Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

- Понятно, - скупо ответил Жора.

Действительно понятно, чего уж там…

Андропов еще немного посверлил его испытующим взглядом и удовлетворенно качнул головой.

- Хорошо… - Лицо его опять поплыло обмякая. Он наполнил свой стакан и кивнул на большой термос: - Хотите попробовать? У　меня тут китайский лимонник добавлен, очень хорошо мозги стимулирует.

Юрий Владимирович прервался и в очередной раз затеребил несчастный нос платком, а потом резко дернулся, отворачиваясь, и　звонко чихнул вбок.

- Ужас… - пожаловался, страдальчески задрав брови.

- Бывает, - протянул Жора, притянув к себе термос. - Как наш врач говорит: насморк без лечения длится семь дней, с　лечением - одну неделю. Просто перетерпеть…

Андропов с каким-то выражением безнадежности на лице махнул рукой и вернул разговор в рабочее русло:

- Георгий, что лично вы думаете о свойствах источника? Давайте сверим мысли.

- Хм… - пробормотал Жора, грея ладони о стакан. - Мы установили, что он подглядывает в будущее. Похоже, это действительно так, иначе многие вещи просто невозможно объяснить. Но, судя по всему, этим его способности не ограничиваются.

- Так-так, - заинтересованно подбодрил Андропов.

- Во-первых, уровень демонстрируемых им личных навыков быстро нарастает. - Жора демонстративно загнул палец. - Наиболее очевидно это в отношении оперативной подготовки, где произошел переход от наивных попыток писать анонимные письма в перчатках ко вполне профессиональной системе двусторонней конспиративной связи. И все это меньше чем за три квартала. Во-вторых, постоянно множится число самих навыков. Вот сейчас к списку, судя по всему, добавились владение китайским языком и стрельба из лука. И　всеми этими навыками он владеет на высоком уровне.

- Да, - кивнул, подтверждая, Юрий Владимирович и опять затеребил нос платком, - да. Со стрельбой из лука - именно так. Дистанция выстрела была около тридцати метров. В　форточку высотой меньше тридцати сантиметров, в　ветреную погоду, под углом и с перепадом по высоте… Это, Георгий, мастерский выстрел. Минимум норматив камээса.

- Полагаю, - продолжил Жора, - что число явленных навыков и их качество уже вышло за рамки гипотезы об удачно подобравшейся группе. Поэтому я не ожидаю прорыва от поисков среди лучников и китаистов. Получится как с ленинградскими криптологами… Это не значит, конечно, что мы не будем работать в этом направлении. Обязательно будем, и　уже начали - в　конце концов, он где-то стрелы и лук должен был взять… Но больших надежд на эти поиски я бы не возлагал.

- Так… - Андропов помолчал, рассеянно разглядывая свои пальцы. Потом вскинул на Жору сузившиеся глаза. - Как у вас сочетается этот мелькающий и у нас, и　у американцев подросток и проявленная способность к аналитическому творчеству?

Жора нервно дернул щекой. Этот вопрос мучил его давно.

- Понятно, - сказал он, - что для аналитической работы столь высокого уровня нужен совершенно определенный жизненный опыт, которому неоткуда взяться у подростка. Соответственно остается всего два варианта: подросток как напарник - и подросток как личина. И　я все больше склоняюсь к последнему варианту.

- Личина… - Андропов проговорил, как прожевал, точно пробуя слово на вкус. Потом снял очки и устало потер глаза. - Да, умеете вы подобрать слова. И　что за той личиной прячется, как думаете?

Жора развел руками:

- Я даже не уверен, что это можно назвать человеком. Но, похоже, советский.

- Советский нечеловек? - неловко пошутил Андропов. Полные губы разъехались в полуулыбке, но глаза остались серьезны.

- Вопрос определений, - живо откликнулся Минцев. - Мы явно видим не все его возможности, раз он продолжает нас удивлять. Поэтому нельзя исключать и самых фантастических гипотез, вплоть до того, что биологическая его сущность может значительно отличаться от привычной нам. А　вдруг он - полиморф, способный к радикальному изменению внешности? Тогда достаточно легко решается парадокс между внешностью и специфическим опытом: подросток - это лишь безобидный и не вызывающий подозрения образ, принимаемый на время проведения операции.

В глазах у Андропова заворочалось тяжелое недовольство, и　Жора взмахнул кистью:

- Конечно, это лишь одна из гипотез… - Он чуть поколебался и добавил: - Так же как вы не можете исключать худших вариантов относительно идущей мимо нас информации «Сенатора», и　мы в оперативно-розыскной работе должны учитывать возможность самых тяжелых раскладов. Всегда остается вероятность, что все не так плохо и подросток - лишь связной. Тогда все решится гораздо быстрее.

- Ладно, - согласился с этим Андропов и неожиданно миролюбиво улыбнулся. - Чем-нибудь меня порадуете еще, Георгий?

- Обязательно, Юрий Владимирович, - бодро ответил Минцев. - «Сенатор» время от времени ошибается, и вот это - самое важное. Его видели мельком мы. Судя по всему, мельком его видели и американцы - иначе с чего бы они фотографировали мальчиков-подростков именно в профиль? Раз он не смог предотвратить своих засветок на операциях, значит, он не всеведущ. Что ему стоило проверить, к　примеру, наличие поста наблюдения у того почтового ящика? Я　не верю в легкомыслие такого размера. У　его способности есть какая-то «слепая зона». Вот через нее мы и будем его ловить.

- Искать, - поправил Андропов, - пока только искать. А вот когда найдем… Решать, что делать с найденным, будем уже не мы. И　это, Георгий, очень, очень хорошо.

Тот же день, поздний вечер

Ленинград, Измайловский проспект

Несмотря на поздний вечер, родители ввалились в квартиру с шумом - видимо, заметили с улицы свет на кухне. Я　выметнулся им навстречу и зашипел свирепым шепотом:

- Тихо вы! У　меня там, - мотнул головой в сторону своей комнаты, - девушка спит!

- А что, смело… - произнес папа после короткой заминки.

От него слегка тянуло коньяком, но глаза были трезвыми, а　теперь еще и озадаченными.

Мама беззвучно хлопнула ртом и начала торопливо сдергивать с себя сапожки.

- Пошли на кухню, - вполголоса предложил я.

- Пошли, - согласился папа, с интересом косясь в сторону моей комнаты.

Мама наконец совладала с обувью и, не снимая пальто, подскочила к закрытой двери. Я напрягся, но она лишь осторожно, от порога, заглянула внутрь и секунд через пять так же осторожно отступила.

- Другая… - прошептала папе растерянно.

В глазах у того внезапно блеснуло веселье.

Мы прошли на кухню: папа, за ним, ступая отчего-то на цыпочках, мама, я　же замыкал строй.

- Ну, докладывай. - Папа развернулся и оживленно потер ладони.

- Да… - пожал я плечами, - это из нашей агитбригады, классом младше. Кстати, тоже Тома.

- Да что же такое-то! - Мама, не выдержав, всплеснула руками. - Заговорили тебя на них, что ли!