Виктор Носатов - Мгновение истины. В августе четырнадцатого

– Да это же провокаторы, – воскликнула Лиза, – это же они заварили всю эту кашу…

– Тише ты! – потащила за собой подругу Лара. – Не буди спящую собаку! Пошли отсюда побыстрей. – И девушки, то и дело оглядываясь на казаков, узенькими переулочками помчались к дому.

– Эге-гей! – загигикали им вслед молодцеватые конники.

– Чего это вы, девоньки, такие запыхавшиеся? – спросила удивленная Варвара Петровна, когда подруги, заскочив в прихожую, несколько минут стояли там, стараясь отдышаться. – Гнался кто за вами?

– Ой, мамочка, – вскричала Лиза, – ты знаешь, ты знаешь, нас чуть казаки не забрали!

– Какие казаки? Где? За что? – испуганно закудахтала Варвара Петровна словно наседка, готовая на все ради своих цыпляточек.

Лиза, то и дело сбиваясь от волнения и страха, с горем пополам рассказала матери о приключившимся с ними происшествии.

– Как же вы это так, – запричитала она, – ведь и я, и Евгений Евграфович неоднократно предупреждали, Лизонька, тебя, чтобы и близко не подходила ни к демонстрациям, ни к манифестациям. Ваше дело – обходить подобные сборища стороной. Ну сколько раз тебе об этом говорить, непослушная ты моя.

Лиза виновато уткнулась матери в грудь. Под руку сунула виновную голову и Лара. Гладя еще не совсем пришедших в себя девушек, хозяйка ласково приговаривала:

– Ох господи! Замуж вас поскорее отдать, что ли. Но сначала разыскать ваших женихов надо, а то разбежались в разные стороны и ни гугу…

От этих слов девицы покраснели до самых ушей и опрометью кинулись в девичью комнату. Вдосталь наплакавшись там, они вышли в залу с покрасневшими глазами.

– Говорят, что война-то к Рождеству и закончится. Так что недолго вам ждать. Найдутся ваши кавалеры, никуда они не денутся, – успокоила их maman, – главное, чтобы с ними ничего дурного не случилось. Алексис, и особенно Аристаша, уж больно горячи по молодости. Спаси и сохрани их Господь, – перекрестилась она на икону Божьей Матери, – спаси и сохрани их Матерь Божья.

Вслед за maman перекрестились и подруги.

Корнет Алексей Свиньин, жених Лизы, писал ей коротко, но часто, почти каждую неделю. Письма раз от разу становились все ласковей и ласковей. Было видно, что он очень соскучился по Лизоньке. В последней своей весточке он намекал на то, что скоро приедет в отпуск, и тогда они наконец-то соединятся навечно. Она никому не говорила об этом, даже матери. Когда подруги вновь уединились в девичьей комнате, Лиза, стараясь оторвать подругу от мрачных мыслей, решила рассказать ей о намечаемых изменениях в своей судьбе.

– О-о, дорогая моя Лизонька, я так рада за тебя, так рада, – со слезами умиления на глазах произнесла Лара, обнимая подругу, – хоть ты будешь счастлива, – добавила она, – а я… а я… а я пойду в монастырь. – И горько заплакала.

5

На следующее утро в ожидании Вырубовой, которая, со слов мадам начальницы, решила заехать за ней на своем автомобиле, Лара надела свое самое простенькое платье, которое последний раз было на ней в день выпускного бала. Единственным украшением, которое она позволила себе, была небольшая рубиновая брошь, отделанная по краям мелкими изумрудами, которую Аристарх подарил на Рождество.

Девушка уже почти закончила прихорашиваться, когда в дверь кто-то настойчиво постучал.

– Войдите, – разрешила она.

– Вас просит к себе мадам начальница, – сказала дежурная, с любопытством разглядывая принарядившуюся девицу.

– К мадам приехала на авто очень красивая великосветская дама, – пояснила воспитательница, еле сдерживая себя, чтобы сразу же не выплеснуть все свои домыслы об этом довольно необычном визите.

– Я знаю, – сказала Лара, – это мадам Вырубова. Мы с ней едем в Царское Село.

– Не может быть, – только и смогла промолвить дежурная. В ее крупных черных глазах блеснул огонь никогда не затухаемого, истинно женского любопытства. Она уже собиралась засыпать девушку многочисленными вопросами, но Лара, присев перед институтской дамой в книксене, тут же упорхнула у нее из-под носа.

– Ларочка, голубчик мой, что ж ты так долго собираешься, – взволнованно встретила девушку мадам начальница, – вот и мадам Вырубова уже дважды смотрела на часы.

– Простите, мадам, за задержку, – смущенно пролепетала Лара, – но я вышла сразу же, как только мне сказали.

– Ничего, у нас еще есть время, – великодушно произнесла Вырубова и, попрощавшись с мадам начальницей, с помощью шофера грациозно взошла в кабину автомобиля.

– Поспешайте, Лариса Владиславовна, поспешайте, – нетерпеливо произнесла она, видя, что девушка, выслушав последние наставления мадам начальницы, слишком долго с ней прощается.

Вскоре мотор, обдавая прохожих газолиновым духом, резво покатил в сторону Царского Села. Лара с интересом рассматривала проплывающие мимо монументальные петербургские здания, угадывая про себя их эпохи и стили. Вскоре на смену величественным постройкам пришли невысокие обшарпанные строения столичных окраин, за которыми показались буйно растущие рощи и перелески, меж которыми простирались неохватные взором поля. Вдоль дороги, ведущей к царской резиденции, бесконечной вереницей тянулись дачки и усадьбы, окруженные садами и парками, в которых вовсю кипела беззаботная загородная жизнь.

Мадам Вырубова всю дорогу молчала, думая о чем-то своем, и Лара не хотела отрывать ее от дум. Она с юной непосредственностью впитывала в себя загородные впечатления, словно стремясь запомнить их на всю свою жизнь.

Вскоре автомобиль, выехав на площадь перед железнодорожной платформой Царского Села, замедлил свой бег.

– Если мне придется остаться здесь, вы, душечка, можете возвратиться в Петербург поездом вместе с остальными кандидатками. Насколько я помню, поезд отходит в шесть пополудни, – неожиданно прервала молчание Вырубова, – я надеюсь, что с вокзала вы найдете дорогу домой.

– Да, мадам, – уверенно ответила Лара.

Автомобиль, набирая скорость, подъехал к великолепному ансамблю Большого Екатерининского дворца, созданному великим Растрелли. Лара уже собралась было выходить, но автомобиль, промчавшись мимо, въехал в сень тенистого парка, где за маленькими искусственными озерами полускрытый деревьями возвышался более скромный Александровский дворец.

Заметив нескрываемое удивление на лице девушки, мадам пояснила:

– Император и императрица размещаются в одном из дворцовых флигелей внизу, а великие княжны и цесаревич Алексей – на втором этаже.

Спустившись с возвышенности, мотор проследовал через стройную колоннаду, прямо к парадному подъезду Александровского дворца, возле которого стояли несколько экипажей с гербами древних боярских родов. Это были кареты великосветских дворянок, претендовавших вместе с Ларой на должности фрейлин ее величества. Из институтской программы по геральдике она знала эти и многие другие гербы столбового дворянства и потому сразу же определила, что это экипажи ее соперниц.