Евгений Красницкий - Позиционные игры [litres]

В конечном итоге рейд оказался удачным, если не считать некоторых косяков, добыча богатой, но… Вот именно – но… Лоханулся Аристарх – не он, а Мирон на этой доске партию разыгрывал. Но скорей всего, даже не Мирон, а тот, кто за его спиной. Дед с Аристархом позволили Мирону использовать сотню в его игре, а значит, подставились. Ну, или просто сделали ход к проигрышу всей партии, если рассматривать этот рейд не в отрыве от общей картины, а как первый ход в большой игре, потому что продолжение совершенно неизбежно… И не важно, что в итоге могли никогда и не узнать, ЧТО именно потеряли – ещё бы и радовались, что опасного соседа черти забрали, а Ратному с его разорения объедки перепали. Ну, может, сколько-то ещё скотины, рухляди, да, если бы повезло, серебра к рукам прибрали…

Так что если бы боярин Данила каким-то образом не сумел преодолеть свою «болезнь» и не начал действовать, а товарищ Медведь вовремя не влез в эту партию, то вы бы вскоре поимели под боком весьма проблемную территорию, скорее всего, разоренную и озлобленную.

Медведь производит впечатление честного генерала или, по меньшей мере, полковника, вынужденного заниматься несвойственным ему делом – политикой. Впрочем, это вы погорячились, насчет несвойственного: свою партию он отыграл красиво. Признайтесь, по большому счету он вас сделал. Но впечатление на него вы таки произвели, раз с сопляком договор начал составлять. Теперь ваш ход. Что ж, сэр, влезайте-ка в шкуру гроссмейстера, который проводит сеанс одновременной игры. Только гроссмейстеры обычно этот сеанс проводят с любителями на несколько уровней ниже собственного класса, а тут мало того что противники попались с квалификацией не слабее, так ещё и манера игры у всех разная, а кое-кто, похоже, и вовсе в нарды играет. Или в вышибалы? Не суть.

Тем более что кое-какие партии ваши дражайшие коллеги норовят выиграть с применением приемов типа «через бедро с захватом» или «ход конём по голове», как лорд Корней давеча, а некоторые и вовсе приходится на ходу перехватывать у выбывших по ранению товарищей и наверстывать вслепую, как вот с Медведем. Аристарх с дедом эту партию начинали и, скажем прямо, чуть было не профукали.

Ну а мы зайдем с другой стороны теории игр, и, пока наши противники будут строить свои позиции, исходя из двух вероятностей – все проиграть или все выиграть – мы можем края нашей доски расширить и привлечь дополнительные ресурсы. Главное, потом другому игроку донести мысль, что в выигрыше могут оказаться все стороны, а значит, и позиции лучше занимать исходя из этого: белым и черным сообща, против игрока серого.

А пока Макара бы не потерять – как бы его Кондратий не приобнял – от счастья-то…»

Мишка покосился на наставника и с облегчением констатировал, что недооценил бывалого ратника: Макар вполне справился с давешним обалдением и за то время, пока они шли к крепости, даже успел наладить контакт со своим внезапно обретенным зятем. Ратников невольно прислушался к их разговору.

– В крепости тебя в десяток определят, в казарме с отроками будешь жить, – объяснял Макар внимательно слушавшему Медвежонку. – Тимка тоже к десятку приписан, но к младшему, по возрасту. У нас все учатся: даже Любава – и та в девичьем младшем десятке. На посаде-то мы с теткой Верой не каждый день бываем, но теперь там и твой дом, так что в воскресенье на пироги вместе с Тимкой и Любавой прибегайте. Отец тебя чему-то учить уже начал?

– У нас тоже все учатся, – пожал плечами Славко. – С семи лет в школу слободскую определяют, а с восьми начинают воинскому делу обучать – ну, что по силам. Мастеровые после общих занятий в школе у себя в слободе своему учатся, а мы – своему. Меня новиком через год должны были… – Отрок в последний момент мужественно сдержал тоскливый вздох, но скрыть огорчения не сумел.

– Не горюй, за год много чего случится, – утешил его Макар. – Да и не спеши, навоюешься… Вон, наши отроки, хоть и не новики, а наравне со взрослыми воями свое уже отмерили. И не все вернулись… Это я сейчас в рать не годен стал… – Мишка уловил досаду уже в голосе наставника, – но чего сам умею, тому научу. Отец твой воин, конечно, хороший, но и моя наука лишней не будет.

– Отец тоже говорит, лишней никакая наука не бывает, – согласно кивнул медвежонок. – Тем более в воинском деле. Больше знаешь – дольше живешь.

– Умен у меня сват! – усмехнулся Макар. – Это он правильно… Вон, нас уже ждут, – обернулся он к Мишке, кивая на запертые ворота крепости.

И правда, на воротной башне мелькнул платок Анны, которая, видимо, так и простояла там все время, пока их не было, а сейчас спускалась вниз, к воротам.

– Ну, командуй сотник, – Макар хмыкнул и посторонился, пропуская боярича вперед.

Декабрь 1125 года Михайловская крепость

Несмотря на крайнюю степень серьезности сложных и срочных вопросов, которые им предстояло обсудить, оглядывая собравшееся у него в кабинете на экстренный совет общество, Мишка с трудом удержался от усмешки – уж очень неожиданным оказался состав высокого собрания. Неожиданным прежде всего для его ближников, но и для него самого тоже.

Только сейчас до Ратникова дошло, насколько он отвык за последнее время от того, что женщины могут быть допущены к вопросам стратегического управления и выработке решений, если дело не касалось исключительно области их ответственности. Допущены наравне с мужчинами. Теперь придется привыкать.

Мать, разумеется, он позвал сам. К тому, что боярыня в крепости тоже является властью, причем властью Лисовинов, понемногу привыкли, а вот появление Андрея Немого в сопровождении Арины стало сюрпризом. Впрочем, только для отроков: ни Филимон, ни Макар даже бровью не повели, только кивнули, приветствуя Немого и его спутницу. Да и сама молодая женщина чувствовала себя на удивление свободно, словно ей не раз уже доводилось сидеть за одним столом с мужчинами. Мишка не смог не восхититься про себя.

«Во, бабы дают! До эмансипации, слава богу, дело дойти не должно – исторические реалии не располагают, но каков прогресс за время вашего отсутствия! Наставники и те, похоже, привыкли, что совещание проходит, так сказать, в смешанном коллективе.

Ну да, давние и устоявшиеся обычаи изменяются, если перестают работать на то, из-за чего возникли, тем более, если начинают мешать. Перед необходимостью глобального выживания общины никакое самое упертое в своем консерватизме общество не устоит. Или будет сметено с дороги истории. Так что не за эфемерное равноправие и возможность наравне с мужиками шпалы укладывать тут бабы борются, а как раз за это самое выживание. Крепость-то на них оставалась, пока сотня воевала, вот и пришлось им впрягаться. Раз мужики их взашей не вышибли – а тут с этим не задержится – значит, справляются и дурь не несут.