Александр Громов - Запретный мир

— С ломом?

— С ним. Медведи тоже по деревьям лазают.

Юрик добыл из кармана зажигалку, пощелкал кремешком.

— Тоже кончилась…

Помолчали, глядя на огонь. Потом Юрик пришиб слепня, устроившегося на запястье, и проговорил задумчиво:

— Давай рассуждать логически…

— Давай, — согласился Витюня и замолчал.

— Это не наш мир.

— Почему?

— По определению. Скажи еще раз: какое вчера было число?

— Двадцатое декабря, вторник. Два дня до получки.

— Год?

— Девяносто второй.

— Время?

— Как раз раствор подали. Около одиннадцати, наверное.

— У меня то же самое. Ты упал с крыши, так?.. Не с крыши? Ну, неважно, главное, не разбился… Пролетев немного, попал сюда, верно? Из зимы в лето. Из Москвы — не пойми куда. Сильно ударился?

— Не очень.

— Повезло. Значит, имеем канал проникновения. Входная точка — где-то возле стены твоего дома на изрядной высоте. Выходная — на берегу этой реки низко над землей. Найти в случае чего сможешь? — Витюня кивнул. — Теперь я. Прыгал с двух тысяч. Купол погас примерно на восьмистах, тут мне стало не до наблюдений… Когда опять наполнился — гляжу, высота не восемьсот, а все две с половиной, и внизу не аэродром под Оренбургом, а… вот это самое. Опять же, лето, а не зима. Выходит, существуют два канала в этот мир, открывшиеся одновременно, так?

Витюня молча помотал головой.

— Почему не так?

— Не знаю… Просто не нравится мне все это…

— Это аргумент? — Юрик фыркнул.

— Не знаю…

— А я знаю. Лучше радуйся, что нас при переходе не пришибло каким-нибудь разрядом. Я вот радуюсь… Теперь вопрос: куда мы попали? Дай-ка сюда топор… Давай, не боись, я не буйный. Ты когда-нибудь видел такие топоры?

— Нет, — признал Витюня.

— А я видел. В Питере, в Эрмитаже. Типичный топор-кельт бронзового века. Ты ведь студент-металлург, вот ты и скажи: что это за металл?

— Медь, — сказал Витюня не глядя. — На копье и стрелах то же самое. Отливка и грубая ковка. Медь, а никакая не бронза.

— Наплевать. Бронзовый век и должен был начаться с меди, скажешь нет? Значит, — Юрик дидактически устремил вверх указательный палец, — ранняя бронза. Будем пока так считать. Сколько это — наверно, тысяч пять лет до новой эры?

— Ну, — буркнул Витюня. Он не знал сколько. Потом до него дошло. — Блин…

— Блин, — согласился Юрик. — Влипли. А еще хочешь взглянуть кое на что? Не поленись, сходи вон туда, правее родничка. Да-да, вон туда, где мухи.

— Зачем еще?

— Сходи, говорю. Увидишь.

Как-то само собой получалось, что Юрик взял инициативу в свои руки и уже начинал командовать. Нельзя сказать, что Витюню порадовало данное обстоятельство, однако возражать он не стал, это всегда успеется. Главное, среди всей окружающей дури, среди до ломоты в затылке непонятного бреда нашелся один более-менее нормальный человек, пусть и со странными фантазиями. Придумал тоже: пять тыщ лет…

Шагах в тридцати трава была примята. В нос ударила тухлая вонь, из травы при приближении Витюни с мерзким жужжанием поднялся крутящийся столб крупных зеленых мух.

— Видал? — спросил Юрик, дождавшись возвращения окончательно посмурневшего Витюни. — Ну и что это, по-твоему?

Витюня отмахнул увязавшуюся муху и поборол приступ тошноты.

— На крысу похоже.

— Ясен пень, крыса, только без хвоста и шкуры. Ободрана дня два назад. Кто ее мог ободрать, как мыслишь?

— Не ты?

— Не я. Сказал же: два дня назад, а не вчера.

— Значит, псих какой-нибудь, — пробубнил Витюня.

— Ладно. Тогда сходи вон к тому дереву.

— К елке, что ли?

— Это лиственница.

— Не пойду. Сам иди.

— Был уже. Думаешь, почему я от дерева ушел? Там еще одна тухлая крыса, только со шкуркой. Прибита к стволу медным гвоздем. Говорю сразу: я не прибивал.

— Тогда тот же псих. Или другой.

— Не катит, — с удовольствием сказал Юрик. — Тебя послушать, так здесь одни психи живут. А я, между прочим, с высоты стадо видел. Вон там, за горушкой, километрах в трех отсюда. Овцы, пастухи, собаки. Я потому и на дерево сел, как лапоть, что до самой земли башкой вертел во все стороны и соображал, что к чему. Значит, здешние психи занимаются скотоводством и примитивной металлургией, а заодно сдирают шкуры со всякого зверья, так? На тех, кто напал на тебя, были, говоришь, волчьи шкуры? — Витюня кивнул. — Тогда почему я должен считать их психами? По-моему, нормальные полудикари, наши с тобой пращуры. Что это означает, ты понимаешь?

Витюня только посопел в ответ. Правды не хотелось, правда резала глаза и была ужасна. И почему-то принять ее казалось постыдным. Словно выйти на помост и, не прикоснувшись к штанге, отказаться от попытки.

— Сперва и я думал, что провалился куда-то во времени, — продолжал Юрик, невозмутимо почесываясь. — Судя по артефактам, мы усвистели тысяч на семь лет назад. Два плюс пять будет семь. Словом, туннель во времени, как в идиотских сериалах. Мир вроде наш: солнце, горы, лес… на Урал похоже. Слушай, у тебя часы есть?

Витюня покачал головой.

— В бытовке оставил.

— И у меня нет. Но вроде сутки здесь как сутки. Если бы ночь была в двадцать часов, я бы заметил… А на небо ты не смотрел?

— Луны не было, — сказал Витюня, — я точно видел. — Подумавши, он сообщил неуверенно: — Но ведь это бывает, что луны нет, да?

— Бывает, бывает, — успокоил Юрик. — Новолуние называется. А в звездах ты что-нибудь понимаешь?

Витюня только покачал головой.

— Я тоже не очень, однако Большую Медведицу от Кассиопеи как-нибудь отличу. Так вот, оба созвездия на месте, Полярная тоже наличествует. Большая Медведица — тот же ковш, что у нас, один в один, а что это значит?

— Что? — спросил Витюня. Болтовня нового знакомца смешивалась в его голове в какой-то однородный цементный раствор.

— А то, что за семь тысяч лет ковш должен был исказиться, понятно? Астрономию в школе проходил? Рисунок в учебнике помнишь?

— Ну?

— Чего «ну»? — снисходительно спросил Юрик. — Помнишь или нет? Семь тысяч лет это не пятьдесят тысяч, но какую-никакую разницу я бы увидел. А ее нет! Совсем нет, врубаешься? И Полярная на месте!

Понять логику Юрика Витюня уже не пытался. Ясно было только одно: сейчас придется принять на себя еще один удар подлюки-судьбы. И суметь выдержать его, как штангу, пусть и с хрустом позвонков… лучше бы, конечно, без оглушительного пука, от которого покатываются зрители.

— Это не наш мир! — Юрик неприятно рассмеялся. — Похожий, но не наш. Отличающийся по времени, но не сильно. И в этом мире только-только начался бронзовый век!

— Чо? — спросил Витюня и заворочался. Под ложечкой внятно екнуло.

— Чо слышал. Возражения есть? Нет? Тогда принимаем как рабочую гипотезу. Вопрос второй: что нам делать?

— Идти.

— Куда?