Мэтью Кирби - Последние потомки. Гробница хана [litres]

Появилось трехмерное изображение мозга с тысячами, возможно, даже миллионами маленьких электрических импульсов, проходящих через сеть клеток и нейронов.

– Это твой, – сказал Томас. – Каждый раз, когда ты входишь в Анимус, на нашей карте твоего мозга появляются новые точные детали. Мы закодируем миллионы различных движений, которые могут выполнять твои ноги, а затем запрограммируем их в индивидуальные роботизированные протезы.

– Через сколько времени вы получите рабочий образец? – спросил Шон.

– Быстрее, чем я предполагал сначала, – ответил Томас. – С помощью Теменных Супрессоров мы получаем более точные данные, чем я ожидал. Возможно, у нас будет тестовый вариант через полгода или год.

– Правда? – спросил Шон.

Томас кивнул.

– Да, это правда. Если количество данных будет увеличиваться, мы добьемся успеха.

– Тогда чего же мы ждем? – воскликнул Шон. – Давайте скорее в Анимус!

За столом послышался смешок.

– У тебя когда-нибудь был такой старательный испытуемый, Томас? – спросил Исайя.

– Не припоминаю, – ответил Томас. – Но ты не волнуйся, Шон. Дай нам время, и мы тебе поможем.

Шон посмотрел на свое кресло-коляску, на свои тощие ноги. Когда-то на них он несся по футбольному полю под овации трибун. Он сомневался, что протез будет достаточно качественным, чтобы вернуть ему такую возможность, но он примет все, что они смогут ему предложить.

– Отлично, – воскликнул Исайя. – Теперь мы займемся финансовыми и техническими проблемами. Думаю, в симуляции тебе будет интереснее, Шон.

– Я готов идти, – сказал Шон.

Исайя повернулся к Виктории:

– Ты не могла бы об этом позаботиться?

Виктория, от которой Шон за время этого разговора не слышал ни слова, просто кивнула и встала со стула.

Шон посмотрел на Томаса.

– Спасибо вам.

– Мне это лишь в удовольствие, правда, – сказал Томас. – Я люблю этим заниматься.

Шон кивнул, поблагодарил Исайю и выехал в главный атриум через открытую дверь, которую Виктория придержала для него. Она шла рядом с ним, прижимая свой планшет к груди. Виктория ничего не говорила, но выглядела так, будто у нее от мыслей сейчас лопнет голова. Он действительно ценил ее заботу, хоть и не считал, что она нужна ему.

– У меня действительно все будет хорошо, – сказал он, пытаясь ее успокоить.

– Что ты имеешь в виду под «хорошо»? – спросила она.

– Хо-ро-шо, – сказал он по слогам. – Короче, отлично. Без проблем.

– Без проблем? – переспросила она. – У всех нас есть проблемы, Шон. Это нормально.

– Ладно, тогда у меня будут нормальные проблемы. А не те… о которых вы беспокоитесь.

Она вздохнула и покачала головой.

– Надеюсь, ты прав.

Они преодолели остаток пути через стеклянный туннель в коридор Анимуса молча. Зайдя в комнату, Виктория включила все приборы и ждала, пока Шон заберется в кольцо. Как только он надел пояс, она подошла и начала прикреплять его к устройству. Шон увидел, что ее лоб прочертила глубокая складка. Он не знал, что еще сказать, чтобы уменьшить ее беспокойство.

– Мы еще немного вернемся во времени, – сказала она. – Твоя митохондриальная ДНК доказывает, что у тебя были предки в десятом веке, в Скандинавии.

– Скандинавия? Вы имеете в виду викингов?

– Да.

– Это круто! – воскликнул Шон. – Давайте отправимся к викингам.

– Хорошо, конечно, – она вернулась к своему компьютеру. – Загрузка симуляции из этого сегмента твоей генетической памяти займет несколько минут.

– Я подожду, – сказал он.

Прошло несколько минут, и вдруг Виктория развернулась в кресле.

– Томас ошибся. Он не сможет тебя починить, потому что ты не сломался.

– Скажите это, глядя на рентгеновский снимок моей спины.

– Но у тебя ведь не только спина и кости!

– Может быть, и нет, но я был футболистом, а теперь всё кончено. Появилась куча других проблем.

Виктория чуть склонила голову.

– То, что с тобой случилось, несправедливо.

– Неа. Просто тот парень использовал свою свободу воли, напился в стельку и переехал меня.

Даже спустя несколько лет его гнев вспыхивал с новой силой, когда он заговаривал об этом.

Виктория положила руку ему на плечо, как делала его мама.

– Я надеюсь, ты знаешь, что я действительно желаю тебе всего самого лучшего.

– Я знаю, – сказал Шон.

Она кивнула и повернулась к компьютеру.

– Симуляция загружается.

– Я слышал, что на самом деле викинги не носили эти рогатые шлемы.

Виктория рассмеялась.

– Нет, думаю, они их не носили. Ты готов?

– Готов. Отправимся на встречу с Тором [32] В скандинавской мифологии – бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ. .

Ему сначала показалось, что бледная пустота Коридора Памяти не рассеялась, но затем Шон понял, что вокруг него был настоящий туман. Он стоял на носу длинного военного корабля викингов, драккара. Устрашающий змей, высеченный на деревянном носу, рассекал просторы океана, поднимая в воздух соленые брызги. Позади них, сидя на тридцати скамейках, на веслах усердно работали гребцы.

Киль и корма корабля под его ногами содрогались от удара волн. Его люди гребли под барабанный бой, широкий парус вздымался от ветра. Над головой раздавалось щебетание чаек, бакланов и морских ястребов, но самих птиц не было видно. Шон чувствовал себя более живым, свободным и сильным, чем в любой предыдущей симуляции. Даже симуляция гиганта Томми Грэйлинга не давала ему таких ощущений.

– Еще далеко? – спросила его сестра, подойдя к нему.

Она закуталась в серо-серебристый мех. Ее светлые волосы были завязаны на затылке кожаным шнурком, а голубые глаза выглядели все еще немного впалыми.

– Гирид, тебе нельзя находиться на ветру, – сказал он. – Пока ты не окрепнешь.

– Я хочу это увидеть, – заявила она.

В рамках симуляции Шон знал, что она имела в виду, потому что сознание предка дало ему это знание. Ей хотелось увидеть ворота в гавани Йомсборга, крепости йомсвикингов [33] Полулегендарное братство викингов, существовавшее в X–XI веках. Йомсвикинги были наёмниками и разбойниками и при этом, вероятно, представляли собой первый прототип рыцарского ордена в Европе. Главная база йомсвикингов находилась в городе-крепости Йомсборг. . Она хотела взглянуть на первый проблеск их судьбы.

– Они далеко, Бьорн? – спросила она.

– Зови меня Стирбьорн, – сказал он низким голосом.

– Почему ты настаиваешь на этом? Я не хотела тебя обидеть.

– Именно поэтому и настаиваю. Это имя известно лишь своим.

Гирид покачала головой, ветер растрепал ее волосы. Она выглядела бледной. Если бы Стирбьорн знал, что она больна, он, возможно, и не взял бы ее с собой, ради ее же блага. Но он также знал, что Гирид была очень настойчивой, и, так или иначе, отправилась бы с ним. Она не любила Эрика еще больше, чем он, и, возможно, даже ненавидела. Корона на голове их дяди по праву принадлежала Стирбьорну.