Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

Помимо кольцевых гонок, требовавших дорогостоящих асфальтированных трасс, ДОСААФ широко культивировал различные ралли, автокросс и мотокросс. Кроссовую трассу, в отличие от шоссейно-кольцевой, можно было построить за несколько дней одним бульдозером. Зрелищность таких соревнований, когда весь трек можно окинуть одним взглядом с любой трибуны, когда на грунтовых трамплинах то и дело взлетают высоко в воздух мотоциклисты, или гоняются на огромных колёсах от грузовиков переделанные ГАЗ-69 и «Барханы», реально зашкаливала, да и большинству сельского населения СССР такие гонки были ближе по духу.

Появление квадроциклов сделало автомотоспорт ещё более массовым и популярным. Доступность кроссовых трасс позволяла гонять по ним на обычных дорожных и недорогих кроссовых мотоциклах, квадроциклах, и даже на мопедах.

Иван Александрович Серов к международному автоспорту имел строго профессиональный интерес. «Большой цирк» Формулы-1, колесящий по всей Европе, и заезжающий на американский континент, был удобной площадкой для встреч агентов, подбора агентов влияния, поиска компромата, и прочих «тихих развлечений» разведки. Проведя в 1957-м простую и изящную операцию по спасению от закрытия международного ралли «Милле Милья», Серов организовал при помощи Коминтерна международную кампанию давления на FIA под лозунгом «За безопасность в автоспорте».

Смысл кампании сводился к всемерной пропагандистской поддержке автоспорта как положительного явления для развития туризма и местного бизнеса, при одновременной акцентации необходимости повышения безопасности на этапах World Sportcar Championship и «Формулы-1». В конце 50-х гонки ещё воспринимались недостаточно серьёзно, как разовые мероприятия, и устроители не желали вкладывать деньги в обеспечение безопасности зрителей. Гонщики ещё продолжали относиться к собственной безопасности легкомысленно, с оттенком неизбежности. Среди пилотов оставалось немало людей, ведущих безответственную жизнь плейбоев и баловней судьбы.

Изучая историю автоспорта, Иван Александрович обратил внимание на следующий трагический случай, когда 10 сентября 1961 г в итальянской Монце граф Вольфганг Берге фон Трипс после столкновения с Джимом Кларком влетел в толпу зрителей. Гонщик погиб, было убито, по разным данным, от 13 до 15 человек, ещё порядка 30 были ранены обломками развалившейся в воздухе «Феррари» Трипса.

Авария повлекла за собой серьёзные последствия для всего чемпионата «Формулы-1». «Гран-При Италии» хотя и остался в Монце, но конфигурацию трассы изменили далеко не в лучшую сторону. Овальную часть трассы – Alta Velocita или, как его ещё называли – «бассейн», после этого случая сочли слишком опасной. С 1962 года «Гран-При» Формулы-1 проходили только на «дорожном кольце», без использования наклонного овала, изрядно потеряв в зрелищности гонки. Такое решение выглядело вдвойне несправедливым, так как авария произошла не на овале, а как раз на «дорожной» части трека, в конце прямой возвращения при входе в сложный поворот Parabolica, задолго до въезда на овал.

– Изменение конфигурации трассы – это, конечно, не полная отмена гонки, как в случае с «Милле Милья», – объяснил Серов Первому секретарю, – но ведь мы знаем, когда, что и почему произойдёт. Ну, с какой-то вероятностью знаем. Если можно избежать гибели людей, а заодно и сохранить уровень зрелищности одной из самых легендарных гонок мира – почему бы не попытаться?

– Зрелищность гонки меня мало волнует, – ответил Хрущёв. – Но если можно спасти полтора десятка ни в чём не повинных людей, то мы просто обязаны попробовать. Хотя бы потому, что можем сохранить их жизни, чтобы потом нам самим не стыдно было смотреть в зеркало. Давай, действуй. Но денег не проси, попытайся обойтись поддержкой компартии Италии и прояви находчивость.

Наблюдение за Трипсом показало, что этот, несомненно, талантливый гонщик, в то же время был феерическим раздолбаем, не меньшим, чем погибший в 1957-м на «Милле Милья» Альфонсо де Портаго. О его характере лучше всего говорили факты.

Сразу после войны он учился в сельскохозяйственной академии. Родители Вольфганга не подозревали, что он появлялся в академии лишь изредка, для вида, чтобы отметиться. Вместе с приятелями он организовал банду байкеров «Дикие кабаны». Вырядившись в чёрные кожаные куртки, Вольфганг и другие «кабаны» разъезжали по окрестностям, участвуя в любительских соревнованиях мотоциклистов. После особенно яростных гонок по грязи, супруга одного из друзей фон Трипса стирала и сушила одежду Вольфганга, чтобы его родители не догадались, как их сын проводит досуг.

Несколько первых послевоенных лет юный граф наслаждался жизнью богатого лоботряса, прожигая её в обществе девушек, которые всегда крутились вокруг его денег. Единственными предметами, с которыми у него не было затруднений, были иностранные языки, он довольно бегло изъяснялся на английском и французском.

Став профессиональным гонщиком, Трипс не изменил своих привычек и плейбойских замашек. Сначала он гонялся за команду «Мерседес», но после страшной катастрофы 1955 года в Ле Мане, когда Пьер Левег вылетел в толпу зрителей, убив 83 человека и искалечив более 120, Альфред Нойбауэр распустил команду. Так Трипс попал в поле зрения Коммендаторе Энцо Феррари. Первое знакомство графа с «Ferrari» было болезненным: он вылетел с трека и упал лицом в землю. Тем не менее Коммендаторе предложил фон Трипсу контракт на сезон 1957 года.

(В этот период Энцо Феррари в команде чаще называли «Инженьери», прозвище «Коммендаторе» прилипло к нему несколько позже. Но оно значительно более известно, да и звучит внушительнее)

Во время поездок команды на Кубу, ещё при Батисте, гонщики «Ferrari» спустили все заработанные призовые деньги на прекрасных сеньорит и экзотические коктейли. Фон Трипс занялся на Кубе изучением местных борделей, и потом проводил экскурсии для товарищей по команде. Вольфганг всегда носил с собой миниатюрную камеру, и снимал ею своих любовниц. Эта была личная коллекция графа, и он, как человек благородный, никому её не демонстрировал.

Особых успехов в команде в первые годы Трипс не добился. Вероятно, ни один пилот в истории «Ferrari», кроме, разве что, Жиля Вильнева, не разбил в гонках столько красных автомобилей, сколько фон Трипс. За те пять лет, что Вольфганг выступал за «Ferrari», взбешенный его постоянными авариями Коммендаторе не единожды выставлял вон отчаянного немца, но затем, остыв, каждый раз возвращал его в команду. Неудивительно, что вскоре Трипс получил в гоночном мире прозвище «Граф Авария».

За три года в команде «Ferrari» графу не удалось подняться выше седьмого места в мировом зачете. Вольфганг часто пропускал гонки – в основном из-за травм. После очередных соревнований на трассе Нюрнбургринг он провёл три месяца в инвалидном кресле, с сломанными позвонками, раздавленным ребром и перекошенным носом.