Владимир Свержин - Все лорды Камелота

Нам оставалось уповать на удачу, поскольку перспектива поднять каждое зелёное опахало, высматривая, не притаился ли под ним кусочек пергамента величиной два на четыре дюйма, занятие, требующее времени и китайского упорства. Если бы ещё эти поиски дали хоть какой-то результат!

– Я точно выкинул его здесь, – бормотал сэр Бэдивер, переворачивая очередной лист, – вон под тем дубом я стоял и думал, как мне поступить. Может быть, птица унесла его себе в гнездо?

– Август. Птицы не вьют гнёзд, – хмуро вздохнул я. – Впрочем, какая-нибудь сорока могла и ухватить. А скажи-ка, братец, ты, случайно, в этих краях чужаков не встречал?

– Да я и сам здесь ещё чужак, – хмыкнул оркнеец. – А люди тут ходят. Углежоги, свинопасы, браконьеры. Да мало ли кто? Только вряд ли кому-нибудь из них понадобится пергамент. Тем более, – Бэдивер огляделся вокруг и зашептал мне на ухо, – все они здесь нехристи, а предсказание написано на коелбрене. Читать-то они, понятное дело, не умеют. Но кто ж из них решится нести к себе в дом записку друида.

– Вероятно, ты прав, – кивнул я, памятуя, что встреченный Лисом на болоте незнакомец вряд ли мог быть углежогом или свинопасом. Да и браконьеров с мечами, но без луков мне встречать не приходилось. Однако не мог же я заявить Бэдиверу, что у меня было видение, и я знаю о присутствии в этих краях весьма странного путника, к тому же скрывающего своё звание. Ему не хуже меня было известно, что магические способности в доме Бьерна передаются исключительно по женской линии.

– Эй, братья по горячим делам! – раздался сверху с обрыва голос Лиса. – Как успехи у красных следопытов?

Судя по смущённому взгляду Бэдивера, образная речь моего напарника была для него непереводимой игрой слов.

– Это у них в трансальпийской Галлии так обычно спрашивают, удалось ли что-нибудь найти. – Я мысленно погрозил Лису кулаком. Однако он, похоже, не обратил на это никакого внимания.

– Ребятки, не уходите никуда. Я к вам спускаюсь, – обнадёжил нас Рейнар. – Я вам такое расскажу! – он начал спуск, ловко цепляясь за торчавшие из земли корни, хватаясь за чахлые кусты, свисающие над оврагом, и перескакивая по-обезьяньи от одной едва заметной зацепки к другой. – В общем, так. – Лис спрыгнул с четырёхъярдовой высоты и мягко приземлился на дно оврага. – Настрелял я пяток уток. Дай, думаю, виверну подкормлю. На нас-то всех, пожалуй, и трёх уток за глаза хватит, ну и пара – животине. Оно ей, конечно, как слону – дробина. Вон, вишь, полетела, красотка броненосная! – он ткнул пальцем в небо, где, распластав крылья, делала вираж жуткая тварь. – При её-то габаритах и парой овец не наешься, но всё-таки не так голодно.

Приметаюсь я к ней с презентом, а она, бедная, сидит на поляне, гложет куст шиповника. Я, значит, хватаю птичек, а под осень они уже жирку нагуляли, такие сочные – у самого слюнки текут, и начинаю трясти ими возле морды чудовища. Главное, думаю, поймать момент, когда она пасть откроет, а то ведь, с голодухи не разобравшись, руку отхряпает и спасибо не скажет. В общем, я перед ней дичью трясу, а виверна и ухом не ведёт. Даже не то чтобы не ведёт, а всё норовит ко мне спиной повернуться. Глаза скосила, чуть не плачет, куст этот у неё, по-моему, аж в горле застрял, а она его всё наяривает, аж гай шумыть.

– Это снова по трансальпийски, – пояснил я.

– А-а, – сэр Бэдивер понимающе покачал головой, – и что же было дальше?

– Дальше – больше. Вылетает из лесу, как м-м… – Лис вопросительно посмотрел на меня, – рысь, раненная в район хвоста, святой Каранток.

– Он не святой, – хмуро сообщил моему другу сэр Бэдивер. – Он… Я уж и не знаю кто.

– У Карантока с преосвященным Эмериком вышли разногласия по поводу установок Никейского собора.

– Да-а?! – Лис с подозрением поглядел на меня. – А где они хотели его устанавливать?

– Кого? – не понял я.

– Ну, этот самый Никейский собор.

– «Лис!» – передал я по закрытой связи. – «Не позорь мои седины! На Никейском соборе в 325 году от Рождества Христова было решено, какие тексты будут входить в канонический Новый Завет, а какие нет».

– «Шо, правда?» – удивлённо передал мой друг, и мне так и не удалось понять, куражится он или действительно удивлён. – «А как им это удалось? У них было спецвидение от Самого? Или так, рейтинговая система?»

– «Это запутанная история. Я тебе её как-нибудь в другой раз расскажу. В сравнении с количеством апокрифов, в Новый Завет не вошедших, его смело можно считать хрестоматией по священным текстам».

– «Слушай, это не Собор! Это какой-то Главлит напополам с военной цензурой!»

– «Вот и Каранток был примерно того же мнения».

– Ладно, – умиротворяюще махнул рукой Лис. – Мне шо так, шо эдак. Не святой, так не святой – мужик-то всё равно хороший. В общем, выпуливается он на поляну и вещает в духе: «Отсюда прочь! Сюда я больше не ездец!» Ну, я его тут спрашиваю. «Святой!» – Лис вновь наткнулся на неодобрительный взгляд сэра Бэдивера. – Ладно-ладно. «Подвижник! Чего это твоя скотинка уток не жрёт? Не захворала ли?» Он на меня глаза выпучил, словно я его по башке перначём навернул, и говорит так укоризненно: «Как же может вкушать она мясо, когда сегодня пятница – день, когда каждый верующий орошает ланиты свои слезами, вспоминая участь Спасителя, преданного злою изменою в руки палачей? И вам, – в смысле нам, – скоромное вкушать нынче негоже». Как, кстати, – Лис указал на подстреленных уток, висевших у него на поясе, – насчёт перекусить с дороги?

– Я ни-ни, – замотал головой Бэдивер. – Вода и ячменная лепёшка – вот всё, что могу я себе позволить.

– Да-а, – протянул мой напарник, – пациент скорее мёртв, чем жив. Торвальд, но ты хоть не бросишь меня в тяжёлую минуту ужина? Или, выходит, зря я по болоту шарился, птичек ни в чём не повинных жизни лишал? Да, кстати, – без всякого перехода продолжил он, – Бэдивер! Быть может, тебе интересно, но там, на болоте, я встретил одного весьма странно одетого джентльмена в кольчуге и при мече. Мне отчего-то показалось, что это один из людей феи Морганы. И похоже, он направлялся в сторону хижины архиепископа. Ты не знаешь, у его преосвященства с Морганой никаких переговоров не намечалось?

– О Господи! – всплеснул руками вчерашний рыцарь. – Это может быть убийца, подосланный Мордредом, чтобы лишить жизни преосвященного Эмерика! Простите меня, друзья, я оставлю вас здесь. Долг велит мне… – не договорив, он припустился бежать по оврагу туда, где не так давно мы спускались вниз, туда, где стенка оврага была заметно ниже и куда более пологой.

– Вы там шли? – глядя вслед верному стражу архиепископа Кентерберийского, спросил Лис.

– Да, – ответил я.

– Оч-чень интересно. Тут на подходе ветка сломана, похоже, совсем недавно. Может, конечно, какой зверь потрудился, а может, и нет. Вон, погляди, видишь, торчит над оврагом? Я когда спускался, за неё хотел ухватиться. Слава богу, заметил.