Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Не волнуйтесь, всё узнаете на месте.

Огромный зал в Кремле был полон народа. Аргентинцу объяснили, что приём устроен в честь Первого космонавта. Де Томазо не особо понимал, каким боком он относится к этому событию и решил, что его пригласили на приём «в числе прочих иностранных гостей», оказавшихся в Москве в это время.

Он с интересом наблюдал церемонию награждения, в ходе которой председатель Верховного Совета Мазуров вручил Гагарину и прочим награждённым ордена и медали. Награждение казалось бесконечным, и тут ему шёпотом сообщили:

– Сеньор де Томазо, вас ожидает товарищ Хрущёв.

Первый секретарь ЦК, казалось, лучился счастьем. Он крепко пожал руку гостя:

– Здравствуйте, здравствуйте, сеньор Алехандро! Очень рад познакомиться с вами...

Кремлёвский переводчик делал свою работу безукоризненно, общаться было легко.

– Как вам понравилось в СССР? Видели наш Горьковский автозавод? Что скажете о первых собранных машинах? – Хрущёв забросал его вопросами, Алехандро едва успевал отвечать.

– У меня к вам просьба, сеньор Алехандро, – сказал Никита Сергеевич. – Мы сегодня, как видите, чествуем нашего Первого космонавта и конструкторов, создателей нашей космической техники. Сейчас правительственное награждение закончится, и я хочу попросить вас поучаствовать в процессе.

– С удовольствием, – ответил де Томазо, – но в каком качестве?

– Сейчас мы выйдем во двор Кремля, и вы всё поймёте. Приготовьтесь, нас будет снимать телевидение.

Ловкая девушка-ассистентка попудрила сверкающую лысину Первого секретаря, затем другой подушечкой с пудрой прошлась по физиономии аргентинца. Хрущёву вручили микрофон, и он объявил:

– Товарищи! Приглашаю вас на минутку выйти во двор.

Он первым направился к выходу, взяв под руку всё ещё недоумевающего де Томазо, за ними повалила толпа гостей.

Внутренний двор Кремля был освещён на удивление скупо. Телевизионные софиты освещали только двери, из которых выходили приглашённые. Все столпились на площадке, огороженной толстыми красными бархатными шнурами.

– Все собрались? – спросил в микрофон Хрущёв. – Товарищи! Я рад сообщить вам, что в нашей стране начата серийная сборка спортивных автомобилей класса GT. Это совместная советско-итальянская разработка фирмы «Де Томазо Модена S.P.A.» и Горьковского автозавода.

Давайте, товарищи, признаем честно – всему сразу научиться невозможно. Пока что космические корабли у нас получаются лучше, чем спортивные автомобили. Поэтому мы обратились к нашим коллегам из Италии, и они нам очень хорошо помогли.

Одни и те же автомобили собираются из наших, советских деталей на заводе в Горьком, и в итальянском городе Модена. Дизайн автомобиля разработан также совместно, советскими и итальянскими дизайнерами. Сейчас я с удовольствием представляю вам главного конструктора – Алехандро де Томазо.

На Алехандро скрестились лучи софитов, он понял, что его показывают по телевидению. Первый секретарь тем временем, не хуже профессионального ведущего, продолжал:

– Я также рад представить вам ведущего конструктора машины – Джан-Паоло Даллара...

Алехандро с удивлением увидел в нескольких метрах от себя щурящегося от света софитов Джан-Паоло – видимо, его привезли в Москву уже позже.

– …и группу художников-дизайнеров, работавших над проектом – Эрика Владимировича Сабо, Эдуарда Романовича Молчанова, и их итальянского коллегу Джорджио Джуджаро, – объявил Хрущёв.

Первый секретарь перед приёмом часа три тренировался выговаривать итальянские имена и фамилии – опозориться в такой день было непозволительно.

Лучи софитов высветили троих дизайнеров – Алехандро и не подозревал, что они тоже здесь находятся. Кто-то тронул его за рукав:

– Сеньор де Томазо, возьмите. Держите крепче, не уроните. Сейчас Первый секретарь объявит, будьте готовы.

Ему в руки сунули маленький серебряный поднос и ключи, пару ключей на серебряном брелке с символом Исиды – эмблемой компании «Де Томазо».

Сияющий от удовольствия Никита Сергеевич продолжал:

– …а также их великолепное творение – автомобиль «Пантера GT1», в обозначении Горьковского автозавода – ГАЗ-15!

Перед приёмом Никита Сергеевич специально уточнял у своего переводчика Виктора Михайловича Суходрева, как надо произносить все эти мудрёные иностранные слова, поэтому произнёс правильно – «джи-ти», а не просто «ГТ», чем немало удивил и советских и иностранных гостей.

Скрытые до этого момента в темноте мощнейшие прожекторы вспыхнули, выхватив лучами из тьмы стремительный красный силуэт «Пантеры», в исполнении с кузовом Targa.

(Targa – кузов с двумя съёмными, часто стеклянными панелями над сиденьями и мощной дугой безопасности. Иногда делают одну общую съёмную панель. Варианты машин с кузовом Targa https://www.drive2.ru/l/324671/)

В этот момент Алехандро понял, почему двор Кремля не был освещён.

– Сегодня мы чествуем не только Первого космонавта, мы отдаём должное всем учёным, конструкторам и инженерам, которые сделали возможным этот успех. Поэтому сейчас, в знак дружбы и в расчёте на дальнейшее продолжение сотрудничества, я прошу главного конструктора машины, Алехандро де Томазо, лично вручить ключи от первой серийной советско-итальянской спортивной машины Первому космонавту планеты, майору Юрию Алексеевичу Гагарину! – объявил в микрофон Хрущёв.

Алехандро мягко подтолкнули в спину:

– Сеньор де Томазо, ваш выход, прошу вас...

Навстречу ему шагнул смущённо улыбающийся Гагарин. Множество фотовспышек освещали своими бликами момент, когда слегка ошалевший от неожиданности Алехандро вручил Первому космонавту ключи от первой серийной «Пантеры». Они обменялись перед камерами крепким рукопожатием. Аргентинец понял, что в этот момент он участвует в сотворении истории. «Невероятно... Надо же, не соврал Мюллер!» – подумал Алехандро: «Вот это – реклама так реклама! Не удивлюсь, если продажи попрут...»

Он проводил Гагарина к машине, усадил за руль, коротко рассказал, что к чему. Юрий Алексеевич осмотрелся с интересом, но, услышав про встроенный алкотестер, заводить мотор не стал, слегка смущённо объяснив:

– Я после награждения уже чуть-чуть принял…

Пробную поездку устроили на следующий день. Проехав несколько кругов по стадиону, Гагарин быстро освоился с управлением, но, отвечая потом на вопросы репортёров, поделился своими впечатлениями:

– Это не машина, а настоящий истребитель! МиГ без крыльев. Разгоняется очень быстро. Первое время ездить придётся с включённым лимитатором, а то с такой динамикой поездка будет до первого столба.

Гагарин дал автографы всем участникам разработки автомобиля и сфотографировался с ними возле машины. Для де Томазо это было лучшей рекламой. Он заключил отдельный контракт на использование этой фотографии и автографа в рекламных целях. Автограф Первого космонавта, отштампованный из тонкого серебряного листа, с этого момента украшал приборную панель каждой «Пантеры», являясь одновременно своеобразным «знаком качества» – его устанавливали только после прохождения придирчивой приёмки ОТК.