Евгений Красницкий - Позиционные игры [litres]

– У нас два боярина, – терпеливо напомнил Медведь. – И один без другого решать не станет. Тем более я за них говорить не могу. Ты ведь без деда тоже окончательное слово не скажешь? Он воевода, значит, и договор будет между ним и нашими боярами, когда Журавль вернется. Но Данила вам сына уже доверил. Вы его приняли и своим признали. Остальное сам понять должен, если такой умный. Твои слова я Даниле передам и ответ его тебе принесу.

Только нам до возвращения Журавля надо продержаться. А Журавлю – благополучно вернуться. Мирон сам себя в угол загнал, а потому опасен. По его уже не выходит, но разнести все, что не способен ухватить, он ещё может, потому как для всех, пока боярина нет, он от его имени говорит. Сейчас вот на христиан с чего-то взъярился – тех, которых Моисей пасет. Мироновы вертухаи за ними по лесу рыщут, велено всех, кто с ним в лесу обретается, выловить и к Мирону доставить.

– Так вроде и раньше их у вас не жаловали? – удивился Мишка. – Облавы устраивали да взять не могли. С чего вдруг сейчас переловят?

– Э-э-э, боярич! – Медведь скривился. – Зеленый ты ещё! Не пробегали бы они столько по лесам сами по себе, словили бы давно. Я бы и словил. А Моисей по всем весям свободно ходил, проповедовал… Думаешь, христиане, что тайные, что явные старостам неизвестны, и среди них разговорчивых нет? Ну, разве что рыбой и прочим торгуют помимо боярина. Вот за это, да – гоняли, но тоже… – Лешак усмехнулся чему-то и прищурился на Мишку. – Боярин их прозывает занятно: фарца. Говорит, мол, это тараканы в запечье – проще дом спалить, чем их из всех щелей вытравить. Неизбежное зло. Но коли обнаглеют и на свет полезут – давить без жалости. Вот и давили, но в меру.

С Моисея пользы больше, чем вреда – проще за одним пастухом приглядывать, чем распуганных баранов по лесу собирать, особенно, когда тот пастух их усмиряет и от дури разной удерживает. Всерьез за них Мирон только недавно взялся. К Моисею в лес вроде бы мастер один подался с дочкой. Не из нашей Слободы – оттуда сбежать разве что Гордей смог, и то с моей помощью.

Есть и ещё слобода, там побольше свободы и надзор не такой, как за оружейниками. Чего тот мастер утек – не скажу. Может, умный просто оказался, понял, к чему дело движется, вот и решил края не дожидаться, чтоб под нож не попасть. Моисей его укрыл, потому Мирон и разъярился, будто ему осиное гнездо в порты попало. То ли боится, что за побег с него Журавль спросит – это его смотрящий не доглядел. Или знает этот мастер про него что-то лишнее, вот он и кинулся его ловить, пока боярин не вернулся. А после того, как бунт в Ратном не удался, и вовсе всех, кто ещё у него остался, в лес за христианами погнал. Я своим велел Мироновых со следа сбить, а Моисея с его людьми от греха к Ратному увести.

«Значит, слобода у них не одна… Эта, видимо, на особом положении – там боярич, а главное – оружейники и серебряных дел мастера. Потому и берегли, как объект особой важности, а в других что? Ладно, это уже у грека выясним.

Но с христианами тоже не так однозначно получается? Впрочем, сэр, вы и сами могли бы догадаться – повелись, как пацан, на рассказы про отважных подпольщиков, которые за нос всю вражескую контрразведку, как хотят, водят. А в жизни подпольщики потому и не жили долго, и партизанские отряды даже на своей территории и при поддержке местного населения регулярно вынуждены были отбиваться или менять дислокацию – каратели отнюдь не ворон ловили…

М-да, ведь и правда: не усидел бы столько времени отец Моисей в лесах на сравнительно небольшом участке, если бы… Кажется, на сленге спецслужб это называется «гончий кролик»? Интересно, его втемную использовали или?.. Нет, вряд ли, а то ведь его удавить придется. А если не сам стучал, то крыса у него – кто-то из самых близких и доверенных. И Медведь наверняка знает – кто… Впрочем, с этим потом разберемся».

Мишка серьезно кивнул:

– За то, что уберег их – спасибо.

– Да это пожалуйста. Только тут такое дело… Мироновы дня два ещё по лесу поплутают, а потом все равно узнают, куда Моисей делся. И кто им помог, тоже не великая тайна. Мои парни – не отец Моисей, – нас в лесу не ухватят, а ухватят – так последних его бойцов там и положим. Но у нас семьи. А мы своих баб с самострелами и луками обращаться не выучили. Теперь думаю, напрасно.

Этого быстро не исправишь, так что из нашей веси мы их увели – Мирон непременно попробует через них нас достать. Есть где их укрыть при нужде, но сколько времени там им сидеть – неведомо. В лесу зимой с детишками тяжко придется, а главное, они нам руки связывают. У меня всего два десятка, так что не разорваться, чтоб ещё и баб охранять, а дел нам предстоит много – сейчас основное веселье только начинается. Скоро Журавль вернется. Укроешь их на это время? В долгу не останусь.

«Хм, а ведь не столько христиан товарищ Медведь спасает, сколько, пользуясь случаем, своих выводит. Пока мироныши на Моисея отвлеклись, он свои семьи в другом месте выведет и нас вроде как уже не об одолжении просит, а в обмен на спасение единоверцев. С другой стороны – и правильно. Вы бы на его месте тоже такой возможности не упустили, если бы приперло.

Вот именно – приперло его… Не может не понимать, что жизнь свою и своих людей сам нам в руки отдает. В самом деле к большой войне готовится, раз семьи эвакуирует. И только ли из-за Мирона он опасается, и сам ли так решил, или боярин, который Данила, велел? Но оцените, сэр: Моисея со товарищи он в Ратное определил, а свои семьи – к вам в крепость

…Занятный расклад у Журавля нарисовался, похоже, свою позиционную войну он проиграл. Пока он оставался на месте, то как ключ-фигура удерживал всю доску. Но стоило отлучиться…

– Укрою, конечно, место найдём, – кивнул Мишка. – Тем более, вы с Макаром породниться решили, вот его баба со сватьей и познакомится. Когда гостей ждать?

Медведь что-то прикинул про себя.

– Завтра или сегодня вечером христиане в Ратное выйдут, а дня через два – мои бабы к тебе гостевать… Вроде все… – он оперся было о колени, чтобы подняться, но передумал. – Да, вот ещё что… Славко моего прямо сейчас с собой забирайте.

Командир лешаков коротко свистнул себе через плечо и пояснил:

– Своей будущей тёще и невесте подарки от матери и сестер он из рук в руки передаст, а свата я сам должен уважить. От рода нашего.

Совершенно бесшумно из-за дерева, словно там и простоял весь разговор, появился отрок в белом балахоне с капюшоном, накинутом поверх короткого овчинного полушубка, таком же, как у отца. За спиной у него виднелся довольно объемный вещмешок: в отличие от грека, Славко к «переезду» подготовился основательно, но главное, мальчишка нес на плече лыжи, что стало для Мишки очередным сюрпризом. Не те, которые здесь были в ходу, но почти такие, на которых Ратников неоднократно катался ТАМ. Не классические спортивные, конечно: пошире, да и покороче – для леса удобнее. И палки в руках не бамбуковые.