Вячеслав Сизов - Путь на запад

– Там наши силы не бесконечны.

– Призвать в армию поляков, французов, бельгийцев, датчан и т. д., короче, всех способных носить оружие, и сразу же бросить их в бой под руководством наших унтер-офицеров.

– Потери в этих частях будут очень большие. Они же не обучены современным методам боя.

– Ну и что? Сейчас главное закрыть дыры в нашей обороне. А какой ценой, я думаю, все равно.

– Согласен.

– Ты заметил, что русские снова применили один и тот же хорошо отработанный тактический прием?

– Ты имеешь в виду – высадку сильного десанта в нашем тылу, нацеленного на захват и удержание ключевой станции снабжения фронта, перерезания коммуникаций и ликвидацию штабов уровня корпус – армия?

– Да. Для русских это становится шаблоном.

– Как и использование конно-механизированных групп, вводимых в прорыв!

– Да. Не зря они это отрабатывали еще до войны. Но меня больше интересует то, что в качестве ударной силы десанта выступают войска НКВД.

– Точнее – одна небезызвестная тебе бригада.

– Да. Заметь, что она словно феникс возрождается из пепла. Всего полтора месяца назад ее в связи с большими потерями под Невинномысском выводили на переформирование, а две недели назад она уже активно действует в нашем тылу.

– Раз она так быстро восстановилась, значит, для нее где-то готовят резервы? Знать бы, где именно! Тогда мы, отслеживая подготовку резервов, могли бы определить место высадки следующего десанта.

– Этого так и не смогли установить. Наша агентура, кроме базы бригады под Москвой, не нашла другого учебного центра. Мы не смогли и отследить, как она была переброшена из-под Сталинграда в Алексеевку. Понятно, что по воздуху – самолетами и планерами, но почему наши агенты, до этого времени бесперебойно сообщавшие чуть ли не о каждом самолете, прибывшем в город, не смогли отследить концентрацию специальных транспортников и планеров на аэродромах в Сталинграде? Вот в чем вопрос!

– Согласен. Тогда еще один вопрос на эту же тему – а была ли Брестская бригада в Сталинграде и не было ли это дезинформацией, специально запущенной НКВД, знающем о нашем интересе к ней?

– Тут ответ один – была. Это доказано сообщениями сразу нескольких наших старых агентов, специально ориентированных на отслеживание бригады. А также агентурных групп, находящихся в Сталинграде.

Она прибыла сразу после Нового года. Сначала в город приехала группа офицеров штаба во главе с Акимовым, а затем несколькими жд составами и остальной личный состав бригады. Офицеры бригады засветились в штабе Сталинградского фронта, областном управлении НКВД, ресторанах и гостинице. Остальной личный состав размещался вместе с подразделениями 10-й дивизии НКВД. Солдат этой бригады видели в городе – на рынке, кино и кабаках. Они всегда передвигались по городу в составе небольших групп во главе с унтер-офицерами. Тем не менее в неформальной обстановке с ними общались местные жители и наши агенты. По их сообщению, даже после того как нам стало известно об участии бригады в новом десанте, в городе еще находятся солдаты этой части, в том числе и те, что прибывают из госпиталей. Так что говорить о целенаправленной дезинформации нас противником, я думаю, не стоит.

– Но факт участия бригады в десанте остается фактом.

– Я думаю, что в захвате штаба 2-й венгерской армии участвовала не вся бригада, а только какие-то отдельные штурмовые или егерские подразделения, которых специально перебросили из Сталинграда под Воронеж. Возможно, именно поэтому наши агенты и не смогли отследить передвижение бригады.

– Может быть.

– Тем не менее войти в плотный контакт или завязать хорошие знакомства в бригаде нашим агентам не получилось. Как и захватить или уничтожить ее комбрига в Москве.

– Я не знал об этой операции!

– Я сам был не в курсе. Операцию разрабатывали в Кенигсберге твои друзья в штабе «Валли». Группа захвата была тоже оттуда, а вот агент наш – завербованный тобой еще летом 1941 года. Сведения из Москвы поступили только сегодня. Наш агент выступал в качестве проводника спецгруппы и не участвовал в нападении на Седова. Он и его группа должны были не вмешиваться в происходящее, вести наблюдение со стороны и при необходимости обеспечить отход остальных. Потому они и выжили. Так вот по сообщению агента весь личный состав спецгруппы, а это 4 хорошо натасканных и проведших несколько успешных операций в тылу русских человек, уничтожен. Подробностей пока нет.

– Одни неудачи преследуют нас с этой бригадой.

– И не говори…

В штабе фронта

Дневник-отчет оперуполномоченного контрразведывательного отдела особого отдела НКВД Донского фронта старшего лейтенанта госбезопасности Е. А. Тарабрина о нахождении и общении с генералами немецкой армии, которые были взяты в плен войсками 64-й армии(реал. ист.)

1 февраля 1943 г.

Утро. Начали бриться. Шмидт долго смотрел в зеркало и категорически заявил: «Холодно, я оставлю бороду».

«Это ваше дело, Шмидт», – заметил Паулюс.

Находившийся в соседней комнате полковник Адам процедил сквозь зубы: «Очередная оригинальность».

После завтрака вспомнили вчерашний обед у командующего 64-й армией.

«Вы обратили внимание, какая была изумительная водка?» – сказал Паулюс.

Долгое время молчали. Бойцы принесли ст. лейтенанту газету «Красная Армия» с выпуском «В последний час». Оживление. Интересуются, указаны ли их фамилии. Услышав приведенный список, долго изучали газету, на листке бумаги писали свои фамилии русскими буквами. Особенно заинтересовались цифрами трофеев. Обратили внимание на количество танков. «Цифра неверная, у нас было не больше 150», – заметил Паулюс. «Возможно, они считают и русские», – ответил Адам.

«Все равно столько не было». Некоторое время молчали.

«А он, кажется, застрелился», – сказал Шмидт (речь шла о каком-то из генералов).

Адам, (нахмурив брови и уставившись глазами в потолок): «Неизвестно, что лучше, не ошибка ли плен?»

Паулюс: «Это мы еще посмотрим».

Шмидт: «Всю историю этих четырех месяцев можно охарактеризовать одной фразой – выше головы не прыгнешь».

Адам: «Дома сочтут, что мы пропали».

Паулюс: «На войне – как на войне (по-французски)».

Опять стали смотреть цифры. Обратили внимание на общее количество находившихся в окружении. Паулюс сказал: «Возможно, ведь мы ничего не знали». Шмидт пытается мне объяснить – рисует линию фронта, прорыв, окружение, говорит: «Много обозов, других частей, сами не знали, точно сколько».

В течение получаса молчат, курят сигары.

Шмидт: «А в Германии возможен кризис военного руководства».

Никто не отвечает.