Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

Десятник провел его в подвальное помещение. Охраняли его два гридня. Один рядом с входом в клеть, второй — внутри узилища. Такая предосторожность князю понравилась.

Сказав десятнику, что будет говорить с пленным один, дождался, когда он и охранник покинут клеть. И только после этого вошел к узнику.

Выглядел хан не очень. Под очами набрякли мешки, персты, едва заметно дрожали. При виде князя он поднялся с лежанки. Родим сел на скамейку охранника, и жестом велел сесть пленнику:

— Я попрощаться зашел к тебе хан. Нет мне необходимости долго у речных ворот задерживаться. Да и в стольном городе дел у меня хватает! Так — что не поминай меня лихом.

Мы оба с тобой воины. Вожди! Поэтому всегда должны быть готовы, как к победе, так и к поражению. Сегодня, боги даровали победу мне. Что будет завтра — только им известно.

Ты мужественный хан! У тебя были храбрые и хорошо обученные нукеры. Ты придумал хороший план, но победы не достиг. Причину ты знаешь не хуже меня: воительница! Величайший воин всех времен! Непобедимый! Где она — там победа!

Но ты не обольщайся! Таких воинов, боги дарят народу всего один раз за всю историю их жизни. Такого подарка тебе никогда не будет. Он уже использован. Мне повезло. Тебе — нет!

Я не питаю к тебе злости, но и доброты к тебе не испытываю. Пока ты мне противен, но за тебя замолвили слово. Мне напомнили, что раньше, когда наши отцы были молодыми, мы жили иначе. Я что — то такое в своей детской памяти сохранил.

Помню рыжую бороду и глиняную свистульку, которую подарил мне твой отец. Помню тризну по нашим воинам, после какого — то побоища. Помню пир, после того, как наши народы, вместе, ранней весной смогли взломать льды и предотвратить половодье. Если бы не совместный труд — у нас бы, в тот год, не было урожая! А вас бы вовсе смыло!

Ты это помнишь? А нашу с тобой кулачную схватку на осенней ярмарке не забыл? Тогда ты вышел победителем, расквасив мне нос! Я тогда тешил себя мыслью, что в следующий раз, когда нам доведется яриться — откушу тебе ухо! Нам в то время было лет по десять, но память о тех событиях осталась. — Туран смотрел горящими очами, но слова не молвил. Шуйца, независимо от его желания, подергивалась. Рыжая борода задралась так, что стала закрывать лицо. Терпение его кончилось, и он вскочил с лежанки:

— Ты мне враг! Но не томи, говори открыто! Голову сегодня рубить будешь? Моя голова достойная плата за твой разбитый нос! Я к смерти готов!

А то, о чем ты сейчас рассказывал, я тоже помню. А еще помню случай, которыйу меня в памяти навечно остался.

Осень стояла поздняя, теплая. Я у вас был на празднике, когда вы большую ладью на воду спускали. Много праздных столов на пристани тогда накрывали! Песни красивые и танцы веселые ваша молодежь для гостей приготовила. Девки у вас красивые! Когда на них смотришь — слюна через рот течет! Мне четырнадцать тогда было! Это помнишь? — Роман кивнул головой:

— Девочка мне одна сильно понравилась! Тополек, но не такой, который у вас растет. У нас он тянется вверх — у вас вширь. Так это был наш тополек! Сиськи острые, рубаху рвут! А на задницу глянешь — мозги отключаются!

Она тоже меня приметила! Прыгала высоко, поневу почти до мохнатки задирала! Очи так и кричали: веди меня в кусты! Я уже подарок приготовил. Браслет на десять лотов (лот — 12,797гр) из заморского серебра. Дорогих украшений и каменей, у меня уже тогда много было. Пойми, она под меня уже лечь была согласна! Течка у неё началась! И я её хотел очень.

А тут к ней подошел ваш главный тысяцкий. Это, оказывается, его племянница была. Что — то сказал ей на ухо, и она исчезла с танцевальной площадки. А мне что делать? Я уже распалился, колышек из портов на три вершка вылез!

Кинулся я за объяснениями к Ерофею, а он по моей морде перстами провел, плюнул под ноги и велел уё… ть с праздника. Иначе жопу на капустные листья распустит! Так и сказал! Я точно запомнил!

А кому сказал? Мне! Потомку великих ханов! Мои предки, к тому времени, две сотни зим владели степью!

Пошел я с жалобой к родному дяде, который наше посольство на вашем празднике возглавлял. Он меня внимательно выслушал, а потом при всех наших родственниках, обозвал грязным, степным кроликом! Который при виде самки, полностью теряет разум!

Долго, после этого, смеялись над шуткой и надо мной мои соплеменники! До тех пор, пока я не занял белый войлок в белом шатре, вместо умершего отца. Дядя, к его счастью, к тому времени уже был на небесах, поэтому избежал моей мести. Остальные, кто не успел убежать в степь, долго завидовали мертвым, прежде чем отправиться в подземный мир!

С тех пор я никогда не ходил на ваши земли ради праздного удовольствия. Жег, насиловал сколько хотел, отбирал ценности и скот! А молодых и здоровых людей твоего княжества, угонял за реку для продажи.

И ты мне отвечал тем же. Бил моих нукеров при каждом удобном случае! Правда, надо отдать тебе должное, только нукеров и только на своей земле! В моей степи твоих людей видели, но они приходили не для грабежа и разбоя.

Я иногда задумывался, а может не такая уж смертельная была обида? Даже соглашался с дядей, что в тот момент я думал больше колышком, чем головой! Но тут же гнал прочь подлые мысли.

Причем тут колышек? Причем тут сисястая девка чужого племени? Мне, великому хану бескрайной степи, нанесено оскорбление! А оно, по нашим законам, смывается только кровью тех, кто его нанес! Такова наша, правда!

Мои люди свою часть вины смыли давно! Кровь твоих людей еще будет литься! Не я, так мои сыновья, будут приводить наших воинов на твою землю. И она не засохнет от недостатка красной водицы!

Все, я устал от разговоров! Где мне склонить голову перед мечом? Здесь или на площади перед всем людом? Мне все равно! Я смерть заслужил и, повторяю, к ней готов! — Хан стоял, сложив руки на груди. Князь сидел, снизу вверх на него глядя. Вздохнул и ровным голосом ответил:

— Не будет никакой казни. Не нужна мне твоя голова. А вот твоим близким, твоему народу, она необходима! Не все еще ты сделал для своей степи, хан Туран!

— Если ты побрезгуешь и откажешься отобедать со мной, то прямо сейчас мои люди доставят тебя на ваш берег. Конь там тебя уже ждет. И ты свободен на все четыре стороны!

Если согласен разделить со мной хлеб — соль, прошу за мной в трапезную. — Князь поднялся со скамейки, и теперь они стояли друг против друга. Хан заметно побледнел, черты лица резко заострились:

— Дружбу покупаешь? Ты ведь знаешь, что по нашим законам если хлеб разделил с человеком, то ты с ним как бы породнился, судьбу свою с ним связал!

Не бывать тому! Не можем мы с тобой подружиться! Кровь многих людей между нами, как твоих, так и моих. И воительница твоя, которая против меня выстояла, потребует моей жизни за своих погибших гридней! А за то, что она подарила тебе победу, ты отказать ей не вправе! Давай не будем тянуть время. Веди меня к плахе! — Князь горько усмехнулся в пол рта: