Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

Уже снятые сцены обсуждений перед полётом на Земле частично пересняли для корректировки, кроме того, полуторачасовую продолжительность фильма решили увеличить до двух часов, если таковая необходимость возникнет.

Для съёмок было построено несколько радиоуправляемых роботов на гусеничном и колёсном шасси, которые опускались на планету при помощи ракетных платформ и тросовых механизмов (как американский марсоход «Curiosity»).

Клушанцев также посетил обе киностудии – немецкую «DEFA» и польскую «Iluzjon», где проходили съёмки, осмотрел декорации. Немецкие и польские кинематографисты собирались отснять большую часть фильма в павильонах.

(Из-за этого «инопланетная» часть фильма вышла довольно убогой. Станислав Лем назвал фильм «чудовищным», впрочем, ему вообще не нравилась ни одна экранизация его произведений https://ru.wikipedia.org/wiki/Безмолвная_звезда_(фильм,_1960) )

Павел Владимирович это решение раскритиковал:

– Зрителя не обманешь, если хотите снять зрелищно и правдоподобно – надо снимать на натуре. Найти сложный и безжизненный горный пейзаж нетрудно и на Земле, есть разные места, иногда совсем на Землю не похожие.

С выбором натуры для съёмок Курту Метцигу помог конструктор дирижаблей Борис Арнольдович Гарф, он был заядлым альпинистом и хорошо знал горы. Фильм в итоге снимали в горах Памира, выбрав места с каменистыми осыпями, лишённые растительности (АИ).

Высадив автоматы на Венеру, международная экспедиция обнаружила там следы погибшей цивилизации, основанной неизвестной формой жизни – загадочные архитектурные сооружения непонятного назначения, радиоактивный «стеклянный лес», и множество «металлических горошинок», оказавшихся, как позже выяснилось, носителями информации.

Внешний вид живых существ Венеры у Лема не был описан, и при обсуждении сценария это обстоятельство вызвало ожесточённые споры. Как потом иронически рассказывал Клушанцев:

– У нас даже был по этому поводу мозговой штурм, но мы его отбили...

(Честно упёр с http://bash.im/quote/448189)

В процессе обсуждения продюсер Ханс Малих высказал беспокоившую его мысль:

– Роботы и космическая археология – это, конечно, увлекательно, но зритель не будет сопереживать роботу. Хорошо бы добавить в действие какой-то конфликт... Но какой конфликт и с кем может быть на мёртвой планете?

– А что, если вот эти «металлические горошинки», которые у Лема в романе всего лишь носители информации, в нашем фильме будут кибернетической цивилизацией Венеры, возникшей уже после катастрофы? – предложил Метциг.

– Это как?

– Ну, помните, у Лема в романе, пилот, нашедший действующую «горошинку», сначала был сбит с толку её действиями – она вела себя, как живая, поворачивалась к нему, подавала радиосигналы. И только потом, разобрав другую «горошинку», выглядевшую «мёртвой», космонавты увидели, что у неё внутри «несколько миниатюрных спиралек, проволочка тоньше волоса, и маленький, не крупнее булавочной головки, кристаллик, полупрозрачный, как капелька дымчатого стекла», – напомнил режиссёр. – Они выяснили, что «металлическая мурашка» реагировала на радиоволны от передатчика скафандра.

Почему бы не подать зрителю такую идею: по отдельности каждая «горошинка» – всего лишь носитель информации, но когда их собирается достаточно много, они превращаются в подобие нейронов человеческого мозга, и в них возникает сознание? Совершенно чуждое, нечеловеческое, но разумное?

– А если есть другое сознание, – подхватил его идею Вольфганг Кольхаазе, – то это уже не археология, а полноценная ситуация «первого контакта». Из которой можно сделать очень многое. Надо только придумать, какой конфликт может быть у двухметрового человека с 7-миллиметровыми металлическими шариками.

– На них можно поскользнуться и упасть, разве что, – хмыкнул Ян Фетке. – Но едва ли такой «конфликт» заинтересует зрителей.

– Я думаю, нам надо взять паузу и посоветоваться со специалистами по электронике, – предложил Клушанцев. – Возможно, они что-то подскажут.

Павел Владимирович обсудил идею с академиком Лебедевым. Сергей Алексеевич неожиданно заинтересовался:

– Реагируют на радиоволны, говорите? А что, если сделать вот что. Пусть в фильме у космонавтов будут карманные терминалы, для беспроводной связи с центральной ЭВМ корабля, работающие по радиоканалу. И эти ваши «горошинки», когда их доставят на корабль для изучения, попав в общее поле радиоволн, образуют тот самый «кибернетический разум», который попытается захватить контроль над системами корабля и находящимися на борту запасными автоматами-планетоходами.

– Карманные терминалы с беспроводной связью? – удивился Клушанцев. – А где у него клавиатура будет?

В эпоху, когда ЭВМ занимали целые здания, терминал представлял собой телетайпный аппарат величиной со стол, а одним из наиболее перспективных способов ввода данных в компьютер считались бумажные перфокарты, сама идея «карманного беспроводного терминала» была фантастикой.

– А у него будет экран, реагирующий на прикосновения, – ответил Лебедев. – С нарисованной на нём клавиатурой. Вот такой. Это – прототип, над которым мы работаем.

Он показал Клушанцеву стеклянную пластинку, присоединённую плоской шиной из множества тонких проводов к большой, мигающей сотнями лампочек, ЭВМ. По чёрному экранчику бежали зелёные буквы, под ними была рисованная линиями и буквами клавиатура из квадратиков. Лебедев, осторожно касаясь букв, набрал прямо на экранчике команду, и ЭВМ ответила бегущим столбцом цифр.

– Здорово! – восхитился Клушанцев.

– Пока до реального использования этой технологии ещё далеко, но идея живёт и развивается, – пояснил академик. – Поскольку у вас действие происходит в будущем, можно показать её, как уже реализованную и привычную.

Идея Лебедева понравилась съёмочной группе. В итоге она вылилась в попытку «инопланетного кибернетического разума» захватить контроль над центральной ЭВМ планетолёта. Образцы с поверхности Венеры были доставлены на корабль, где и происходило дальнейшее действие.

Экипажу пришлось сражаться в узких коридорах корабля с «венероходами» резервного исследовательского комплекта, управление которыми захватили «металлические мурашки», объединившие свои вычислительные ресурсы внутри корабельной беспроводной сети. Положение осложнялось тем, что у экипажа, не планировавшего высаживать людей на Венере, не было никакого серьёзного оружия, а «планетоходы», рассчитанные на условия Венеры, повредить подручными средствами не получалось.

«Обезумевшие автоматы» загнали людей в центральный пост, двери которого удалось заблокировать, и выключили систему жизнеобеспечения. Оставшись лишь с тем кислородом, который был в помещении, члены экипажа оказались на грани гибели. Они, однако, не сдались, а предприняли собственный «мозговой штурм», в ходе которого нашли способ противодействия. Предположив, что «металлические мурашки» общаются между собой по радио, космонавты выключили беспроводную связь внутри корабля, и «кибернетический разум» перестал существовать. Контроль над системами планетолёта был восстановлен.