Александр Громов - Запретный мир

Юмми и Хуккан молча переглянулись.

Волки?

Ур-Гар и Мяги?

— Они не убьют их, — шепнул Хуккан.

Юмми кивнула в ответ:

— Не убьют…

Лишние слова. Юмми была уверена: Куха не слышал, — но догадался, забеспокоился… Если спрятать его в овраге, оставив запас пищи и воды, он не умрет до прихода своих, и совесть людей Земли будет чиста…

Это надо сделать. Иначе, если Ур-Гар, потерявший сегодня лучших воинов, не справится с гневом, его успокоит храбрец Куха или разумник Мяги. И вспыльчивый, но мудрый вождь задумается, как лучше поступить: уничтожить пришлецов, как велит Договор, или оставить их в племени как непобедимых бойцов, стоящих, может быть, не меньше, чем помощь из иного мира. Вождь не кудесник — что ему Договор? Хороший вождь заботится о своем племени и только о нем. Каждому понятно, как поступит Ур-Гар…

Но как же дедушка? Он прямо сказал: «Лучше погубить всех, чем нарушить Договор»… Всех? Все племя людей Земли?.. И без того прореженное нашествием плосколицых? Для чего же племя кормит чародея, если тот ставит выше судьбы племени какой-то Договор?..

Страшно сознавать, что дедушка ошибся. Такого еще не случалось ни разу, он видит дальше всех, он самый опытный, самый мудрый… Разве можно равнять с ним дядю Ер-Нана и даже самого вождя? Может быть, только чародей Волков Мяги равен ему если не опытом жизни, то острым умом… И все-таки на этот раз дедушка ошибся…

А если нет?.. Неужели и Мяги настоял бы на немедленном умерщвлении чужаков только потому, что они из Запретного мира? Неужели и он не соблазнился бы мыслью иметь в племени могучих, непобедимых бойцов?

И тогда — горе соседям!.. Беда ослабевшему племени Земли!

Чужаки переговаривались о чем-то на непонятном наречии. Судя по их настороженности, они не очень доверяли тем, кому спасли жизнь, но, кажется, не настолько, чтобы напасть первыми. Их можно увести к своим… можно! Хуккан сразу это понял. А там пусть вождь и дедушка рассудят, кто ошибся, а кто нет!

Хуккан принес из овражка спрятанные котомки, две из них повесил на плечо, остальные положил перед Кухой. Как бы невзначай уронив ладонь на рукоять топора, ждал кивка. Отвернувшись, чтобы нечаянно не встретиться с Кухой взглядом, Юмми положила перед раненым обереги его павших соплеменников. Покачала головой. Хуккан, убрав руку с топора, пожал плечами.

— Спасибо храброму народу Волков за помощь, — пророкотал он. — Люди Земли не забудут, как сражались с Волками плечом к плечу. Наш вождь пришлет Волкам богатые подарки, чтобы жены и дети тех, чья кровь пропитала землю крысохвостых, всегда имели пищу и место у очага. Теперь мы должны идти, прощай!

Юмми видела: Куха все понял. Понял и то, что союзникам сейчас было бы удобнее всего разрубить ему голову и свалить вину на крысохвостых, вместо того чтобы уводить чужаков в открытую. Но она не могла, не могла кивнуть Хуккану!

И, уж конечно, Куха понял, что слова, которые он не мог не произнести сейчас, пропадут впустую.

— Чужаки должны быть убиты! — через силу проскрипел он.

— Да, — легко согласился Хуккан. — Они будут убиты, но не теперь и не здесь. Воину подобает быть не только храбрым, но и осторожным. Подумай сам: если бы ты был сейчас здоров и полон сил — ты напал бы на них? Я не говорю о том, что они спасли нас. Я говорю только о силе их оружия.

Крупная капля пота, сорвавшись со лба Кухи, прочертила грязноватую дорожку. Он попытался подняться и не смог.

— Волки ближе! Если ты боишься покончить с чужаками сам, тогда пойдем к Волкам или дождемся их здесь! Они… — Он закашлялся.

— Ошибка сделана нами, людьми Земли! — возразила Юмми, опередив с ответом Хуккана, и сама удивилась, каким звонким металлом зазвучали ее слова. Именно так и должен говорить с воинами младший чародей в отсутствие старшего. — И нам, людям Земли, ее исправлять! Договор ничего не говорит о том, кому убивать чужаков из Запретного мира, поэтому мы сделаем это сами. Передай мои слова Ур-Гару, храбрейший из Волков. Передай еще, что мы по-прежнему друзья Волкам. Мать-Земля видела: наша кровь смешалась на поле битвы.

— Я передам, что люди Земли поступили не так, как подобает друзьям, — проскрежетал Куха.

Рука Хуккана как бы невзначай коснулась рукояти топора. Юмми легонько качнула головой: нет, нет! Хватит смертей, хватит!..

Уходили не оглядываясь. Поманили чужаков — те поколебались, перебросились непонятными словами, но послушно пошли. Правда, Красная Одежда все-таки оглянулся, и не раз — видно, никак не мог взять в толк, почему оставили раненого и что с ним теперь случится.

— Ничего не случится, — сказала вслух Юмми, будто чужак мог ее понять. — На своей земле крысохвостые нас не догнали, а на чужую не пошли. Если бы пошли, мы бы уже их увидели. Куха не пропадет, дождется Волков. Нам бы их не повстречать, вот что…

Ни дороги, ни тропинки — лезли напролом через лес, обходя лишь непролазные буреломы, скалы и кручи, часто поднимаясь на сопки, карабкаясь по осыпям, пугая греющихся на камнях гадюк. Перевалив через одну сопку, видели перед собой другую, ничуть не ниже. Дважды переходили вброд неширокие быстрые речки. Потом начался тягун — длиннейший подъем на здоровенную горную гряду, поросшую понизу строевым лесом, а поверху — корявыми низкорослыми сосенками, скрученными ветрами в крендель. Солнце пекло так, словно вознамерилось вытопить из путников излишки жира, превратив каждого в сушеную воблу. Витюня давно засунул свой треух под мышку и расстегнул телогрейку. Речная водичка давно высохла, и теперь ватная набивка пропитывалась обильным потом. В валенках тоже хлюпало, но не бросать же их! Хорошие валенки, подшитые, почти новые… в таких и по здешним камням подошву не вдруг протрешь. Лунохода, когда их выдавал, аж корежило всего, точно с перепою…

— Душно, — подчеркнул очевидное Юрик. Он давно стянул с себя верхнюю половину комбинезона, завязал ее вокруг пояса и, рискуя увечьем, яростно отмахивал слепней медным топориком.

— Угу. А кто предложил напиться из речки, не ты?

— Натюрлихь.

— А по-русски?

— Йес.

— Вот и потей, — с мрачным удовольствием заключил Витюня.

— Ага. Видал, как туземцы пили? Они пьют, а мы терпи, как саксаулы? Чтоб я сдох, с экологией у них все в порядке. Может, разве зверь какой дизентерийный в речку нагадит, а так нормально…

Витюня невнятно промычал в ответ. От трескотни спутника делалось тошно. Только что молчал, и было почти хорошо. Выходит, открылось второе дыхание…

— Так ты, значит, еще и штангист? — сменил Юрик тему.

«И зачем рассказал?.. Болтун».

— Угу.

— Тогда понятно. А лом руками согнуть можешь?

— Нет, — с сожалением признал Витюня, утирая рукавом телогрейки взмокший лоб. — Арматурину руками могу, а лом только об коленку. — Против воли он заморгал и озадаченно уставился на Юрика. — А зачем его гнуть?