, пожалуй, лишь для сплавных силовых диодов и низкочастотных транзисторов) с удельным сопротивлением в несколько сот ом на сантиметр (примерно в тысячу раз худшим, чем сопротивление чистого кремния), Лосев представлял себе много лучше, чем я. Так вот Кракау из Государственного Оптического Института являлся всеми признанным экспертом по кварцу и кремнию в Ленинграде. Сам я здесь ради возможной встречи с Сергеем Ивановичем Вавиловым директором ГОИ и ФИАНа, недавно ставшим академиком, по вопросу своей РВМ, так как Ощепков, встречавшийся с ним по теме радиоуловителя, охарактеризова Вавилова как человека энциклопедических знаний и острого ума. Павел же, в отличии от меня, старого циника, и Олега — трудоголика, замкнувшегося на одной теме, пришёл на это собрание по воле сердца, действительно осознавая всё значение этого события для науки и людей и поэтому сейчас он не щадит своих ладоней в конце выступления секретаря, а мы с Лосевым лишь изображаем аплодисменты".

По боковой не широкой гранитной лестнице с толстыми черными перилами, выточенными, казалось, из цельного бревна, втроём спешим вниз в небольшой центральный вестибюль и дальше к выходу под недавно достроенный козырёк меж двух корок полуоткрытой книги (ДК имеет такую форму), спасающий сейчас публику от весеннего ливня, ждать выхода президиума.

Минут через десять из широко открытых дверей появилась процессия "состоятельных кротов" в летних плащах, шляпах и с массивными складными зонтами, которая почти сразу упёрлась в толпу менее предусмотрительной молодёжи.

— Алексей Николаевич, — пользуясь секундной задержкой, обращаюсь к академику Крылову. — это я — Чаганов, мы с вами встречались в "Молодой Гвардии".

— Как же, как же, — академик неожиданно проворно для своей массивной фигуры поворачивается и подхватывает под руку, стоящего позади коллегу. — Серёжа, вот тот юный гений о котором я тебе рассказывал, что предложил конструкцию того универсального вычислителя на электрических реле.

— Интересно, интересно, — вперёд протискивается высокий представительный мужчина в чёрном английском макинтоше. — Вавилов Сергей Иванович.

— Алексей Чаганов. — Из природной скромности решил не оспаривать ни свою скрытую гениальность, ни очевидную юность.

— Вы знаете, Алексей, — сказал Вавилов, крепко пожимая мне руку. — мы немного поспорили с академиком Крыловым насчёт возможностей вашей машины. Мне кажется, что в предлагаемом вами варианте конструкции, она почти бесполезна: никаких серьёзных рассчётов на ней не сделать, а если, как вы предлагаете, выполнять операции по частям, то скорость вычисления вряд ли превысит скорость обычного расчётчика. Таким образом, вся выгода её использования лишь в том, что ваш механический вычислитель сможет работать круглосуточно, без перерыва на обед, что тоже для меня не очевидно.

— Это верно, — краем глаза вижу как Павел и Иоффе обмениваются дружескими приветствиями. — но я и не ставил никаких серьёзных научных задач перед этим макетом-демонстратором. Для решения таких задач надо идти на усложнение релейной вычислительной машины: использовать представление с плавающей запятой, расширить разрядность представления двоичных чисел, добавить новые операции: умножение, деление и впятеро увеличить скорость исполнения операций, то РВМ сможет легко заменить сто вычислителей. Судите сами: 22-х разрядное двоичное слово делится на 6-ти разрядный порядок и 14-ти разрядную мантиссу, получается диапазон от двойки в 64-й степени до двойки в минус 64-й.

— Ну положим точность больших и малых чисел будет разной, — заметил Крылов. — а так да, большая часть наших корабельных задач будет этому железному монстру под силу.

— Вот именно монстру, — не сдаётся Вавилов. — сколько же ваших реле потребуется для него?

— Около двух тысяч, — парирую я быстро. — это если ещё расширить память до 64-х ячеек.

— Да я вижу вы основательно подготовились, — улыбается мой оппонент. — хорошо, давайте ваши предложения: просто изложите на бумаге то, что сказали сейчас, а я попробую обсудить этот вопрос в Академии Наук.

— А ещё совсем недавно был шалопай-шалопаем, — Аксель Берг в морской форме с орденом Красной Звезды появляется из-за спин академиков.

— Так это когда было, Аксель Иванович, в молодости. — Отвечаю в тон ему, начисто закрывая тему моего чудесного просветления.

— Товарищи, не задерживаемся, — секретарь крайкома самоотверженно бросается грудью под струи разошедшегося не на шутку ливня, добавив не оборачиваясь. — нас ждут на открытии выставки.

Молодые люди вокруг нас вдруг странным образом сорганизовались и двинулись налево от входа по направлению к соседнему Дому Техники вслед за непромокаемым секретарём, смеясь и подталкивая друг друга и не замечая луж, бурлящих от ударов тяжёлых капель дождя. Под навесом остались лишь "состоятельные кроты" и я, растерянно глядящие вслед ушедшим. Одним из последних вышагивал Олег Лосев, о чём-то увлечённо беседующий с симпатичной стройной женщиной.