Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Э-э-э... что, неужели русские?

– Ну, явно не турки и не папуасы! Ты же знаешь, авиация у соседей регулярно летает на учения, а за наше пойло русские запросто сделают крюк и отвезут нас куда хочешь! Это, – показывая на бутыли, усмехнулся Плавски, – для «смазки разговора» с русскими. Но заплатить придётся. У русских некоторые уставы соблюдаются строго. Но поговорить надо и стоить в итоге, я думаю будет немало... Только надо сразу договориться, что расчёт – после операции, и после посадки в Элизабетвилле. Иначе по пьяни гробанёмся. Да, топливо придётся им оплатить, или заправить из наших запасов.

– Это само собой, – усмехнулся Хоар. – М-да... анекдот... но делать что-то надо. Иначе денег не будет. Люди начнут разбегаться. Хорошо, действуй. Как только выяснишь, где держат Чомбе, я соберу людей. И ещё, нам нужен план. Чертовски наглый, очень продуманный план.

Уже к вечеру того же дня, 26 апреля Иван сумел выяснить, что Чомбе отвезли в военный лагерь в Тисвилле, туда же, где в январе держали Лумумбу. Это было лучшее место, чтобы обеспечить охрану. Он сообщил в Катангу всё, что сумел узнать. Также Иван передал наёмникам информацию об обычном распорядке дня полковника Мобуту, за которым он наблюдал по заданию Москвы. Юджин Плавски был ему очень благодарен.

Сам Плавски сумел договориться с русскими лётчиками, и около девяти вечера по местному времени на аэродроме Элизабетвилля приземлились четыре Ан-12 – три транспортника и «ганшип». Идея сделать штурмовик из транспортного самолёта очень впечатлила Хоара. Он долго ходил вокруг советской машины, восхищённо разглядывая длинный ствол 37 мм автомата, 23 мм пушки по левому борту в носовой части, четырёхствольные пулемёты ГШГ, и 100 мм авиационную скорострельную пушку в левой десантной двери, установленную на мощной пространственной раме, сваренной из прямоугольных труб.

– Чёрт подери, ну и чудовище, – заявил, наконец, «Бешеный Майк». – Зверская машина. Интересное решение, все пушки по левому борту, как на старинном пушечном корабле (gun ship – англ.)

– У нас такие самолёты называются «тяжёлый штурмовик огневой поддержки», – отозвался русский лётчик, сопровождавший наёмника. – Как вы сказали, «ганшип»?

– Да, gun ship, пушечный корабль, по-английски, – подтвердил Хоар.

– Так, пожалуй, даже удобнее и покороче будет, да и клиентам понятнее, – усмехнулся русский.

С подачи ирландца, новый авиационный термин быстро пошёл в народ. (АИ).

Об оплате услуг советских лётчиков окончательно договорились уже перед самой погрузкой в самолёты.

Увидев «продукт», русский майор многозначительно повёл носом, и спросил:

– А ещё есть? Тогда бы мы ещё пару Ту-16 подогнали, с управляемыми бомбами.

Ему налили 50 граммов, для снятия пробы. Русский пилот опрокинув чарку, выдохнул, понюхал рукав, и сказал:

– Хороша. Но камрады вы требуете слишком многого. Ведь перекинуть отряд пара, это не мешок картошки отвезти. Кроме того мне надо будет объясниться с командованием. Сто тысяч долларов, и не меньше. Иначе нас ждёт трибунал и расстрел, если повезёт... Так что торговаться не будем. Аванс 30 процентов вперёд и топливо за операцию после возвращения. А боеприпасы мы как-нибудь спишем, тут же война идёт, – ухмыльнулся русский...

Наёмники переглянулись между собой и поняли, что без денег затея не взлетит... Отойдя в сторону, они обменялись мнениями:

– Что делать будем? – спросил Хоар. – У нас всё готово. Не отменять же операцию! Парни бьют копытами от нетерпения. Может, тебе удастся его уговорить на оплату после окончания миссии?

– Попробую, – явно сомневаясь в успехе, пожал плечами Плавски. – Не уверен, что получится, и, кстати, «кидать» этих парней я никому, даже злейшему врагу не посоветую.

– Ясное дело, учитывая, какие у них пушки по левому борту, – согласился Хоар. – Давай, всё же, поговори с ними. Я поддержу, если что.

Они решительно подошли к русскому майору, и Плавски сказал:

– Камрад, мы уважаем ваше искусство, и готовность рисковать ради посторонних людей, всего лишь соседей. Мы согласны с вашими условиями, но есть одна проблема – расплатиться сможем только по завершению спасательной операции. Так как наш наниматель как раз и есть объект спасения.

– Только он может подписать чеки и выдавать наличные. Поэтому его спасение и есть способ получить вознаграждение о котором вы говорите, – добавил подробностей Хоар.

– А, вон оно что... – понимающе усмехнулся русский. – Подождите. Пойду, потолкую с ребятами, объясню, что и как.

Он отошёл к другому самолёту, около двери которого стояли остальные лётчики и прочие члены экипажей русских самолётов. Несколько минут, оживлённо жестикулируя, он втолковывал им что-то по-русски. Наконец, лётчики остальных Ан-12 кивнули, майор повернулся к Плавски и Хоару, махнул рукой и крикнул по-английски:

– Давайте, парни, загружайтесь.

По топливу тоже договорились – самолёты дозаправили в Элизабетвилле, а окончательный расчёт решено было провести после окончания операции.

– Когда Чомбе будет освобождён, пусть тряхнёт и своей мошной, – решил Плавски, и Хоар его решение одобрил.

Вся идея, с «оплатой аренды» самолётов самогоном была задумана как прикрытие, чтобы, в случае необходимости, представить всю операцию как «самодеятельность на местах».

План, составленный Хоаром и Плавски, предусматривал посадочный десант, выброску парашютистов – они должны были перерезать дорогу на Леопольдвилль и телефонный кабель, чтобы исключить подход подкреплений, и воздушную поддержку. «Джон Смит» сообщил из Леопольдвилля, что самого Мобуту устранит нанятый им снайпер, а наёмникам имеет смысл сосредоточиться на спасении Чомбе.

«Ганшип» подсветил место посадки световыми бомбами. Два Ан-12 один за другим приземлились на хорошо укатанную грунтовую дорогу, выбрав ровный участок без колеи, недалеко от Тисвилля. Третий шёл немного позади, он должен был высадить парашютистов.

«Ганшип» заложил широкий круг, поджидая, пока наёмники займут позиции вокруг лагеря. Красная ракета вспыхнула и описала дугу в предрассветном небе, подавая сигнал к атаке. Несколько раз громыхнула 100-миллиметровка, пулемётные башни возле ворот и по углам с треском рухнули. Разбуженные взрывами негры из Национальной армии Конго бестолково метались посреди лагеря, освещённого медленно снижающимися на парашютах световыми бомбами. Невидимый во тьме «ганшип», держась выше слепящих «люстр», давил огнём пулемётов и скорострельных пушек периодически возникающие очаги сопротивления.

Наёмникам понадобилось несколько минут, чтобы разрезать кусачками спутанные спирали колючей проволоки и заложить тротил под стену. Громыхнули взрывы, стена лагеря рухнула сразу в двух местах, наёмники ворвались внутрь. После взрывов, «ганшип», как и было условлено планом, прекратил огонь, чтобы не положить своих. Хоар и Плавски получили от русских лётчиков во временное пользование два целеуказателя – небольшая коробка, укладываемая в ранец, и трубка толщиной около полутора дюймов и примерно в фут длиной, соединённая с коробкой толстым кабелем в резиновой изоляции.