Алексей Волков - Шаги Командора

В поле зрения попался стоявший в стороне турок в белой чалме. Он старательно целился в кого-то из пистолета, и, проследив, Кабанов к тайному ужасу обнаружил, что целью являлся самозабвенно машущий шпагой Петр. Свои пистолеты были разряжены, ножей не осталось, а допрыгнуть до стрелка уже не было времени. Командор прыгнул, только не вперед, а в сторону, прикрывая императора. И сразу грянул выстрел. Пуля ударила в левое плечо, заставила чуть развернуться. Откуда-то рядом со стрелком возник Ахмед, горизонтально взмахнул саблей, и голова в чалме послушно отделилась от тела.

– Сергей! – выдохнул в ухо император.

– Я ничего. Наша берет. – Кабанов говорил с трудом, превозмогая боль. Перед глазами все слегка плыло и теряло четкость. Но победа явно склонилась на сторону русских. Верхняя палуба была почти очищена от противника, выходы на нижнюю перекрыты, и кто-то из турок уже отбрасывал в сторону оружие.

Со стороны раздавался пушечный гром. Второй русский фрегат самоотверженно не подпускал вражеские корабли к сцепившимся в схватке судам.

– Не надо было… – Дальше говорить Кабанов не смог. Сознание оставило его, и лишь перед тем промелькнула мысль: выдержат ли свои? И ответом – обязаны выдержать.

Зима неудержимо накатывалась на ту часть суши, которая именовалась Россией. В другие страны она тоже приходила или хотя бы заглядывала, но там была лишь мимолетной гостьей, а здесь чувствовала себя полноправной хозяйкой. Холодное дыхание почувствовалось еще в середине октября. По ночам льдом схватывало многочисленные лужи, сковывало поверх грязь. Днем немного отпускало, но ночью повторялось вновь. На Покров выпал первый снег, через пару дней растаял, однако через неделю лег опять, кажется, уже до далекой весны.

Жизнь в селах и деревнях затихла. Полевые работы закончены, осенние свадьбы сыграны, только и осталось, что заниматься домашним хозяйством да ждать наступления тепла.

В городах все обстояло иначе. До зимних ярмарок было еще далеко, но помимо развлечений везде продолжалась обычная работа. В положенные часы чиновники находились в присутствиях, с утра и до ночи трудились рабочие в многочисленных мастерских и открытых в последнее время мануфактурах и фабриках. Им что сезон, что не сезон, никакой разницы. Разве что отапливать помещения приходится. Не лето…

Боевые действия около Прута закончились, так толком и не начавшись. Турки опоздали с развертыванием, русские были заняты борьбой с иным врагом. Шереметьев сплоховал. Войска он передвигал не спеша, тащил с собой громадные обозы, а в итоге татары Девлет-Гирея с присоединившимися к ним немногочисленными малороссийскими казаками Мазепы сумели проскочить мимо, и гнавшийся за ними Алексашка успел лишь хвосты потрепать, перед тем как основные силы перескочили за реку под прикрытие османов.

Хотя как сказать – хвосты. Одних пленных татар было под пять тысяч. С изменниками-то проще. Их просто вешали.

Две армии разошлись по зимним квартирам. Воевать зимой в степи – только людей терять без всякого противника. Когда даже обогреть солдат нечем, до сражений ли?

В Крыму все немного успокоилось. Оставшиеся там татары притихли до лучших времен. Нагрянувшие шторма сделали действия флотов невозможными. Через Перекоп по раскисшим дорогам в глубь России прошли колонны пленных. Там турок никогда не видели, и с некоторым удивлением рассматривали тех, кто всегда казался грозным противником.

– Кантемир обещает выставить вспомогательное войско. – Петр пребывал в состоянии эйфории. Даже бегство Мазепы не вызвало ожидаемого гнева.

– Обещать просто, – вздохнул Кабанов.

Он развалился в кресле. Левое плечо под рубашкой было туго перебинтовано, зато рана давала право принимать государя в любом виде.

– Выставит, куда денется? – бодро вымолвил Алексашка. – Его турки уже достали так, что хоть к черту в зубы ринешься. А мы свои, христиане. Под российским скипетром ему будет спокойно.

– Сомневаюсь я в этом войске, – вновь повторил Кабанов.

Он не помнил подробностей похода в иной истории. Однако река была той же, как и союз с господарем Молдавии. Но если бы к русской армии присоединилась еще какая-то, может, итоги кампании были бы иными? Откуда у молдаван армия, если страна под властью турок? В лучшем случае соберутся добровольцы. Желания воевать у них будет много, а воинской подготовки – никакой. Не помощь, а обуза.

– Можно еще Августа привлечь. Лещинский утих, трон удержал. Может повоевать, – предложил Меншиков.

– Даром никто в войну влезать не станет. Он свою долю земель потребует. Как некогда со шведами. А толку от его помощи – сами видели. Надо рассчитывать на себя. Да и не хочется дарить земли, даже Августу.

Кабанов неловко пошевелился, и рана немедленно напомнила о себе. Она вообще заживала плохо. Вроде раньше все происходило быстрее. Или кажется? Угораздило на пустом месте!

Дарить не хотелось никому. Тем более даже Петр убедился в ненадежности союзника. Другом Август быть не перестал. Только политика определяется не только дружбой.

– Сами справимся! – наконец изрек Петр. – Шведов разбили, сейчас Крым отвоевали. Неужто турок не разобьем? И с изменника еще по полной спросим!

Командору неожиданно приснилась встреченная в Кенигсберге девушка. Словно он вновь заглядывал в ее карие глаза, а от улыбки вдруг становилось легко, словно за спиной выросли крылья.

Это было странно. Вроде в жизни есть все. Любимая жена, положение, нужная работа… Ладно, теперь Сергей спал на мужской половине дома. Все-таки рана давала о себе знать. Плечо ныло, левая рука слушалась плохо. Неловко повернешься – и просыпаешься от боли. Но дело ведь не в постельном одиночестве! В походах тоже спишь один, да еще частенько без кровати, прямо на голой земле. Кабанов не делал себе поблажек. Раз солдат ночует в неудобстве, значит, так же надлежит поступать и фельдмаршалу. Ладно, если на пути попалась какая-то изба, если же войска остановились в поле, то можно обойтись без шатра. Максимум – обычная палатка, такая же, как у солдат, только те помещаются под пологом полным капральством.

Так почему же? И ведь сон был очень приятным, хотя подробностей Кабанов не помнил. Да их и не было. Словно состоялась обычная встреча, посмотрели друг на друга, может, обменялись несколькими фразами, а дальше наступило пробуждение.

Утро показалось добрым и очень солнечным. Хотя за окном господствовала привычная прибалтийская хмарь. В небесах ни просвета, тяжелые серые тучи, готовые разродиться дождем. Ветер. На земле вместо снега – сплошные лужи и грязь. Декабрь месяц, на остальной территории давно зима, однако здесь с моря принесло оттепель, сырую, зябкую, когда будешь рад суровому морозу. Только если солнечно на душе, велика ли разница, какая погода на дворе?