Вячеслав Сизов - Путь на запад

Шмидт: «До середины марта они, вероятно, будут наступать».

Паулюс: «Пожалуй, и дольше».

Шмидт: «Остановятся ли на прежних границах?»

Паулюс: «Да, все это войдет в военную историю как блестящий пример оперативного искусства противника».

За обедом беспрерывно хвалили каждое подаваемое блюдо. Особенно усердствовал Адам, который ел больше всех. Паулюс оставил половину и отдал ординарцу.

После обеда ординарец пытается объяснить Нестерову, чтобы ему вернули перочинный нож, оставшийся у их штабного врача. Паулюс обращается ко мне, дополняя немецкие слова жестами: «Нож – память от фельдмаршала Рейхенау, у которого Хайн был ординарцем до того, как перейти ко мне. Он был с фельдмаршалом до его последних минут».

Разговор опять прервался. Пленные легли спать.

Ужин. Среди блюд, поданных на стол, – кофейное печенье.

Шмидт: «Хорошее печенье, наверное, французское?»

Адам: «Очень хорошее, по-моему, голландское».

Одевают очки, внимательно рассматривают печенье.

Адам удивленно: «Смотрите, русское».

Паулюс: «Прекратите хотя бы рассматривать. Некрасиво».

Шмидт: «Обратите внимание, каждый раз новые официантки».

Адам: «И хорошенькие девушки».

Весь остаток вечера, молча, курили. Ординарец приготовил постель, и легли спать. Шмидт ночью не кричал.

Оперуполномоченный КРО ОО НКВД Донфронта старший лейтенант госбезопасности Тарабрин Верно: подполковник П. Гапочко [156]

Вот ведь поменял историю на свою голову. Третий раз личный состав бригады придется менять и пополнять. От тех, с кем шли по Белоруссии и брали Минск, только пятая часть осталась. А от тех, с кем дрались в Бресте, вообще единицы. Ну а куда деваться? Война! Она, проклятая, забирает и калечит лучших. Сам чуть не угодил в сети «старухи», когда немцы, стараясь вырваться из окружения, прорвались в Алексеевку к моему штабу.

Панцергренадеры, проломив оборону «лыжников» Малина и остатков первого батальона при поддержке трех танков, тогда на мой КП ворвались. Танки и бронемашины мы из «РПГ» сожгли, а вот с пехотой на полу церкви в рукопашной пришлось сойтись. Они нас своей массой чуть не задавили. Слишком много их на нас десятерых пришлось. Дрались не на шутку. Главное – что пленные ни им, ни нам были не нужны.

Мои «архангелы» в самом начале погибли – граната рядом взорвалась. Радист и мой порученец свои пули из окна от пулеметчика получили. Тот долго не радовался – я его с помощником из автомата приложил.

Сереге Акимову фриц в драке чуть нос не откусил, да Серега проворнее оказался – первым успел ножом достать.

Меня парочка ворвавшихся внутрь «арийцев» все своими штыками пытались достать. Пришлось крутиться. Верный «ППД» не подвел – когда патроны кончились, в качестве дубины хорошо пошел. Только так башки сносил. Правда, приклад теперь придется на нем менять.

Татьяна, укрывшись за перевернутым столом, держала наш тыл. Из пистолета хладнокровно отстреливала тех, кто появлялся в проеме двери и окнах. И это несмотря на то, что она получила ранение в ногу.

Пара ребят из разведроты, укрепившись с пулеметом на хорах, отбивали атаки на дальних подступах к нам. Высокий, худой, белобрысый, в нашей трофейной шапке, с грязными и длинными руками, гранатометчик перед своей смертью успел накрыть их двумя гранатами.

Хоть и осталось нас в живых только трое – я с Татьяной и Серега, но главное – мы отбились. Трупами весь пол покрыли. Хорошо, что подмога в лице танкистов, ремонтировавших свои машины на рембазе, и бригадных связистов вовремя подоспела, а то бы нам совсем крышка была.

В начале февраля, практически сразу же после полного освобождения Воронежа, руководство бригады вызвали на совещание в штаб фронта. К этому времени он из Боброва перебрался в Острогожск. Так что наша поездка на автомашине много времени не заняла. Всего два часа на преодоление 50 километров по разбитой дороге ушло.

Вообще-то в штаб фронта нас могли бы и не дергать. Приказ о выводе в тыл на переформирование могли и по телефону передать. Ну да с начальством не поспоришь. Хотя сделать это все равно пришлось. Тем более когда судьба оставшихся в живых бойцов и командиров бригады решается. Очень уж кому-то из «штабных небожителей» было желательно, чтобы мы на переформирование убыли без личного состава [157], передав его в армейские части. Понятно, что идет наступление и войскам фронта не хватает пополнения, но и бригаду оголять нельзя. От нее и так только «кости» остались. На этом и настаивал в разговоре с начштаба и ЧВС [158]. Распалился не по-детски, но отстоял свою позицию, сославшись на подчиненность лично наркому и Ставке. Думал, что меня после этого скандала на выходе из кабинета арестуют, но ничего, обошлось. Даже горячим чаем у операторов напоили и последними новостями подели – лись.

Операция по окружению и ликвидации войск врага в «Воронежском выступе» шла успешно.

Войска левого крыла нашего Воронежского фронта вышли к р. Оскол на участке Уразово, Валуйки, Волоконовка, Городище, Новый Оскол.

Утром 24 января 1943 года началось наступление 60-й армии генерал-майора Черняховского. И хотя боевые действия продолжались до 2 февраля, уже утром 25 января на балконе гостиницы «Воронеж» [159]бойцы 60-й армии водрузили символическое Красное знамя освобождения. На Воронежском направлении было уничтожено 25 немецких дивизий, более 75 тысяч солдат и офицеров сдались в плен.

На сегодняшний день в результате наступления Воронежского, Сталинградского и Донского фронтов в районе Острогожска и Россоши было окружено и ликвидировано более тринадцати дивизий противника. Количество только пленных венгров из состава 2-й венгерской армии на нашем участке фронта составило более 105 тысяч солдат и офицеров.

В плен вместе со своими штабами попали командиры итальянских дивизий Альпийского корпуса – «Кунеэнзе», «Юлия» и «Винченца». Из 55-тысячного корпуса итальянского Альпийского корпуса из окружения смогли вырваться не более 6000 человек.

К сожалению, значительная часть соединений 6-й полевой армии, державшихся на второй линии обороны, смогла отойти и соединиться с немецкими войсками, держащими оборону в районе Воронеж – Касторское – Старый Оскол.

По данным разведки, сейчас в «Воронежском выступе» оборонялось до 12 дивизий группы армий «Б». Из них на северном участке действовали 8 дивизий 6-й полевой армии, а на южном – отошедшие дивизии группы «Зиберт». Все эти дивизии развернуты в первом эшелоне. Общая численность войск противника на этом участке фронта составляет примерно 125 тыс. солдат и офицеров, 2100 орудий и минометов, 65 танков. Авиационная группировка насчитывает около 300 самолетов. Тем не менее их теснили и планомерно уничтожали.