Евгений Красницкий - Позиционные игры [litres]

– Да, сильный оберег. Потому вы и Великую волхву не страшитесь? Что же тем, кто летом у нас тут ходил, не помогло? Да и не видел я такого у них…

– Это не мои ходили, – презрительно скривился Медведь. – Вернее, не все мои. Мирон своих людей захотел «лешачей» науке выучить. Только как лягуху не подкидывай, она все одно соколом не обернется, а только обгадится…

Ладно, пора мне, а то и так засиделся. И людей своих я из леса заберу, у вас теперь сил на охрану хватает, а у меня каждый человек на счету. Бабы придут – Славко узнает, его мать у них за большуху. Когда ответ принесу от боярина – утром на дереве, на этом берегу, супротив ваших ворот бабье лукошко увидите – тогда на эту полянку и подходите. И хорошо бы с десятником Егором, мне с ним поговорить надобно. А если я до того понадоблюсь, так Макар место знает – там на кусте, под которым он в прошлый раз чуть моего бойца не затоптал, тряпицу белую привяжете – через два дня и меня там ждите.

– Не дело так… – Мишка кивнул в сторону крепости. – Ты теперь нам не чужой – зайди, хотя бы греку скажи….

– Лишнее это, боярич, – покачал головой Медведь. – А греку передашь – мол, велел Медведь при бояриче Тимофее обретаться и из крепости носа не высовывать. Ты ему своих отроков учить поручи – и он при деле будет, и тебе подмога. А чем ещё заняться, он от скуки сам придумает. Только приглядывай, чтоб не увлекался. На, передай ему. Только не все сразу, а то присосется, не оттянешь, – он протянул Макару объемную сумку, в которой угадывались очертания нескольких сосудов. Наверняка не березовым соком наполненных.

«Ну ни хрена себе поворот на крутом вираже! Вот и чешите теперь, сэр, во всех местах, где у вас мыслительные процессы происходят… Что же это за Журавль такой, прости господи? Не лезет его новый облик в привычные рамки типичного уголовника-садиста, перековавшегося из сапога-сержанта с афганским синдромом, поехавшего крышей в результате внутреннего конфликта с носителем? Да, конечно, страсть к штампам и понтам и стремление воплотить их в жизнь просматриваются отчетливо – от Феофана-грека до оберега своему элитному подразделению спецов-«леших»…

Хотя последнее и вас неожиданно проняло чуть не до слез, словно из дома аукнулось. И ведь не уголовная какая-нибудь фенечка, а символика, которая для банального уголовника с понтами, мягко говоря, не типична, более того, в тамошнем обществе считается «западло»… Хотя это по «правильным» тюремным законам, которые в последнее время сильно разбавлены хлынувшим в криминалитет «пополнением», в том числе из «скурвившихся» силовиков, но и они обычно пиетета к преданным ими символам отнюдь не испытывают… И все это в сочетании с номерами на руках, сажанием на кол, звериной жестокостью… И школой для детей в закрытом элитном поселке с греком в качестве учителя до кучи!»

Ратников неоднократно видел изделия златоустовских мастеров, читал про них и даже раза два в руках держал, но и под угрозой страшной смерти ничего подобного не то что сам сделать не сумел бы – посоветовать мастерам здешним чего-то путного в этом направлении не смог бы. Да и нездешним – тоже. А сосед – «сержант с уголовным прошлым» сумел, что говорило о наличии у него весьма специфических знаний и умений. В местах лишения свободы, конечно, попадались уникальные мастера, откуда только талант брался. Наверное, проявлялся по принципу сублимации, когда преступные наклонности не находят выхода. Отдельные шедевры впечатляли, хотя откровенного кича в стиле «сентиментального шансона с пьяной воровской слезой» среди «внезапно озаренных» генерировалось на порядок больше. Но в случае с Журавлём просматривалось наличие отнюдь не таланта-самородка, судя по тому разнообразию сугубо специальных знаний, применявшихся – что особенно важно! – с умом. Плюс, недюжинные организаторские способности.

«То-то и оно, что не лезет эта сова на глобус, как ее ни натягивай. Поддались вы эмоциям и жутковатым аналогиям с концлагерем и не сообразили, что бандит – он бандит и есть. Даже самый талантливый из них максимум, что может, это банду организовать и округу грабить, определяя свою крутость только масштабами этих самых грабежей и сложностью организации бандформирования. А вот создать на ровном месте почти госструктуру, запустить производство и наладить торговые связи… Ну не так у них мозги заточены, не под это, не могут они ничего создавать – вот в чем дело. Разве что отдельные уникальные личности, сиречь воры в законе, с коими вы тоже встречались, увы… Вот среди них попадаются очень незаурядные господа, к тому же не чуждые организаторских талантов. Но ведь и у них в конечном итоге не вышло реализоваться в качестве государственных деятелей! Любая самая сложная схема или организация, иногда уникальная и результативная вплоть до гениальности, все равно в конечном итоге заточена у них только на отъем и разрушение, в крайнем случае – перепродажу, и никогда – на созидание. ТАМ они заводики, а то и целые комбинаты и города с уникальными производствами и готовой структурой отжать-то отжали, но смогли только ограбить и разорить; ну, торговую империю создать, а развития, увы, не вышло.

Ладно, не хочет сова на глобус, натянем на ёжика. Как вариант, этот самый Мастер Данила все наладил, запустил производство и прочее, а когда, судя по рассказу Медведя, у него крышу снесло до полной невменяемости, то Журавль, оставшись один, все это удержать не смог, ударился в террор – то есть перешел на знакомые ему методы, и… Что и? А то, что вследствие потери управления система начала рассыпаться, пришлось усиливать репрессии, но регресс, тем не менее, продолжался и сейчас дал о себе знать грызней среди ближников, которой вы и стали свидетелем… Мирон, видимо, почувствовал это раньше всех или оказался самым ловким в команде и решил сыграть свою игру и перехватить в личную собственность то, что возможно.

Медведь же пытается систему спасти или хотя бы стабилизировать, но сам уже справиться не в состоянии и вынужден выбирать меньшее из зол. В данном случае этим меньшим злом стала сотня, несмотря на лихой рейд по тылам, который санкционировал лорд Корней, надо думать, опираясь на разведданные Аристарха. Значит, Мирон имеет выход на Аристарха или Аристарх на Мирона?

Положим, выйти на старосту каким-то образом он мог, но ни Аристарх, ни дед не поверили бы на слово и очертя голову в авантюру не кинулись – ведь это и ловушкой могло оказаться. Или именно поэтому дед и послал вперед Младшую стражу? На живца… Тоже вариант вообще-то. Но, вероятнее всего, эти данные были получены из такого источника, которому имелось основание доверять. Уж не от Ионы, само собой – Иона, скорее, просто подтвердил то, что они и так уже знали… Похоже, вам того Иону на поиграть отдали – натаскать волчонка на подранке. Или экзамен устроили… Не бабушка ли Нинея тут с самого начала руку приложила? Что ж, возможно. Но пока не важно. Просто учтем на будущее, как факт…