Руслан Мельников - Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг [сборник, litres]

Воины Бурцева не прятали оружия, пруссы – тоже. И те, и другие ярились все сильнее. Дабы избежать бессмысленного кровопролития, нужно было оставить негостеприимное селение. Но сначала схоронили павших. Кое-как прикопали в мерзлой земле на приметном месте подальше от поселка и Священного леса. Потом начались сборы. Собирались под тяжелыми взглядами недавних союзников.

– Вообще-то, оно понятное дело, – недобро хмурился Дмитрий. – Тевтонские кнехты почти всех баб и детишек в деревеньке порезали. Да и мужиков положили немало. Так что пруссаки сейчас злые – жуть. Виноватых в своем горе ищут. Кому угодно и во что угодно поверить готовы. Но с другой стороны… Могли бы ведь хотя бы спасибо сказать, что ли. Кабы не мы, немцы тут все по бревнышку разнесли бы и вообще никого в живых не оставили. А то что же получается? Мы, значит, кровушку за их деревеньку проливали и нас же отсюда в шею турнули?

Дмитрий тряхнул головой, как разъяренный бык.

– Может, Василь, проучить их, а? Показать, на чьей стороне правда и сила? Пруссов, вон, с гулькин нос осталось.

– Не сметь! – строго зыркнул Бурцев. – Хочешь, чтоб потом нас всю дорогу пруссаки из других селений донимали? Нет, Дмитрий, раз просят уйти – уйдем с миром. Здесь не наша земля и не наше право. Вот только…

Эх, было бы кому уходить.

Дмитрий верно говорил: новгородской и степняцкой крови пролилось под прусским частоколом немало. Почитай половина дружины полегло. Много раненых, есть тяжелые, с полдюжины человек и вовсе вот-вот должны испустить дух. Саней же у пруссов не допросишься, а брать силой не хотелось. Да и куда им с санным обозом-то по глухой лесной стороне? Пришлось вязать носилки и вешать меж конями. Благо лошадей – и своих, и тевтонских набрался целый табун. Лошадей всегда хватает, когда людей мало.

Но все-таки… Куда раненых везти-то? До Руси путь не близкий и не легкий. Почитай, ведь только-только из Взгужевежи вышли. И пол-Пруссии, наверное, еще не прошли. Нет, изрубленным в схватке с тевтонами людям оставшуюся дорогу не осилить. Ничего не поделаешь, нужно половинить и без того поредевшую дружину. Раненых под охраной придется отправить обратно к Освальду – добжиньский пан не откажет в приюте, позаботится о союзниках. А остальные?

Остальным в негостеприимных прусских краях ждать нечего. Пока есть возможность, надо идти дальше. Возможность была… Во всех их бедах одно хорошо: в замке, закрывающем дорогу на Русь, почти никого не осталось. Штурмовать, конечно, тевтонскую твердыню – кишка тонка. Но пройти мимо и отбить в случае чего слабенькую погоню сил, авось, еще достанет.

Относительно себя и краковской княжны Бурцев решил твердо: идти им с Аделаидой на Русь. В «Башне-на-холме» делать полячке нечего. Под каменными сводами опостылевшего Взгужевежевского замка у княжны окончательно сорвет крышу, да и добжинец может ведь не устоять перед соблазном. Так зачем лишний раз искушать пана Освальда? Хватит, блин, истории с влюбленным Фридрихом фон Бербергом.

Поделить невеликое войско не составило труда. Новгородскую вольницу назад все равно уж не повернуть. А вот дисциплинированные кочевники будут сговорчивее. До родных степей им еще далеко – значит, не станут пока считать каждый переход и, коль прикажет Бурцев вернуться во Взужевежу, – вернутся. Монгольские нукеры из личной гвардии Кхайду-хана, в самом деле, не стали противиться воле обладателя ханской золотой пайзцы «юзбаши Вацалава». Татарские стрелки – тоже.

Бурангуловых всадников все же разделили поровну: хорошие лучники везде будут к месту. Сам Бурангул возглавил десяток, следовавший с Бурцевым, окончательно превратившись из сотника-юзбаши в десятника-унбаши. Збыслав и дядька Адам со своей ватагой тоже примкнули к новгородцам. У обоих был строгий наказ от пана Освальда: провести союзников на Русь.

Пять десятков татаро-монгольских бойцов – каждый одву-конь – готовились к возвращению в добжиньские земли. Готовились серьезно: от этого зависела не только их собственная судьба, но и судьба раненых, которых надлежало сопровождать степнякам. Начальником над полусотней Бурцев поставил самого старшего нукера Шэбшээдея – отважного, хитрого и опытного степного лиса, чье лицо после боя за прусское селение изуродовала неглубокая и не так чтоб опасная, но жутковатая рана – след от скользящего удара рыцарского топора.

Дядька Адам определил в проводники кочевникам молодого Богдана – парня не шибко толкового, дурашливого даже, но дорогу от прусских земель к «Башне-на-холме» знающего досконально.

– А еще бы это, пан Вацлав… – смущенно кашлянул над ухом Збыслав, – отправил бы ты во Взгужевежу старика-китайца. Бурангул с Дмитрием говорят, он хитрости всякие разумеет – как крепости строить, брать и оборонять. В походе проку от такой мудрости немного, а вот пану Освальду, глядишь, и пригодится заморский мудрец. Может, башню воротную восстановит.

Бурцев усмехнулся. Сыма Цзян – пригодится, это уж как пить дать. Да и раненым тоже не помешала бы китайская народная медицина.

– Сыма Цзян, – обратился Бурцев к желтолицему старику. – Ты, помнится, хотел посмотреть на древнюю башню арийских магов?

В узких глазках вспыхнули огоньки. Китаец быстро-быстро закивал:

– Моя хотелась, хотелась моя.

Сыма Цзян собрался в путь первым.

Аделаида исчезла неожиданно – еще на подходе к Наревскому замку тевтонов. Только что вот вроде ехала на виду – особнячком, надутая и разобиженная на весь белый свет. Но стоило Бурцеву задуматься об ушедшей к Взгужевеже полусотне с ранеными, как княжна пропала. Будто и не было ее вовсе.

Куда и когда подевалась полячка, не заметил никто. Дозоры ушли далеко вперед, а отставшие бойцы все больше за тылами присматривали. Лишь Дмитрий, по старой походной привычке поглядывающий на все четыре стороны, неопределенно махнул куда-то влево:

– Там вон твоя ненаглядная. Только-только свернула. По нужде, небось, отлучилась.

Бурцев тоже повернул коня. Нужда – она ведь разная бывает. Из головы не шло обещание Аделаиды исправить их неугодный небесам брак. А ну как к фон Бербергу намылилась дочь Лешко Белого?

– Помощь нужна? – Дмитрий участливо глянул на него.

Еще чего! Бурцев мотнул головой. Приказал:

– Не останавливайтесь – следуйте дальше. Мы скоро нагоним.

– Вы только того… далеко не заезжайте, – донесся сзади голос новгородца. – Дядька Адам говорит, болота тут начинаются непролазные, топи незамерзающие.

Бурцев отмахнулся и тронул коня. Теперь он слышал только хруст снега и треск веток под копытами.

На след Аделаиды Бурцев напал сразу. Увы, ничего хорошего снежный покров, вспаханный быстрой скачкой, не сулил. Княжна не просто отлучилась на время – она явно решила покинуть отряд и, едва скрывшись из виду, погнала коня во всю прыть. Бурцев застонал. Ну что за наказание ему с этой девчонкой?!