Вячеслав Сизов - Путь на запад

– А из моего батальона сейчас есть кто в полку?

– Нет. Правда, кое о ком из командиров могу рассказать. Комбат – капитан Гончар, Нестор Бокерия [176]и Иосиф Лисецкий [177]летом сорок первого пропали без вести. Об остальных не знаю. Ну, а ты-то как сам?

– Я – как все. Воевать начал в крепости. Потом с группой бойцов удалось вырваться из окружения и уйти в пущу. Сколотил отряд. Дрался в Белоруссии. В июле сорок первого севернее Могилева с отрядом перешел линию фронта. Сражался под Москвой, в Белоруссии и на Кавказе. С января этого года был неподалеку отсюда. Участвовал в наступлении, давил врага. Теперь вот на переформирование едем.

– Наших кого встречал?

– Из командиров никого. Часть ребят из моей роты и батальона, что в казарме в ночь на 22-е оставались, под моим началом до сих пор и ходит. В Слуцке еще пару наших бойцов подобрал.

– А с нашего батальона кто есть?

– Увы, нет. В крепости были, а в отряде нет. Остались там в крепости.

– Понятно. Кем ты сейчас? Комбат или штабной? Куртка у тебя знатная. У нас в такой только комполка ходит. Остальные шинелями или бушлатами обходятся.

– Типа того, – уклонился я от ответа.

– Помнится, Александр Ерастович [178]еще до войны, после совещания у комполка говорил, что ты далеко пойдешь. Знать, прав был.

– Наверное.

– Кстати, а что ты без погон? Да и остальные парни, что с тобой едут, тоже. Я так понял, вы все из одной части? Не завезли? А у нас уже всем выдали.

– Нам не положено. Я в штурмовых частях НКВД служу.

– Тогда понятно. Интересно, чего это вас погонами обделили?

– Кто его знает. Да нам без погон удобнее. Они под бронником ломаться будут, цепляться за ткань, да и звания не будет видно.

– Это верно. Я погоны тоже только когда в штаб дивизии или куда еду ношу, а так стараюсь петличными знаками обходиться. Наши, полковые, к этому с пониманием относятся. Сами так на передовой ходят…

Пока разговаривали, показался конец колонны пленных – несколько телег с ранеными. Мои «архангелы», до этого стоявшие в сторонке, заволновались. Один из них о чем-то переговорил с Сафоновым, и тот подошел к нам.

– Владимир Николаевич, нам пора.

– Да, пора. Ром, давай адрес своей полевой почты. Гора с горой сходится, а уж мы-то просто обязаны это сделать, – доставая из планшета блокнот и ручку, сказал я.

Пока старлей диктовал адрес, к нам подошел политрук.

– Товарищ подполковник, – обратился он ко мне. – Мы готовы.

То, что Крупин сильно удивился услышанному, описывать не буду.

– Хорошо. Сейчас иду, – ответил я. – Вот, Виктор Григорьевич, своего однополчанина встретил. Полтора года не виделись. Мы с ним войну в Брестской крепости встретили. Он в составе вашей армии здесь в городе воевал…

Глухой винтовочный выстрел прозвучал из расположенных рядом развалин. Следом раздался еще один. Сафонов, стоявший рядом со мной, покачнулся, а затем медленно стал заваливаться на бок. Одна из пуль попала Николаю в голову, вторая в правый бок. Николай, падая, увлек меня за собой. Что-то теплое ударило в лицо…

Охрана заполошенно открыла ответный огонь, а Роман, присев, достал пистолет. Старший политрук упал на землю и перекатился под автомашину. Мой комсостав рассредоточился и, заняв позиции, вел наблюдение по сторонам. Дав пару коротких автоматных очередей, «архангелы», прикрывая друг друга, рванули в ту сторону, откуда были выстрелы.

Помочь Сафонову я уже ничем не мог. Пуля разворотила ему голову и обезобразила лицо.

В стороне, куда убежали мои бойцы, раздалось несколько автоматных выстрелов, а потом разорвалась граната. Поднявшись с земли, я укрыл шапкой то, что осталось от лица Николая.

Вот так глупо и жестко война напомнила о себе. Такой человек ушел… В стольких боях выжил, а тут…

Слезы упрямо наворачивались на глаза… Прав был Юрий Сопелкин, написав:

Минут через десять вернулись мои бойцы, в руках они принесли «мосинку» в снайперском варианте.

– Ушел. Оружие бросил, а сам ушел, – ответили они на мой молчаливый вопрос.

– Скрываются тут в завалах всякие. Недавно патруль расстреляли у сельхозинститута, – сказал старший политрук.

Сафонова мы довезли до Подмосковья и похоронили на кладбище рядом со своей базой.

Планы на будущее

(РИ) Шифровка, принятая Центром из Женевы в 4 часа 25 минут утра 18 марта 1943 года. Дора (Шандор Радо)

№ 13078

от Анны. Берлин, 13 марта

«Только что в охотничьем замке Губертусшток [179]состоялась конференция под председательством Геринга, при участии руководящих представителей ОКВ и важнейших руководителей немецкого хозяйства во главе с Рехлингом [180]и Феглером [181]. Геринг сделал доклад о стратегических, политических и организационных планах немецкого главного командования.

Согласно этому докладу, немецкое главное командование после завоевания Харькова и Курска [182]ожидает нового наступления Красной Армии, но только через определенный промежуток времени, в течение которого немецкое командование надеется суметь обеспечить необходимым образом оборону между фронтом и линией «ОСТВАЛ».

Геринг выразил уверенность в том, что немецкому командованию удастся благодаря отсутствию согласия между англосаксами и СССР благополучно преодолеть критический период, переживаемый немецкой армией, до середины апреля. После 15 апреля сокращение Восточного фронта и результаты «тотальной мобилизации» позволят снова укрепить Западный и Южно-Европейский фронт сильными соединениями армии и воздушного флота и постепенно восстановить там прежнее положение.

Достижение этой цели будет означать, что советские надежды на плодотворное военное сотрудничество с англосаксами будут окончательно похоронены.

Эти планы ОКБ были полностью одобрены руководителями немецкого хозяйства…»

(Имеется надпись: В дело. Послано т. Сталину, т. Молотову)

Выйдя из машины, адмирал пригласил Вильгельма вместе с ним размять ноги, пройдясь по лесу.

– Ты хорошо запомнил дорогу, Вилли?

– Да, господин адмирал. Откровенно говоря, я немного в расстроенных чувствах по поводу того, что вы показали мне эту шахту.

– Мы планируем сделать в ней хранилище для части наших архивов. В официальных документах она готовится в качестве запасного командного пункта нашей местной разведшколы. Однако таковым использоваться не будет. В нескольких километрах от нее строится настоящий пункт управления.