Валери Жискар д’Эстен - Победа Великой армии

Мари-Тереза придерживалась того же мнения. Она говорила себе, что, скорее всего, никогда больше не встретит такого храброго и обольстительного мужчину, как Франсуа Бейль, и надо изо всех сил наслаждаться настоящим. Ее изумляло, что между ними не существовало никаких препятствий, порождаемых титулами или происхождением, и что, прежде чем отдаться ему, она могла так легко раздеваться перед ним, без стыда и кокетства. Ее очень трогала галантность, которую он, не впадая в фамильярность, проявлял к ней и в дороге, и за столом.

О будущем она предпочитала не задумываться. Она, как и Бейль, решила довольствоваться завтрашним днем, но очень надеялась, что их возвращение в Париж будет бесконечным, наполненным нескончаемой чередой завтрашних дней.

Самое странное, что ни он, ни она никогда не говорили друг другу слов любви. Они казались им просто ненужными. Ни когда он долго ее ласкал, чтобы пробудить ее чувственность, ни когда на смену нежности приходили самые жаркие объятия (именно они особенно нравились Мари-Терезе) — ни разу не обменялись они любовными банальностями.

Генерал Бейль выбрал маршрут, проходивший достаточно далеко от двух мест, где шли боевые действия в Германии, — Саксонии и Пруссии: именно там Великая армия собиралась вступить в бой во время своего возвращения, о чем и предупредил его маршал Ней.

Поэтому их карета сделала остановки в Лодзи и Бреслау, прежде чем объехать Дрезден с юга, в направлении Веймара, где Бейль, по примеру императора, рассчитывал остановиться на несколько дней.

Прапорщик Лоррен снабжал спутников сведениями благодаря тому, что много времени проводил в кофейнях, где собирал циркулирующие вокруг слухи. Именно так он узнал о бегстве саксонской армии под Лейпцигом при известии о приближении армейского корпуса Нея, принца Евгения и Понятовского. Саксонские генералы, зная о поражении Великой армии в России, готовились атаковать ее на обратном пути во Францию. Плохо осведомленные о результате битвы при Вильне и вопреки мнению короля Фридриха-Августа, верного Наполеону, они сосредоточили силы на поле боя, расположенном к югу от Лейпцига. Когда в рядах саксонской армии распространился слух о скором появлении маршала Нея, в частях начались волнения. Генералов, проводивших смотр полков перед сражением с французами, освистывали с криками «Да здравствует император!». Брожение охватило всю армию. Короля Фридриха-Августа, прибывшего из Дрездена навести порядок, встретили овациями. Генералов-предателей арестовали, и маршал Ней двинулся к Лейпцигу во главе трех своих армейских корпусов, к которым присоединились саксонские дивизии. Добавляли (хотя это и было невозможно подтвердить), что Ней, уроженец Саара, может быть назначен вице-королем Саксонии.

С севера поступали менее ясные новости. Наполеон, раздраженный тайной враждебностью короля Фридриха-Вильгельма III, отказался с ним встречаться. Император уведомил его о новой линии границы Пруссии с Польско-Литовским королевством и поручил королю Мюрату и маршалам Даву и Удино войти в Берлин и добиться капитуляции страны. Сам же он, прибыв в Веймар, сделал там важное заявление, вызвавшее у людей радость. Относительно его содержания сведения Лоррена оставались смутными: по его мнению, речь шла об объявлении мира. Потом Наполеон отправился обратно во Францию.

Все последние дни ноября карета Бейля и его людей катила по южной Саксонии. Проехала она и мимо соединений армейского корпуса маршала Нея, которые, победив саксонцев, в веселом настроении возвращались во Францию, и мимо полков итальянской армии, двигавшихся (или, скорее, летевших на всех парах) к себе домой. Генералу Бейлю было приятно наблюдать за тем, что происходило после этих победоносных кампаний.

Они пересекли большую дорогу из Байрейта в Лейпциг и во вторник 1 декабря подъехали к небольшому городку Веймару, окруженному деревьями и садами. Бейль хотел в нем задержаться, чтобы попробовать уяснить смысл «декларации о мире в Европе», с которой выступил император, и понять причины, побудившие Наполеона сделать Гёте своим глашатаем. Он надеялся, что в этом ему посодействует находящийся здесь посланник Франции в Веймаре — его кузен Антуан де Сен-Жюльен, вместе с которым они в детстве неоднократно проводили каникулы.

Бейль остановился со своими людьми в лучшей городской гостинице «Слон», расположенной в верхней части Торговой площади. Хозяин предложил ему самую лучшую комнату на втором этаже. У лестничной площадки к ней шел маленький узкий коридор, боковая дверь которого вела в другую комнату. Там, решил Бейль, и посеется Мари-Тереза.

Едва он начал приводить в порядок свою одежду, хозяин гостиницы, вернувшись, сообщил ему, что в прихожей его ожидает французский посланник, узнавший о его прибытии. Генерал Бейль спустился по лестнице и встретил кузена, который горячо его обнял. Они внимательно оглядели друг друга, чтобы убедиться, как сильно изменились со времен отрочества. Завершив осмотр, Сен-Жюльен воскликнул:

— Франсуа, как же я рад тебя видеть! Но что тебе делать в этом дрянном городишке?

— Я еду в Париж, куда меня вызвал император. Кстати, давно он отсюда уехал?

— Он провел в Веймаре целых два дня, четверг и пятницу прошлой недели. Он хотел неспешно поговорить с Гёте, чтобы рассказать ему о своей знаменитой мирной декларации.

— А о чем именно в ней говорится, в этой декларации? Люди, которых мы расспрашивали по дороге, судя по всему, не слишком-то много об этом знали!

— Она появилась всего три дня тому назад, но я тебе все расскажу подробно. Жаклин, моя жена, которую ты не видел после нашей свадьбы, будет рада, если ты придешь к нам на ужин. Но у меня есть еще идея. Хочешь, я постараюсь устроить тебе встречу с Гёте? Может быть, вам удастся поговорить уже завтра.

— С удовольствием! Конечно, я согласен! — ответил Франсуа Бейль. — Правда, не думаю, чтобы Гете было очень интересно со мной встречаться.

— Я его заинтригую: скажу, что ты — тот самый герой, который взял в плен Кутузова! Так что буду ждать тебя дома около семи. Можешь идти пешком. Это одно из немногих преимуществ Веймара! До встречи!

Дом французского посланника был небольшим, но изысканным. Когда Жаклин де Сен-Жюльен принимала в нем Франсуа Бейля, тот понял, что уже забыл, как держатся женщины из французского общества.

Черноглазая, с тонкими чертами лица, Жаклин, безусловно, по праву слыла хорошенькой, но была маленькой и суетилась, манерничая. Ей явно хотелось, чтобы ее прием удался на славу и оказался достойным героя дня, что выражалось во множестве деталей. Чирикая на своем жеманном языке, она подгоняла двух молодых немецких служанок, похожих друг на друга, как сестры-близнецы. В черных платьях с кружевными манжетами, расшитых фартучках и накрахмаленных чепчиках они выглядели очень опрятно. Жаклин де Сен-Жюльен заставила их по-другому переложить столовые приборы у тарелок и принести дополнительные бокалы для еще одного сорта вина. Муж не мешал ей суетиться, хотя и не скрывал своего раздражения ее надоедливым стремлением к совершенству. Когда они сели, он заговорил о встрече с Гёте.