Виктория Щабельник - О любви в космосе (3 бестселлера)

– Если ты не заметила, я уже занимаюсь всем этим и приношу пользу самому себе.

– Тебя устраивает то, каким ты стал?

– Полностью! Даже если одна прекрасная, но глупенькая идеалистка видит во мне чудовище, – добавил он, снисходительно глядя на меня, – однако, ты совсем ничего не ешь. Пропал аппетит?

– Спасибо, – я сыта, – я вытерла губы салфеткой и резко поднялась. Внизу живота тут же кольнуло. Я замерла, пережидая неожиданную боль. Нужно быть осторожнее. Слишком большой срок, чтобы рисковать.

– Ты должна беречь себя и малыша. У меня на тебя большие планы, – он улыбнулся, провожая меня взглядом до двери. Мне казалось, что он не видит меня такую, какой я стала: пополневшую, с отекшими ногами, бледной кожей и темными кругами под глазами. Для него я была средством достижения цели, орудием. А орудие не может выглядеть плохо или внезапно заболеть. Ведь тогда его придется чинить. Или, если ремонт обойдется слишком дорого, уничтожить.

Я медленно брела по коридору, до двери в комнату оставалось несколько метров, когда меня остановили резким окриком. Затем, я почувствовала на своей руке довольно болезненный захват. Меня резко развернули, и я спиной ударилась о бетонную стену. Ларс не дал мне закричать, зажав рот, а затем втолкнул в комнату, закрыв за собой дверь.

– Ты долго от меня пряталась, думала, я до тебя не доберусь? Сучка! Из-за тебя меня отправили в лаборатории. Еще повезло, что не в качестве подопытного материала. Знаешь, чего мне там пришлось насмотреться? Впрочем, это небольшая цена, если в итоге тебе придется раздвинуть передо мной ноги. А ты хороша даже с пузом!

Он не попадался на глаза целых два месяца, и я уже решила, что мне повезет и дальше. Этот человек выглядел паскудно. Грязные, слипшиеся от пота волосы, серый цвет лица, безумный взгляд.

Хендрикс погладил мне живот, и я содрогнулась от отвращения и страха. Впрочем, отвращения было больше. Попыталась вырваться, завязалась борьба, в которой я ожидаемо проиграла. Ларс изо всех сил ударил меня по лицу. Внутри шевельнулся ребенок, и я словно окаменела от тревоги и страха.

Я позволила Ларсу опрокинуть себя на кровать, разорвать пиджак и блузку, высвободить грудь из бюстгальтера, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Малыш не должен пострадать! Я же… я переживу. Один раз пережила.

– Смотри на меня! Слышишь? Я хочу видеть твои глаза! – он обхватил ладонью мое лицо и с силой развернул к себе. Через мгновение склонился, впиваясь в мои губы своими. И тут же отпрянул, когда я, не сдержавшись, укусила его за нижнюю губу. Сплюнула кровь, понимая, что, скорее всего, теперь мне конец. Время будто остановилось. Я видела, как он занес руку для удара, ожидая новой боли. Внезапно, Ларс вскрикнув, отшатнулся от меня. В животе неприятно заныло, ребенок снова зашевелился, а потом внезапно затих. По телу разлилось приятное тепло, словно кто-то невидимый заключил меня в объятия. Со страхом и непониманием я наблюдала, как этот человек отступил от кровати на несколько шагов. Медленно, как будто каждый шаг давался ему с трудом. Наконец, почти достигнув двери, он с недоверием воззрился на меня, затем упал на одно колено, обхватив себя руками, и протяжно завыл.

Я поднялась с кровати, завернулась в простыню, готовая бежать. Но этот человек был у меня на дороге, и я все еще не знала, чего от него ждать. Мне было страшно.

И словно в уже отрепетированной до мелочей пьесе дверь отворилась, опрокидывая Ларса на пол. Первым в комнату проник Томас, тут же метнувшись ко мне. За ним следовала охрана из трех человек. Они попыталась поднять Ларса за руки и увести. Но он не давался, словно уж выскальзывая из их рук, ползая по полу под ногами. Он больше не выл, он дико смеялся, ногтями раздирая свое лицо до крови.

– Спятил, – констатировал один из охраны, хватая безумца за шиворот и выволакивая в коридор. Остальные следовали за ним, подталкивая свою жертву ногами.

– Ты в порядке? – уточнил Уорлетт.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова, ошарашенная всем, что только что здесь произошло.

– Этого больше не повториться, – Уорлетт отвернулся и стремительно покинул комнату. Из коридора до меня донеслись голоса:

– Да он сам себя… Ногтями! Что с ним? Совсем обезумел?

Я услышала выстрел, а затем наступила тишина.

Генерал Дамирон Вейн осматривал посадочный модуль перед полетом. Именно он должен был доставить его и команду на корабль, который уже через два часа покинет орбиту Сигмы. В бортовом журнале стоял пункт назначения: Катоми – одна из промышленных планет-колоний с вымирающим от климата и тяжелых условий труда населением. Генерал знал, что как только они войдут в гиперпространство, их цель будет изменена. Одинокий заброшенный спутник. Кто бы мог подумать. Однако именно там сейчас находилась Шания. Живая.

Генерал сжал кулаки, чувствуя как когти распарывают кожу ладоней.

Шания… На записи, которую ворвавшись в кабинет принес агент Старк он видел ее измученной, печальной, одолеваемой страхом и надеждой. Беременность была очевидна, и он лишь надеялся на то, что там, где она сейчас ей не причинят вред. Хотя он догадывался, кто посмел украсть его женщину. Только не мог понять, для чего эта мразь затеяла все это? Неужели предположение о скорой революции, которое высказал агент не так уж и невероятно? Шания постепенно стала символом борьбы с продажностью, коррупцией, подлостью и бесчестием. Вот только тот, кто стоит сейчас за ней вряд ли позволит этому символу жить слишком долго.

Томас уже в который раз просматривал запись с камеры наблюдения в комнате его невольной гостьи. Затаив дыхание он снова и снова наблюдал, как цепкие руки его бывшего помощника пытаются разорвать единственную преграду в виде блузки на груди женщины. Затем, как тот водит пальцами по налитой груди. Он снова замер в нетерпении, ожидая момента, ради которого он позволил зайти этому безумцу так далеко. Вот! Он отчетливо увидел, как в один миг все изменилось, и насильник стал жертвой. Но не той, на которую он напал. Нет, его погубило нечто, еще нерожденное, хотя и отчаянно цепляющееся за жизнь. И пока женщина обеспечивает плоду комфортные условия для существования, она неприкосновенна, ни для кого.

– Что же ты собой представляешь, мой маленький друг? – прошептал он.

Стоящая сзади фигура приблизилась к экрану, вглядываясь в изображение.

– Вы узнали все, что хотели, командующий Уорлетт?

– Да, благодарю, Фил. Мой интерес удовлетворен. Теперь нам осталось лишь ждать.

– Ребенок такой силы может погубить свою мать, – произнес всегда молчаливый, Фил.

– Шания будет жить до тех пор, пока я не реализую все свои планы. А после… Если ребенку потребуется корм, мы его ему предоставим.