Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

Реформа началась в 1954 г, с отмены платы за обучение, и изменении схемы раздельного обучения мальчиков и девочек. Такие уроки, как труд/домоводство и физкультура так или иначе приходилось проводить раздельно, хотя спортзал физически был один, ученики разных полов во время урока не общались. Исследования показали, что при раздельном обучении дети меньше отвлекаются друг на друга, особенно – в старших классах. Поэтому приняли схему, когда мальчики и девочки из параллельных классов объединялись во время уроков математики, русского языка, физики, химии, и других точных наук. Такие уроки, как рисование, литература, география, музыка, оставили совместными, чтобы в классе оставалось необходимое «ощущение единства». В результате социализация даже улучшилась за счёт постоянных контактов с учениками из параллельных классов, хотя учителя первое время путались с двумя журналами (АИ). Потом привыкли.

Начиная ещё с 30-х, коллектив талантливых математиков: Лев Генрихович Шнирельман, Лазарь Аронович Люстерник, Григорий Михайлович Фихтенгольц, Павел Сергеевич Александров, Николай Фёдорович Четверухин, Сергей Львович Соболев, Александр Яковлевич Хинчин, Иван Матвеевич Виноградов, Андрей Николаевич Колмогоров, Николай Иванович Мусхелишвили, Виктор Дмитриевич Купрадзе, Александр Осипович Гельфонд, Бенцион Израилевич Сегал начали «продавливать» изменения в школьной математической программе.

Будучи очень способными математиками, они совершенно не знали школы, не имели опыта обучения детей, не знали детской психологии. Поэтому проблема повышения «уровня» математического образования казалась им простой, а методы преподавания, которые они предлагали, не вызывали сомнений. Они были самоуверенны и пренебрежительно относились к предостережениям опытных педагогов.

Основа аргументации «реформаторов» была проста: «Самой категорической необходимостью является введение в школьные программы оснований анализа бесконечно малых». Реформаторы утверждали: «Если мы хотим довести научно-культурный уровень рабочего и колхозника до уровня работников инженерно-технического труда, то как же мы можем спокойно смотреть на отсутствие в математических школьных программах того, что составляет собой математическую основу всей современной техники?» Приводили ещё один, политический аргумент: «школа должна готовить молодежь к труду и обороне советского государства». При этом на вопрос о том, как после введения в школьную программу оснований анализа бесконечно малых повысится готовность советской молодёжи к «труду и обороне», реформаторы ответить не могли, зато, как было принято в 30-х, с апломбом обвиняли оппонентов в «контрреволюционной демагогии».

На декабрьской сессии группы математики АН СССР 1936 г была создана комиссия учёных, (т.н. «Группа-36») в которую входили Г.М. Фихтенгольц, Л.А. Люстерник, а также Лев Абрамович Тумаркин, Борис Николаевич Делоне, Феликс Рувимович Гантмахер, Владимир Абрамович Тартаковский, Александр Осипович Гельфонд и ещё несколько математиков, которая требовала «коренной реорганизации постановки преподавания математики в начальной и средней школе». В резолюции, принятой на основании докладов Г.М. Фихтенгольца и Л.Г. Шнирельмана, было обращено внимание на «неудовлетворительность учебных планов и программ, полную непригодность некоторых стабильных учебников и многочисленные недостатки остальных».

Показная идеология реформаторов базировалась на двух необоснованных и невнятно сформулированных постулатах. Во-первых, необходимо повысить «идейный уровень» преподавания математики, во-вторых, привести содержание обучения «в соответствие с требованиями науки и жизни». Никто из них не уточнял, что значит «идейный»? Какая вообще «идейность» может быть в математике? Что значит «уровень»? Что значит «повысить»? И почему «необходимо» повышать «требования», которые «выставляли» школе наука и жизнь, какие именно требования, и каким образом «выставляли»? Никто из «реформаторов» на эти вопросы ни разу не ответил. Но от имени мифической «математической общественности» агрессивно утверждалось: «необходимо!».

С 1939 г публичным идеологом математической реформы стал известный математик А.Я. Хинчин. Он публиковал многочисленные программные статьи в журнале «Математика в школе», в которых рассуждал о «неудовлетворительности действующих программ», провозглашая их «порочность»: «Программы страдают оторванностью от жизни». Эта «оторванность», по мнению реформаторов заключалась в том, что «программы должны быть построены так, чтобы идеи переменной величины и функциональной зависимости как можно ранее усваивались учащимися, становясь основным стержнем всего школьного курса математики». После этого будет «восстановлена связь программ с жизнью»?

Понятия переменной величины и функции в школьном курсе тогда присутствовали. В учебнике Киселёва изучались линейная, квадратичная, показательная и логарифмическая функции. Но реформаторы «Группы 36» требовали, чтобы они стали «стержнем» и «как можно ранее».

Главной проблемой школы был объявлен «недостаточный научный уровень подавляющего большинства нашего учительства». Для искоренения сего «порока» предлагалась комплексная система мероприятий: «создание новых учебников и методических руководств, пропаганда и разъяснение новых программ, переподготовка, методическая и научная, значительной части учительства, перестройка подготовки учительских кадров». На вид, для неспециалистов, всё выглядело вполне здраво и разумно. В духе времени, реформаторы заявляли о «горячем желании наших учительских масс поднять математическое преподавание в школах до уровня, достойного великих культурных и народнохозяйственных задач третьей сталинской пятилетки».

Методы и приёмы реформаторов 1930-х гг. выглядят сейчас открыто демагогическими: отсутствие серьёзного обоснования своих идей, декларативность целей и алогичность доводов, игнорирование аргументов и предостережений оппонентов, агрессивный тон и унижение несогласных, пренебрежение результатами практического опыта, использование авторитетных социальных организаций – АН СССР, Московское математическое общество. Эти же методы они использовали в дальнейшем.

Своей целью «реформаторы» ставили убрать мешающие им кадры Наркомпроса. Вторая — заменить учебники. Обеих целей в 30-х достичь не удалось, потому что нарком просвещения Андрей Сергеевич Бубнов не подпускал их близко к школе.

«В качестве временной меры» они взялись исправлять «недостатки» использовавшихся на тот момент учебников А.П. Киселёва. В 1938 г. Глаголев «переделал» геометрию, в 1940 г. Хинчин — арифметику. «Передельщики» руководствовались «научным» принципом, сформулированном Хинчиным: «Каждый учебник должен представлять собой единое, логически систематизированное целое». Таким образом, психологическая систематика, ориентированная на понимание, должна быть заменена логической, противоречащей детскому пониманию.