Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

Однако требования Чомбе были просты и незатейливы:

– Тогда признайте правительство и президента Катанги законными, резолюцией ООН.

– Это за гранью реального.

У О'Брайена были предельно ясные инструкции Генерального секретаря ООН – ни при каких обстоятельствах не признавать правительство Чомбе и независимость Катанги.

– Думаете, до нас не дошли слухи о резне в «Радио Катанга»? – внезапно спросил Чомбе.

У О'Брайена как будто землю выдернули из-под ног. В этот момент он понял, что сейчас вся миссия ООН в Конго находится на краю пропасти. Если Чомбе обнародует эту информацию, репутации ООН и её миротворческих сил – конец. Никто больше не поверит в стремление ООН установить мир в Африке.

– Слухи? Они неточные... – О'Брайен и сам понимал, что такой ответ в этой ситуации звучит как детский лепет.

– Я так не думаю. Я думаю, что миротворцы ООН, этот образец добродетели и справедливости, казнили моих верноподданных, – жёстко ответил Чомбе.

– Сэр, я уверен, что мы можем найти способ увести себя от края пропасти.

– Тогда признайте правительство и президента Катанги законными, резолюцией ООН, – слово в слово повторил своё требование Чомбе.

– Этому... просто не бывать! – О'Брайен понял, что ситуация в тупике.

– Тогда довольно, доктор О'Брайен, – отрубил Чомбе. – ООН перешла от поддержания мира к принуждению к миру, и ваша миссия провалилась. Вы забыли о своих ирландских ребятах, оставленных в поле?

– О чём вы? – О'Брайен был уже на грани паники.

– Просто, я не забыл, – ответил Чомбе, направляясь к машине. – Я совсем о них не забыл.

Дагу Хаммаршёльду слишком поздно стало известно о бойне, устроенной гуркхами в Элизабетвилле.

– Сколько убито в «Радио Катанга»? – спросил он у своего референта.

– Тридцать, сэр.

– Это сведёт на нет весь огромный запас доброй воли в мире, по отношению к организации, и покажет, что мы не можем вести себя лучше, чем любая другая страна, – Генеральный секретарь очень хорошо представлял себе последствия.

– Сэр, такое случается во время войны...

– Не в моей войне! – оборвал Хаммаршёльд. – Какова была роль О'Брайена во всём этом?

– Он умный человек, сэр. Но он – академик, который уверен, что всё стоит на месте, пока он обдумывает, что делать дальше.

– Мы начали заниматься установлением мира недавно. Иногда новички ошибаются. Но мы поднимаемся, а не притворяемся, что мы не падали, – произнёс Генеральный секретарь.

– То есть, вы хотите сказать, что в первой военной интервенции мы ошиблись?

– Мы признаём действия... – ответил Хаммаршёльд. – Но мы должны от них дистанционироваться.

– Сэр, это наш план, наши войска... Как мы сможем дистанционироваться?

– Перекладыванием вины.

Хаммаршёльд в этот момент был готов переложить вину на кого угодно – на О'Брайена, на ирландского генерала МакЭнти (McEntee), хотя правильнее всего было бы назначить виновным командира гуркхов. Теперь события развивались независимо от его желания.

Совет безопасности ООН собрался на экстренное совещание. Перед началом советский посол в ООН Валериан Александрович Зорин как бы невзначай обратился к своему американскому коллеге Эдлаю Стивенсону:

– Мистер Стивенсон, вам не кажется, что Генеральный секретарь в Конго несколько заигрался в солдатиков? Мы поручили ему установить там мир, а не играть в войну.

Американцы в этот период тоже были весьма недовольны действиями Хаммаршёльда, особенно тем, что он отстранил от обязанностей предыдущего представителя ООН в Конго американского дипломата Ральфа Банча, проводившего откровенно проамериканскую политику, и назначил вместо него индийца Раджешвара Дайяла. Так уж случилось, что в данный конкретный момент времени интересы великих держав ненадолго совпали. И СССР и США оказалось выгодно отодвинуть Хаммаршёльда от прямого руководства операциями в Конго, на которое он претендовал.

– Мне представляется, что мистер Хаммаршёльд в Конго вышел за пределы полномочий Генерального секретаря ООН, – ответил Стивенсон.

– Когда чиновник с дипломатической службы берётся руководить военными операциями, из этого обычно не выходит ничего хорошего, кроме горы трупов, – продолжил Зорин. – Вот увидите, сейчас виноватыми окажутся все, кроме него.

– Что вы имеете в виду? – уточнил Стивенсон.

– Миротворцы ООН взорвали мирных гражданских в Катанге, – сообщил Зорин.

Стивенсон был очень обеспокоен:

– У вас есть доказательства?

– Неопровержимые. Если вы не станете возражать, и слегка нас поддержите, мы сможем посадить на место Хаммаршёльда менее беспокойного чиновника, – предложил Зорин.

– Я должен сообщить об этом президенту, – Стивенсон едва не бегом отправился к ближайшему телефону.

Вернувшись, он передал Зорину ответ Кеннеди:

– Президент поручил мне поддержать вас, мистер Зорин.

(АИ, но такая ситуация могла стать реальной, если бы историю с «Радио Катанга» удалось своевременно раскрутить в большой скандал).

Заседание Совета безопасности началось, и первым попросил слова Стивенсон.

– Мистер Генеральный секретарь. В виду вашей неспособности предотвратить гражданскую войну в Конго президент Кеннеди лично сказал мне настоять, чтобы Соединённые Штаты сыграли свою роль в вашей неуправляемой военной авантюре.

– Пожалуйста, скажите президенту Кеннеди, что я ценю его предложение, – Хаммаршёльд не собирался так просто сдавать свои позиции.

– Вы осознаёте, что если бы вы ответили раньше на требования премьер-министра Лумумбы, мы бы не оказались в подобной ситуации, – спросил Зорин.

– Мы бы пришли к этому так или иначе, – упорствовал швед.

И тут Зорин обнародовал информацию, огласки которой так опасался Генеральный секретарь (АИ).

– 13 сентября советский спутник, пролетая над Африкой, записал сообщение радиостанции «Радио Катанга» о том, что радиостанцию штурмуют «миротворцы» ООН, – сообщил Зорин. – В ходе этого инцидента гуркхи из состава контингента ООН в Элизабетвилле забросали гранатами 30 гражданских лиц. На ваших руках кровь гражданских, господин Генеральный секретарь!

На самом деле, передачу записал советский агент из числа наёмников «Южного креста», и передал её через спутник в Москву, но Хаммаршёльду было не обязательно знать такие подробности.

– Вот эта аудиозапись, – Зорин вытащил из своего портфеля репортёрский диктофон и включил воспроизведение.

В записи явственно были слышны взрывы гранат, предсмертные крики и стоны раненых. Хаммаршёльд запаниковал.

(АИ частично, в реальной истории он запаниковал и без вмешательства СССР – уж очень неприятной вышла история с убийством гуркхами персонала радиостанции)