Мэтью Кирби - Последние потомки. Гробница хана [litres]

– А что, если тебя убьют? – спросила она.

– Палнатоки уважает традиции, – ответил Стирбьорн. – Он не будет пытаться убить меня, и если я проиграю, я заплачу выкуп, и мы уедем. Но я не проиграю, Гирид.

Его слова, похоже, не совсем ее успокоили.

Когда они добрались до перекрестка, где всегда происходили такие поединки, Стирбьорн увидел, что в предвкушении зрелища уже собралась толпа. Вырытые траншеи образовывали квадратный ринг, по углам были вкопаны четыре коричневых столба. Он снял шкуру, и, передав ее сестре, размял спину и руки, готовясь к поединку.

Вскоре мужчины принесли широкий дуэльный плащ и расстелили его на земле внутри ринга. Появился Палнатоки в сопровождении десятка своих йомсвикингов, каждый из которых с неприкрытой ненавистью смотрел на Стирбьорна. Этого следовало ожидать, и Стирбьорн внимательно разглядывал их лица, чтобы вспомнить их потом.

Пришло время начать поединок. У Стирбьорна было наготове три щита, один из его людей исполнял роль секунданта. Он вышел на ринг. Палнатоки последовал его примеру, и бой начался.

Первым ударил Палнатоки, его быстрый клинок тяжело опустился на деревянный щит Стирбьорна, расколов его пополам. Стирбьорн пошатнулся от удара, который болью отдался в его руках. Но викинг выбросил остатки дерева и из-за пределов ринга получил новый щит. Сейчас он был подготовлен лучше.

Палнатоки снова бросился вперед, но Стирбьорн парировал его выпад и контратаковал. Палнатоки нырнул в сторону, метя в ногу Стирбьорна, но промахнулся, и двое мужчин снова оказались друг против друга.

Стирбьорн не привык к такому церемониальному бою, происходившему медленно, методично и слишком тесно. Он предпочитал открытое поле битвы с его грязью, кровью и хаосом, но сейчас должен был участвовать в этом древнем ритуале. Если бы он просто убил Палнатоки, йомсвикинги никогда бы за ним не пошли.

Стирбьорн с ревом бросился вперед, и на сей раз щит с треском развалился в руках Палнатоки. Шон почувствовал прилив адреналина и ярости, которые придавали сил его предку, и тут бой снова прервался. Щит заменили, и поединок продолжился.

Удар, парирование, увертка.

Удар, щит, парирование.

Их бой продолжался, и вскоре сломался второй щит Стирбьорна, а затем и третий. У него для защиты оставался только меч. Обычно это означало, что поединок скоро закончится, но Стирбьорн всегда был искусным мечником.

Когда Палнатоки слишком самонадеянно его атаковал, Стирбьорн высоко подпрыгнул вверх. Его ноги оказались на высоте плеч Палнатоки, и, опускаясь вниз, он задел клинком ухо вождя.

Из раны брызнула алая кровь и капнула на плащ под их ногами. На этом поединок был объявлен завершенным.

Ни один человек в толпе не обрадовался, когда оба мужчины вышли из ринга. Палнатоки прижимал к голове окровавленную тряпку, Стирбьорн поддерживал свою поврежденную руку.

– Йомсвикинги к твоим услугам, – сказал вождь, тяжело дыша. – Куда прикажешь отправляться? В Швецию? Сражаться с твоим дядей?

– Нет, – сказал Стирбьорн, когда Гирид подошла к нему.

– Нет?

Он забрал свою шкуру и натянул ее на плечи, в то время как Шон наслаждался победой.

– Сначала мы отправимся сражаться с датчанами, – сказал Стирбьорн. – Я хочу забрать флот этого христианина, Харальда Синезубого [39] Король Дании и Норвегии. По распространенной версии получил прозвище из-за темного цвета зубов; слово blå в то время означало гораздо более темный цвет, чем синий. .

Наталья позавтракала злаковым батончиком, а затем села в кресло Анимуса. Оно было почти таким же, как то, которое она использовала в Эйри, хотя и не совсем удобным. Гриффин прикрепил к ней все провода и соединительные устройства, и она закрыла глаза.

– Я ненавижу эту часть.

– Какую часть? – спросил он.

– Вхождение.

– Почему?

– Из-за Теменного Супрессора.

– Да ну? – он шагнул к компьютерной консоли. – Мы не используем его.

– Не используете?

– Нет. И ты будешь лежать в кресле, так что, возможно, тебе эта симуляция покажется немного менее надежной. Тебе будет легче ее десинхронизировать, если не соблюдать осторожность.

– Поняла, – Наталья вздохнула, довольная тем, что, по крайней мере, избавится от этого дискомфорта.

– Теперь, – сказал Гриффин, подключая приборы управления, – мы знаем дату смерти хана Мункэ. С какого момента от этого события я должен начать?

– Им нужно было пройти большое расстояние, – ответила Наталья. – Асутай заставлял их проходить по 50–60 километров в день, тогда… месяц спустя? Или пять недель?

– Начнем с четырех недель, а потом, если будет нужно, мы сможем перебросить тебя дальше. Ты готова?

– Да.

– Давай сделаем это.

Через несколько мгновений Наталью окутала черная тишина, а затем в ушах прозвучал голос Гриффина.

– Я готов загрузить Коридор Памяти в любое время.

– Я готова, – сказала Наталья.

– Хорошо. Начинаем через три, две, одну…

Ослепляющий свет пронзил тьму, но на этот раз у Натальи не возникло чувства, что ее череп раскололся. Через мгновение она очутилась в пустоте. Гриффин был прав, ощущения были не настолько реальными , как в симуляции с Теменным Супрессором. Часть сознания Натальи определенно понимала, что она все еще лежит в кресле Анимуса в подвале старого ветхого дома, и эта часть не позволяла ей с готовностью принять симуляцию.

– Я все загрузил. Месяц после смерти хана.

– Хорошо.

Коридор Памяти развеялся, снова не воздействуя на мозг, и Наталья оказалась верхом на лошади, двигаясь вместе с колонной вооруженных воинов кэшика. В середине колонны ехала телега, на которой лежало тело Великого хана. Наталья потеряла равновесие и чуть не выпала из седла, симуляция стала размытой.

– Эй, ты в порядке?

– Да, я просто… – Наталья успокоилась. – Мне нужно привыкнуть.

– Ощущения будут больше похожи на те, которые были в Анимусе Монро.

Наталья понимала это. Это было нелегко, но она заставила себя предоставить полную свободу действий Баяну, как это было с Аделиной, позволив ему удержаться на лошади. Его мысли и воспоминания соединились с ее сознанием.

Их маленькая армия двигалась на север через долину Черной Реки. Воздух здесь был блаженно прохладным и сухим, над головой простиралось яркое небо. Рисовые поля снова заколосились, когда инженеры изменили течение реки, затопив равнины. Фермеры, работавшие по колено в грязи, молча наблюдали, как монгольская процессия, размахивая флагами и трубя в военные рожки, проезжала мимо них. Тот солдат-тангут, Чэнь Лунь, был родом из этого региона. И хотя местность была совсем не похожа на степи Баяна, она была гораздо ближе к дому, чем проклятые долины империи Сун.