Виктория Щабельник - О любви в космосе (3 бестселлера)

– Тебе удалось что-то узнать? – обратился он к генералу, одновременно следя за тем, как все еще ослабленный Коган тяжело садится в кресло.

– Кое-что. Ничего существенного. Лишь намеки и подозрения.

Он сел рядом с Коганом в соседнее кресло и жестом отказался от коньяка, предложенного Тайгером. В последнее время, а, точнее, после мутации он бы не смог по достоинству оценить вкус спиртного, да и эффекта опьянения больше не было. А жаль.

– Все началось не так давно. Кто-то дергая за веревочки, ведомые лишь ему одному, пытается использовать историю Шании в своих целях, – он замолчал на несколько секунд и его товарищи не стали прерывать затянувшуюся паузу. Они все понимали. – Кто-то делает из нее настоящий символ. И я не понимаю…

– Чего? – Адриан напрягся.

– Я не верю в справедливое правосудие и в то, что кто-то там решил раскаяться и очистить имя Шании от грязи. Все это имеет смысл лишь в том случае, если Шания жива.

В кабинете воцарилось молчание, прерванное лишь движением Старка, протянувшего руку к маленькой узкой коробочке из красного дерева. Все оглянулись на него, он же с невозмутимым видом, достал оттуда сигару из коллекции Виларда, и, усмехнувшись, закурил:

– Или же ее решили сделать символом посмертно. Чтобы во имя ее творить то, что они сочтут нужным. И мы, слив прессе документы о заговоре сыграли им на руку.

– А может быть это лишь отчаянная мера? Попытка спасти разваливающийся план? – снова начал Дамирон. – Ведь нам так и не стало известно имен тех, кто был во главе всей этой цепочки. Он мастерски затер все следы, ведущие к нему.

– Ты хватаешься за соломинку, мой друг! Не спорю, каждый из нас мечтает найти Шанию живой. Но в нашем случае было бы глупо верить в невероятное.

– Верить это все, что мне осталось. Верить и искать, пока я ее не найду. Ты же можешь и дальше строить планы по восстановлению своей репутации в рядах безопасников.

Дамир вышел, через некоторое время Вилард последовал за ним. Старк снова сделал затяжку, и, кашлянув, задумчиво произнес:

– Такой большой и страшный, а все еще надеется на чудо. Жаль.

Коган, до того практически слившийся с диваном и не участвовавший в обсуждении проницательно взглянул на агента. Ему все еще не хватало эмоций, но, к сожалению, со стороны Старка их было слишком мало. Скудная пища.

Дамир наблюдал, как тонкие струи дождя падают на оконное стекло и стекают на карниз. В вечерних сумерках стекло отражало его слегка размытые черты лица и ему хотелось, одним ударом его разбить. Он был зол, но пытался обуздать эту злость ради Шании и их ребенка. Он хотел стать надежным, любящим мужем и хорошим отцом. С тех пор, как он появился на Сигме, он чувствовал Шанию и ту жизнь, которую они вместе сотворили. С каждой минутой их связь становилась все прочнее и глубже. И вот, еще там, на крыше здания Службы Безопасности, под обстрелом вражеских зарядов, он понял, что связь прервалась. Он не мог поверить тогда и не верил до сих пор в ее смерть. Только прибыв на место встречи, преследуемые попятам противником и не найдя там Шанию, он убедился, что его ощущения на крыше его не подвели. Теперь же… Он боялся. Шания их ребенок. Если они жива, а она жива, он и думать не мог о чем-то другом. Если она жива и находится в руках своего врага, что будет с ней и их малышом? Как она сможет выносить и родить ребенка другой расы? Теперь, когда она так далеко, и он не в силах ей чем-то помочь?

От Айвана генерал знал, что рождаясь, ребенок хаа-рашсов забирает много энергии. Он буквально опустошает свою мать, физически и эмоционально. И лишь присутствие отца позволяет сохранить жизнь и матери и ребенку. Маленькое существо, наделенное Ат-ри-нией, но не осознающее что это такое, фактически дикое, агрессивное и жестокое в своем желании впитать как можно больше жизненных сил. Генерал не знал, насколько сильно мутация отца сказалась на геноме младенца. Он лишь надеялся, что ребенок окажется не чистокровным хаа-рашсом и не сможет навредить Шании. Он верил, что найдет ее до того, как угроза ее жизни станет неотвратимой.

Я с трудом застегнула на своей груди пиджак из тонкой черной шерсти. Товар был явно куплен на старой Земле, значит, Уорлетт посылал кого-то, чтобы купить одежду. Ради меня. Я могла бы умилиться его заботе, если бы не знала, что этот мерзавец действовал исключительно в собственных интересах. За последние два месяца я участвовала в нескольких фотосессиях и интервью, призванных показать меня в нескольких временных отрезках. Неужели для того, чтобы убедить кого-то в том, что я Шания Перил? Живая и почти здоровая? Беременность плохо сказалась на моем внешнем облике. Я похудела в некоторых местах, а вот увеличившаяся грудь и выросший живот вкупе с опухшими ногами не позволяли мне строить грандиозные планы собственного спасения. За это время я предприняла одну попытку побега, которая привели лишь к ужесточению условий моего пребывания на базе, и безумной ярости Уорлетта. Разумеется, физического наказания не последовало, хотя видя его состояние, я могла ожидать чего угодно. Меня просто вывели в большой, наполненный людьми зал, где в моем же присутствии этот психопат длинной саблей отрубил головы пятерым охранникам, которые едва меня не упустили. Когда голова последнегое подкатилась к моим ногам, Уорлет, подняв ее за седую прядь волос, обвел присутствующих жителей базы злым взглядом, и произнес:

– Так будет с каждым.

Кровь, сочащаяся с раны на шее несчастного еще не успела пропитать рукав Уорлетта, когда я потеряла сознание.

Потом меня жестоко рвало, и просто не хотелось жить. Несколько дней я провела словно в горячке, а когда очнулась, Томас снова пришел меня навестить с неизменным букетом цветов, и, как ни в чем ни бывало, осведомился о моем здоровье. В тот момент я поклялась самой себе, что сделаю все, чтобы остаться в живых, сохранить ребенка и выбраться с проклятой планеты как можно скорее. Даже если мне придется согласиться на сделку с этим монстром.

И теперь, спустя многие недели я готовилась к первому интервью, которое будет выложено в голосеть сразу после того, как для затравки зритель налюбуется моими фотографиями в процессе «спасения». Именно так, по официальной версии Уорлетта произошло наше с ним знакомство. Он меня спас. Видимо, для великой цели, учитывая ту огромную работу, что он провел по восстановлению моего доброго имени.

– Ты готова, радость моя? – Уорлетт вошел без стука, обвел меня придирчивым взглядом, одобрительно улыбнулся и галантно предложил руку.

Я воспользовалась предложенной конечностью, хотя больше всего хотелось вонзить в нее что-то острое. Мы пересекли коридор, и Томас, снова окинув меня на этот раз восхищенным взглядом, поцеловав руку, открыл дверь. Я вошла в внутрь, на миг замерев, ослепленная ярким светом. За это время мои глаза успели привыкнуть к полумраку. На базе царил режим жесткой экономии.