Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— Успокойся хан! Я не хуже тебя понимаю, что друзьями мы не будем никогда. Это исключено! Сам подумай, как можно купить то, чего в жизни быть не может?

А вот добрыми соседями мы с тобой стать сможем. Я почти в этом уверен! Жили же наши народы, при наших дедах и отцах, в относительном мире и согласии! А мы чем их хуже? Или мы глупее? Мы же оба понимаем, что для наших родов выгоднее торговать, чем рубить головы друг — другу!

А насчет кровожадной воительницы, я тебе вот, что скажу. Не будет она требовать твоей головы. Более того: это она предложила мне даровать тебе свободу! — У хана от удивления отпала нижняя челюсть. Затем он, как выброшенная на берег рыба, несколько раз открыл и закрыл рот:

— Повтори, это что, она просила тебя отпустить меня живым? Воительница? — Лицо его начало наливаться краской. Князь, успокаивающе положил десницу ему на плечо и хан её не сбросил:

— Не только отпустить живым, но заключить с тобой словесный договор, слово против слова, что отныне мы начнем вспоминать о нашем взаимном расположении и о нашем прошлом. Пока давай вспомним, что мы соседи. Не близкие по духу, не добрые по отношениям. Просто соседи. Пусть наши народы заново присмотрятся друг к другу. А мы с тобой, не будем им мешать. А если у нас с тобой будет возможность, то и поможем! По — моему, я предлагаю не такой уж плохой выход из нашего положения. Он не требует никаких жертв ни от тебя, ни от меня, ни от наших народов!

Не тороплю тебя с ответом, но прошу и не затягивать с ним. Пока я схожу в трапезную, ты думай. — Роман убрал руку с плеча хана и вышел, оставив дверь открытой. Охрана покинула подклеть вместе с ним.

Через час, князь провожал хана. От хлеба — соли Туран все — таки отказался, но руку Роману пожал крепко, от всей души!

Пока готовили небольшой струг к отплытию, оба властелина стояли на пристани близко к воде. Говорить было не о чем, но и молчать было тяжко. Поэтому обменивались короткими, нечего не значащими фразами. Но Родима не покидала мысль, что Туран, хочет что — то сказать ему, но никак не решится.

Струг, с восьмью гребцами и кормчим, ткнулся носом в причальные бревна. Хан поднял голову и посмотрел прямо, открыто:

— Это не предательство с моей стороны. Это благодарность воительнице за то, что она посоветовала тебе сделать шаг навстречу. И благодарность тебе за то, что ты на него сподобился. Меня не раз посещали схожие мысли, но рядом не оказывалось советчика, равного твоей Найдене.

Предупреди воительницу! На неё начата охота кровной мести со стороны моих людей. Я повлиять на них не могу! Степная правда на их стороне! Пусть проверяет подмышку у всех людей, которые могут к ней приблизиться. Люди, у которых на коже есть черный паук, наемные убийцы от шаманов с каменных гор. Им заплатили мои соплеменники.

Передай ей, что она мой враг, но если наши народы начнут жить в мире, то это её заслуга и я этого не забуду.

И еще! Спеши в стольный город! Можешь не успеть! Полуночные князья, твои враги, если не сегодня, то завтра начнут высадку своего войска на твои земли. Где? Этого не знаю.

Могу сказать, что одних конных воинов, с ними будет не менее двух тысяч. И это будут хорошо подготовленные и обученные воины.

Они очень скрупулезно считали день своего вторжения от даты моего набега. И боюсь, что в запасе у тебя, подготовиться к его отражению, времени не осталось. — Еще раз крепко пожал руку и шагнул с пристани. Тут же на воду опустились весла, и струг птицей полетел к противоположному берегу. Родим стоял у среза воды и смотрел ему вслед. Очень хотелось верить, что на одного врага, у его народа стало меньше. Про волхва, которого хан подсылал в городище накануне его набега, он просто забыл.

Ольга, приехав к себе, домой, обнаружила, что забор и ворота подворья, за ночь были вновь увиты свежими луговыми и речными цветами. Ими же был усыпан двор перед крыльцом. Домотканая дорожка расстеленная от калитки, была чисто подметена и теперь была прижата к земле малозаметными колышками.

В беседке было тесно от присутствующих. Кроме тысяцкого, посадника и старшины, присутствовали все дружинные сотники во главе с Вяхирем и человек десять думских бояр из свиты князя. В беседку внесли дополнительный стол и уже оба, застелили белой, льняной скатертью. Прибавилось и скамеек для сидения.

Хозяйками застолья сегодня, кроме Домны, были жена Вяхиря и дочка Михея — Агата, вместе с невестой Симака — Благаной. Домна, больше времени проводила возле плиты, а возле стола, пчелками кружились Агата и Благана.

При виде воительницы, разговоры и смех в беседке, как по команде смолкли. Мужчины встали, приветствуя её, сменившую на посту тысяцкого, уважаемого Ерофея. К такому уважительному приему, Ольга отнеслась спокойно, без смущения:

— По какому случаю пир честной, доблестные воинские начальники? — Она улыбалась, но очи смотрели пристально, без намека на веселье. Отвечать взялся самый старший за столом, седобородый Ерофей:

— Прости воительница, что без твоего дозволения, я решил собрать самых близких мне людей за дружеским столом! Моя вина, что об этом я не предупредил тебя! Просто никто не знал, где тебя искать, да и Домна посоветовала о тебе не волноваться. Сказала, что поутру сама объявишься!

А повод такой! После более сорока лет службы нашему отечеству и князю, я ухожу на покой! Оставляя командование над воинством княжества, под твоей рукой! И очень рад этому!

Тут некоторые предлагали, одновременно отпраздновать твое вступление под тысяцкие стяги и знамена, но я их отговорил. Сказал, что ты сама будешь решать, когда новую должность будешь обмывать! — Ерофей по — доброму улыбнулся:

— Михей порывался примазаться к моему пиру. Он ведь свое место уступил Вяхирю. Но я был неумолим! Кто мне объяснит, почему несколько пиршеств надо на один стол складывать? Сначала мой отпуск отгуляем, и только потом позволим Михею столы накрывать! А там, глядишь, и Вяхирь сподобится старым друзьям — наставникам братиной поклониться! Еле убедил этих невежд, что три пира — всегда лучше, чем один! — Старый воин продолжал улыбаться:

— Приглашаю тебя воительница к нашему столу! Не побрезгуй нашим угощением и нашей компанией! И князь, с минуты на минуту будет! Места, самые почетные, для вас оставили! — Ольга тряхнула головой:

— Спасибо за приглашение, тысяцкий. За мной дело не станет! Я быстро приведу себя в порядок и вернусь к вам! Вы, пока, продолжайте без меня!

Умывшись и зайдя в свою светелку, погрузилась в тяжкие раздумья. Ну не было у неё опыта наряжаться к праздничному столу! Свой, пока еще короткий век, она провела в боевой учебе. Училась сама и учила других. Дралась в настоящих и потешных поединках. Участвовала в отражении нападения. Так — что праздного опыта, ей приобретать было некогда и не у кого!