Леонид Уманский - Ловушка времени

Леон и Татьяна Нотины

ЛОВУШКА ВРЕМЕНИ

Иерусалим

2006

Литературный редактор: М. Копелиович

Консультант: экскурсовод Владимир Мак

© Все права принадлежат автору

Авторы выражают благодарность за разрешение использовать в оформлении обложки картину "Painting of Second Temple as it appeared 2000 years ago"

Художник: Al Teich, USA

Printed in Israel

2006

Посвящается дочери Марине

ОТ АВТОРОВ

Отдавая книгу на суд читателя, авторы сочли необходимым предварить ее предисловием.

Эта повесть, написанная в жанре ненаучной фантастики, ни в коей мере не претендует на историчность. При ее написании авторы позволили себе использовать евангельские персонажи, однако хотят предостеречь читателя от восприятия этих персонажей в точном соответствии с евангельским сюжетом. Такое восприятие вызвало бы искреннее недоумение у серьезного читателя, хорошо знакомого с евангелиями. Описанные в книге события частично, а иногда и полностью не соответствуют евангельским. Авторы взяли на себя смелость, надеясь, что их простит великодушный читатель, совершенно свободно распоряжаться жизнью и судьбой евангельских персонажей и настоятельно просят относиться к предлагаемой книге только как к авантюрно-приключенческому произведению с занимательным сюжетом (они очень старались, чтобы это было именно так) и никак иначе.

В процессе работы над книгой авторы следили за тем, чтобы не оскорбить чувства верующих, и надеются, что им это удалось. Они заранее приносят свои извинения тем, чьи чувства, несмотря ни на что, окажутся задетыми.

События, описываемые в книге, происходят в Иудее. Имена персонажей и географические названия сохранены в их древнееврейской транскрипции. Поэтому имени «Иисус» в книге соответствует «Ешуа», имени «Лазарь» – «Эльазар», имени «Симон» (Петр) – «Шимон», вместо первосвященника Анны в книге действует Ханан. Селение Вифания авторы называют «Бейт-Ания», Вифлеем – «Бейт-Лехем» и т. д.

Иерусалим, 2006

Часть первая. РОЖДЕНИЕ ПРОЕКТА

Порвалась дней связующая нить,

Как мне обрывки их соединить!

В. Шекспир. Гамлет

Глава 1,

в которой я разговариваю с неизвестным

Как бы я хотел, чтобы эта книга никогда не была написана, и те ужасные события никогда бы не произошли, но увы...

Это был ничем не примечательный пятничный день середины октября. Погода в Тель-Авиве стояла прекрасная, было сухо и совсем не жарко. Ярко светило солнце, отражаясь в синей глади Средиземного моря. Небо, необъятное и глубокое, без единого облачка, сливалось на горизонте с морской поверхностью. Желтый песок сверкал и переливался. На пляже было многолюдно, взрослые загорали или играли с мячом, бегали дети, кое-кто купался.

Я сидел в маленьком кафе на набережной и пил пиво.

Я любил это кафе, уютное и чистое, здесь всегда можно было быстро и недорого перекусить. Хозяин, толстый смешной марокканский еврей Моше, приветствовал меня дружеской улыбкой и привычно спрашивал: «Как всегда?»

Чаще всего я садился под большим портретом Ицхака Рабина *, который висел на стене перед входом. Этот портрет был одной из тельавивских достопримечательностей. Он нередко служил причиной жарких споров между посетителями, длившихся порой часами.

Я уверен, что хитрец Моше нарочно повесил его, чтобы привлечь в свое заведение публику.

В тот день все было как обычно. Я молча наслаждался приятной погодой, предвкушением выходных и одиночеством и не сразу заметил, что ко мне подсел незнакомец.

– Шалом! Мар Слуцкий, им ани ло тоэ? **

Вопрос был задан с сильным русским акцентом, поэтому я ответил:

– Ата ло тоэ, аваль эфшар ледабер русит ***.

Терпеть не могу, когда двое русскоговорящих общаются между собой на иврите. Это звучит настолько нелепо и вычурно, что хочется крикнуть им: «Слушайте, кончайте валять дурака».

Однако мой собеседник не смутился.

– Конечно, конечно, – продолжал он уже по-русски, – вы не могли бы меня выслушать, господин Слуцкий?

Не знаю как вас, но меня вовсе не радует, когда незнакомый человек обращается ко мне на улице по фамилии. Мне сразу кажется, что я влип в какую-то историю, что меня «зацепила» полиция или налоговая инспекция.

Однако незнакомец совсем не выглядел официальным лицом, скорее – слегка свихнувшимся интеллигентом. На вид ему было лет пятьдесят, голова тщательно выбрита, очки без оправы с тонкими дужками напоминали пенсне. Одет мужчина был скромно, но опрятно – впрочем, в Израиле так одеваются многие. Он был сухощав, говорил неприятным, надтреснутым голосом и смешно склонял голову в полупоклоне.

Мне не хотелось с ним разговаривать, я словно предчувствовал, что ничем хорошим это знакомство для меня не кончится, но из природной вежливости остался сидеть за столом, вместо того чтобы тут же встать и убраться подальше.

– Итак, господин Слуцкий... – начал мой собеседник.

– Меня зовут Михаил, вы можете обращаться ко мне по имени, – представился я.

– Благодарю вас, – незнакомец привстал и поклонился. – Итак, Михаил, начну сразу, как говорят, с места в карьер. Я знаю, над чем вы сейчас работаете.

А вот это уже вообще черт знает что! Моя работа, конечно, не относится к разряду секретных, но и афишировать ее я не собирался.

– Ну и что, мне это тоже известно, – поджал я губы. – А собственно говоря, кто вы такой и что вам от меня нужно?

– Простите, что не представился, – снова начал расшаркиваться незнакомец. – Меня зовут Владимир Кравченко, я – филолог.

– Так вам нужно интервью? – догадался я.

– Нет, нет! – всполошился Кравченко. – Я совсем по другому поводу.

– У нас с вами есть общие знакомые? – предположил я, стараясь быть учтивым.

– Это совсем неважно, – отрезал Кравченко, – я бы хотел поговорить с вами о том, что косвенно связано с вашей работой…

Здесь, наверное, мне следует немного рассказать о себе. Меня зовут, как вы успели понять, Михаил Слуцкий. Я – физик, мне сорок пять лет.

Физика стала для меня не только профессией, но и способом мироощущения. Я отношусь к тому разряду ученых, которые не разделяют время на рабочие будни и выходные дни.

Я не женат, вернее, был женат короткое время. В девятнадцать я в юношеском порыве женился на однокурснице. Наша семейная жизнь продолжалась около двух лет, пока мы в конце концов не надоели друг другу и расстались без всякого сожаления.

Неудачный брак так сильно на меня повлиял, что в дальнейшем я старался избегать серьезных отношений с женщинами. Постепенно я свыкся с холостяцкой жизнью и больше не помышлял о женитьбе.

Как говорил мой учитель, профессор Шапиро, «настоящему физику жена не нужна, он обручен с физикой».