Михаил Михайлов - Величие мастера

Но минута шла за минутой, а хан Акдак’Сот, казалось, становился только быстрее. Его меч оставил уже не одну отметину на лицевой пластине шлема Кости.

Все закончилось, когда виконт резко присел, подставляя под чужой клинок макушку шлема, и тут же, даже не дожидаясь чужого удара, просто зная, чувствуя, что смертоносная острая кривая полоска стали, покрытая магическими рунами, уже падает, подгоняемая истовым желанием владельца разрубить неподдающуюся преграду вместе с человеческим черепом, взметнулся вверх в выпаде.

Он нанес удар снизу вверх, даже не видя врага, который закружил его, заморочил яркой лентой, будто превратившейся в целую простыню, что накрыла парня с головой.

И попал.

– Каюк котенку, – негромко сказал Маркин, замерев на месте и удерживая мечом тело степняка, – больше гадить не будет.

Его меч прошел сквозь кольчужную завесу-забрало, как через паутинку, вошел в нос, пробил затылок и заднюю стенку шлема с невероятной легкостью.

Несколько секунд они так и стояли – мертвец и его убийца. Потом виконт дернул меч, освобождая тот из раны, и отступил назад и вбок, пропуская падающее тело. Машинально подцепил окровавленным кончиком клинка вражеское оружие и откинул подальше в сторону – сначала меч, потом кинжал. После путешествия по склепу у него иногда стала проявляться фобия, которая заключалась в том, что он подспудно ожидал неприятностей от вроде бы мертвого тела.

И буквально тут же прогремел щит-гонг, сообщая всем, что поединок закончился.

После поединка тело Акдак’Сота попало в руки его земляков из свиты. И не прошло и часа, как все посольство от ханства Онолог покинуло замок, а затем и город, направившись домой.

Костя же был окружен внезапно появившимися у него, так сказать, фанатами – теми, кто был впечатлен прошедшим боем. Кто-то интересовался возможностью приобрести столь же неуязвимые доспехи, другие предлагали дать ему пару уроков боя на мечах, чтобы в следующий раз не растягивать поединок настолько долго; третьи просто млели от ощущения, что находятся рядом с героем дня.

Но были и такие, кто скрежетал зубами и испепелял чемтэрца ненавидящими взглядами. Впрочем, Косте до последних не было никакого дела.

Буквально сразу после завершения схватки и выдачи порции поздравлений куда-то исчез Уварн, оставив виконта одного разгребать кучу дел, навалившихся на посольство Чемтэрского графства. Одно из них образовалось на ровном месте и усугубило негативное отношение к гостю замка: старший сын графа Ардатского вдруг пожелал срочной и личной беседы с любой из девушек-големов. Он поочередно направил своих пажей с таким сообщением к Ифене и Шелле. И, разумеется, нарвался на неприкрытую грубость. Костя надеялся, что гонцам хватит ума слегка подретушировать ответ Огоньков, которых внимание окружающих к их непривычному облику стало невероятно сильно раздражать. Если недавно, сразу после ритуала, им приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы вызвать в себе чувства, переживания, эмоции, то в главном замке соседнего графства аффект вспыхивал в одно мгновение, меняя настроение девушек.

Это сказывалось и на их подружке, единственной из троицы сохранившей родное тело. Наверное, именно поэтому в ночь после поединка она пришла в покои к своему нанимателю.

– Кайлина? – удивился молодой маг, когда, после полуночи открыв дверь на установленный между чемтэрцами сигнал, увидел наемницу. – Что случилось?

Он выглянул в коридор, прислушался, но ни слух, ни интуиция не сообщали о неприятностях.

– Устала от всего этого… можно проведу ночь у тебя? – вопросительно посмотрела она ему в глаза.

– Я не против, ничуть. – Он отступил назад, давая возможность девушке пройти в комнату.

– Это никак не скажется на цели твоей поездки сюда?

– Ты о помолвке? Не думаю, – пожал тот плечами. – Пока даже речи нет ни о чем подобном, хотя все в курсе, зачем мы здесь. Да и что такого, если телохранительница проводит время со своим… мм… с охраняемым телом?

Маркин специально применил другое слово, более нейтральное, по его мнению, чем «охранница» или «наемница». Несколько грубоватая попытка не сделать чужое настроение еще хуже, но спросонья и после нелегкого дня голова у молодого человека работала тяжело.

– А если телохранительница захочет побыть с охраняемым телом не просто рядом, а… очень тесно? – негромко произнесла Кайлина и с надеждой посмотрела на собеседника.

Вместо ответа маг притянул ее к себе и впился поцелуем в девичьи губы. Лишь через несколько минут он оторвался от них, горячих и припухших, и произнес:

– Да плевать мне на чужое мнение и косые взгляды. Здесь ближе тебя и твоих подруг у меня нет никого. И ваше мнение мне дороже, чем желание Уварна, Тирома, его сыновей, местной знати и прочего окружающего зверинца.

Он подхватил ее на руки и отнес на кровать, где бросил на перину, чтобы миг спустя накинуться на податливое женское тело, которое желало близости не меньше, чем его собственное.

В глубине сознания некоторое время билась мысль, что поступает он не самым хорошим образом, занявшись сексом в доме девушки, к которой прибыл свататься. Но напряжение, скопившееся за последнее время, требовало разрядки. Да еще и подсознательно он посчитал такой поступок местью всем своим недоброжелателям и тем, кто его руками таскает каштаны из огня. Довольно мелкая месть, но на большую он был сам не готов.

Из-за бурной ночи и того, что оба – наемница и наниматель – угомонились лишь на рассвете, проснулись они уже после полудня, проигнорировав и завтрак и обед. Молодой человек с удовольствием повалялся бы еще немного, наслаждаясь послесонной негой и умиротворением (что ни говори, но секс – это один из лучших природных и безвредных антидепрессантов), но тут в комнату стал стучаться Уварн.

Чертыхаясь и ничуть не смущаясь тем, что представитель его приемной матери хорошо слышит все проклятия и пожелания, озвучиваемые им во время подъема и сборов, виконт пропустил гостя в спальню.

– Уварн, ну что тебе от меня нужно, а?..

Тот посмотрел на невозмутимое лицо Кайлины, уже одетой и снаряженной так, словно в боевой поход, потом оценил своего подопечного, который встречал его в одних штанах, рубашке и босым, хмыкнул, покачал головой, но от комментариев в адрес их обоих воздержался, вместо этого обратился к магу:

– Хотелось бы поговорить наедине и заодно перекусить. Я уже распорядился, чтобы принесли блюда и сервировали в соседней комнате.

– Хорошо, – коротко кивнул маг и посмотрел на наемницу.

– Я пойду к Шелле и Ифене, – ответила та на невысказанный вопрос.

Когда виконт вошел в обеденную залу, то увидел накрытый стол и двух слуг в светлых ливреях, застывших, как статуи, рядом с ним.