Александр Тамоников - Клад тверских бунтарей

— Это означает совсем другое. Уж я-то знаю, что ты за человек и какой воевода.

— И что означает мое спокойствие?

— Так ты же сам сказал, что знаешь, как выполнить задание. Если до поры до времени не говоришь об этом нам, то правильно делаешь.

— Что ж, пусть будет так. Смотрите за лесом, мы в осинник.

Но не успели Савельев и Новик отъехать от рощи, как услышали крик, донесшийся от Черного леса:

— Эй, ратники, которые в роще, выходите. Разговор есть насчет нашей сдачи.

— Ого! — воскликнул Баймак. — Это что-то новое. Неужто разбойники решили сдаться?

— А пойду-ка я да узнаю.

Савельев кивнул Новику, и они вернулись к Черному лесу.

У выхода центральной тропы на обочине дороги стоял Игнат Брыло.

Он увидел Савельева, удивился и спросил:

— Ты что ж, воевода, сам тут смотрел за лесом или не отвел отсюда свой отряд?

— Не тебе вопросы задавать, Брыло. Сдаетесь?

— А что нам остается делать, коли вы обнаружили стан и тропу, ведущую к нему. Из болот мы теперь не выйдем. Вы перекроете путь и будете тянуть время до тех пор, покуда царь сюда целое войско не пришлет. Поэтому мы вынуждены принять твои условия.

— Это верное решение. Так вы хоть баб и детей спасете от лютой смерти. — Брыло огляделся и спросил: — Князь, ты про уговор наш не забыл?

— Я никогда ничего не забываю.

— Значит, замолвишь за меня словечко? Знаешь, как непросто мне было уговорить мужиков сдать оружие и вернуть золото.

— Чем же ты их взял?

— Каюсь, обманул. Сказал, что коли сами выйдем и все вернем, то казни избежим. Царь отправит нас на тяжелые работы во искупление грехов.

— И они тебе поверили?

— А куда им деваться? Сомневались многие, но выхода-то другого нет.

— Насчет тебя я слово замолвлю. Ты уцелеешь, а вот остальным разбойникам пощады не будет.

— Да что теперь. Они знали, что с ними будет, коли их возьмут.

— А когда обманывал подельников, совесть не мучила?

— Ты бы еще объяснил мне, что это такое.

— Понятно. Сдача в оговоренное время.

— Помню, на рассвете.

— Порядок будет таков. Сначала идешь ты, за тобой — носильщики коробов с сокровищами, далее — человек с иконой. Проверим, все ли они принесли, и продолжим. Мужики выходят со всем своим оружием, которое бросят на дорогу, по пять человек, каждый раз по моему приказу. Как закончим с ними, пусть идут бабы. Порядок определите сами. Где им с детьми встать, я укажу отдельно.

— А с ними что будет?

— Покуда князь Микулинский решил в монастыре всех поселить. Что с ними будет далее, решит новое следствие, назначенное государем. Понял, Брыло?

— Да как тут не понять? Хорошо, что ты меня первым выведешь.

— Предупреждаю, после выхода ты поведешь к стану моих ратников. Они проверят, все ли вышли, не схоронился ли кто, потом разрушат ваше логово. Тебя в Твери будут держать отдельно от остальных разбойников.

— А семью?

— Ее тоже. Не в монастыре, а под охраной в темнице. Там для нее безопасней будет. Сын-то выздоровел?

— Ты и о его хвори знаешь?

— Как видишь.

Брыло покачал головой и заявил:

— Да, крепко ты вцепился в нас. А сын-то вроде ничего, но осмотр лекаря не помешает. Да у нас многих смотреть надо. Недавно баба молодая померла.

— Так, Брыло, пока все. Завтра, как только появится солнце, выходишь сюда. Далее все по уговору.

— Так и будет, князь, — сказал Брыло взглянул на Савельева, резко повернулся, ломанулся чрез кусты в черную воду и начал быстро удаляться.

— В осинник, Кузьма, и быстро! — приказал воевода Новику.

В осиннике Савельева ждал сюрприз. Туда, перекрыв все сроки, прибыл отряд Осина.

— Егор, ты же должен был под вечер приехать, — воскликнул Дмитрий.

— Торопился, потому как чувствовал, что очень нужен тебе.

— Это что же, твои воины почти не отдохнули?

— Ничего. Им не впервой. Поспали немного и двинулись в путь-дорогу.

— Князь Греков не допрашивал, куда вы и зачем?

— Еще как допрашивал. Пытался выяснить.

— А ты?

— А я ответил, что не имею права разглашать тайну, называть то место куда мне государем приказано убыть. А у тебя тут как дела? Есть хорошие новости?

Савельев рассказал Осину, что произошло за то время, пока его отряд отсутствовал в Твери.

Тот был немало удивлен.

— Просто нет слов, — заявил он. — Значит, ты и Меченого взял, и продажного боярина?

— Еще помощника Пурьяка и холопа боярина Воронова. Но Игната Брыло, которого все считали Меченым, я отпустил, дабы он склонил шайку к сдаче и вывел людей с сокровищами и иконой из Черного леса. Я обещал ему похлопотать за него перед государем, недавно говорил с ним. Брыло сказал мне, что разбойники согласны сдаться. Завтра на рассвете они выйдут из топей.

Осин посмотрел на Савельева и заявил:

— Ты же умный человек, князь, и вдруг поверил разбойнику, который прекрасно понимает, что твои хлопоты не спасут его жизнь. Вряд ли царь простит Брыло да и остальных разбойников. Им всем одна дорога — на плаху. Ладно, пусть Брыло и поверил тебе, но другие-то? Какой смысл им выходить, когда они могут устроить торг?

— Разбойники знают, что на их условия царь не пойдет, какими бы выгодными они ни были. Никакого торга не будет.

— Тогда ты противоречишь самому себе, князь. Или разбойники решили о семьях побеспокоиться?

Савельев улыбнулся и заявил:

— Вот потому, Егор Михайлович, я и вызвал тебя сюда.

— Не понял.

— Конечно, никакой сдачи не будет. Но и сидеть на болотах, дожидаться, пока подойдут большие силы и перекроют им выход из леса, разбойники не станут. У них скоро еда закончится. А что потом? Мучительная голодная смерть? Тем более что среди обитателей леса немало хворых. Жизнь на болотах не прибавляет здоровья.

— А если они сожгут себя, дабы не мучиться? О том ты не думал?

— О многом, Егор, думал. Не сожгут, покуда есть у них хоть малая возможность вырваться из леса, да еще и с сокровищами.

— Я опять ничего не понял. Нет, то, что ты сказал о жизни на болотах, верно, но откуда у разбойников возможность вырваться из леса, да еще с добычей?

— Ты распорядись, пусть твои люди передадут коней моим ратникам, соорудят шалаши на скорую руку и ложатся спать, — проговорил Савельев и спросил: — Кстати, ты телегу с запасами привез?

— Да, конечно, закупил по пути.

— Скажешь потом, сколько заплатил, я верну.

— Казна вернет, не беспокойся об этом. Ладно, займусь со своими. Потом продолжим разговор. А шалаши нам не нужны. Сейчас и на земле можно спать. Она ночью остыть не успевает.

— Земля-то не успевает, а коли дождь? Где твои ратники будут прятаться от него? А шалаши поставить недолго, минутное дело.

— Ладно. Ты здесь будешь?

— На опушке, откуда видны Гиблая роща и Черный лес.