Александр Тамоников - Клад тверских бунтарей

— А если разбойники их заметят? Вдруг тверские ратники не смогут скрытно подойти к роще?

— А они там нужны будут? Можно их у села Дубино поставить или у починка Долман. Конных. По твоему знаку они тут быстро окажутся. С воеводой заранее поговорить, объяснить, что к чему.

— Веры ему нет.

— А что вера? Он со своими ратниками и нужен-то будет лишь для вида. А чтобы воевода слушался и делал все так, как надо, задание ему должен дать князь Микулинский. Ты ведь можешь с ним встретиться, покуда есть время. Или не желаешь, чтобы тверские вельможи все заслуги по изведению шайки и возвращению клада себе присвоили?

— Это пустое.

— Я лишь предложил, князь. Тебе решать, как тут быть.

— Подумаю. Время еще есть. Ты тоже отдохни, Егор Михайлович, в моем шалаше.

— Тебе можно было и шатер поставить, — с улыбкой проговорил Осин.

Савельев отмахнулся и заявил:

— Суета лишняя. Я и так обойдусь.

Егор Осин понял замысел воеводы особой дружины и отправился на отдых.

Обдумав предложение Егора, Савельев подозвал к себе Новика и сказал:

— Кузьма, давай коней, поедем в Тверь.

— Слушаюсь, князь! А Кубаря с собой не возьмем? Здесь он только мешается и сильно раздражает Горбуна. Как бы Осип случайно не прибил его.

— С него станется. Скажи Горбуну, чтобы тоже взял коня. На другого пусть посадит Кубаря. Они с нами пойдут.

— Понял.

Вскоре всадники двинулись к Твери. Они обогнули село и чрез Васильевские ворота въехали в кремль.

Стражники растерялись. Ведь особая дружина ушла к Новгороду. И вдруг в кремле ее воевода князь Савельев. Воины доложили об этом Микулинскому.

Тверской тысяцкий тут же выбежал из дворца и осведомился:

— Что-то случилось, Дмитрий Владимирович?

— Ничего особенного. Пусть стража примет пленника.

— А что это за пленник?

— Гонец от Воронова на Москву. Очень важный свидетель.

— И где вы его взяли?

— Лишний вопрос, Дмитрий Иванович.

Тверской князь отдал команду, и стражники утащили Кубаря в темницу.

Микулинский с Савельевым поднялись в гостевую залу дворца. Там Дмитрий попросил вызвать воеводу Опаря.

Тот прибыл тут же. На лице его было написано крайнее недоумение.

— Долгих лет тебе, князь! — Он поклонился Микулинскому, потом повернулся к Савельеву. — И тебе тоже, Дмитрий Владимирович.

— Здравствуй, Петр Данилович. — Микулинский указал на скамью. — Присаживайся, воевода.

Тот сел на лавку, взглянул на тысяцкого и спросил:

— А в чем дело, Дмитрий Иванович?

Микулинский вздохнул, кивнул в сторону Савельева и ответил:

— Думаю, князь нам все объяснит.

Савельев не стал вдаваться в подробности предстоящих действий у Черного леса.

Он сказал только то, что должны были знать тверской тысяцкий и воевода Опарь:

— Объяснять-то особо и нечего. Просто я по пути в Новгород случайно задержал трех мужиков, шедших к Твери. Сам не знаю, почему они показались мне подозрительными. Но было в них что-то настораживающее. Приказал им остановиться, а они в бега ударились. Мои ратники догнали. Оказалось, что старший их тот самый Лавр Кубарь, изба которого сгорела, а семья исчезла. Все считали, что он почуял опасность, сам сжег свое подворье и подался в Черный лес к лиходеям. Но дело было по-другому. Жену и дочь Лавра убил Пурьяк. Кубаря тогда не было дома. Он испугался, двинулся к Новгороду, потом решил отомстить, нашел подельников и пошел с ними к Твери. По пути они и попались. Кубарь здесь будет нужен. Он много чего знает, а душой слаб, обязательно даст показания. Поэтому я и решил доставить его сюда. Обращаю твое внимание, князь, на то, чтобы Кубаря пока никто не допрашивал. Это дело новых следователей, Дмитрий Иванович. Надеюсь, ты меня услышал?

Микулинский пожал плечами и заявил:

— Да кому он нужен-то? Ладно, Дмитрий Владимирович, Кубаря ты доставил. А зачем тебе понадобился воевода Опарь?

— Тоже ничего особенного. До прибытия следствия я не мог не оставить двух своих людей смотреть за Черным лесом. В царской грамоте того не было, но в моей, особой, прописана моя свобода в принятии решений. Ты знаешь об этом, Дмитрий Иванович. Вот этими особыми полномочиями я и воспользовался. Скажу тебе, князь, что в лесу замечено какое-то движение. Что там происходит, мне неведомо. Но разбойники могут попытаться выйти из леса. А посему надо не допустить этого до подхода новых следователей и сильной дружины. Лиходеи должны оставаться в лесу. Для этого достаточно и сил воеводы Опаря. В общем, всего я объяснять не буду, скажу только, что ему сегодня же надо с двумя десятками конных ратников выйти к селу Дубино, вотчине боярина Воронова. Там выставить дозор, который смотрел бы за рощей. Если на опушке, обращенной к селу, появится человек с белым полотнищем и станет махать им, то Петр Данилович должен будет вывести своих людей от села, развернуть их в линию и идти к Черному лесу, обходя Гиблую рощу. Если разбойники выйдут из леса, то появление двух десятков конных, хорошо вооруженных воинов заставит их вернуться в болота. Это нам и надо. В дальнейшем, если такое произойдет, воевода закроет дорогу вдоль Черного леса и станет держать ее до прибытия новых следователей. Их глава определит, что делать дальше. Главное — не выпустить разбойников из леса. Мои люди уйдут с прибытием следователей и дружины. Вот такое задание, Петр Данилович. Ничего страшного и опасного.

— А если лиходеи решат вступить в схватку с нами? — спросил Опарь.

— Ну, Петр Данилович, ты меня удивляешь. Во-первых, вся шайка из леса не выйдет, а у тебя два десятка конных ратников. Во-вторых, ты всегда можешь подтянуть к лесу дополнительные силы.

— Это так, — подтвердил Опарь.

— Есть одно обязательное условие, Петр Данилович.

— Слушаю, князь.

— Тебе надо вывести десятки к селу так, чтобы из Черного леса их никто не заметил, так же скрытно выставить дозор и внимательно смотреть за рощей. Это понятно?

— Да, я все уразумел, князь.

— Ну и хорошо. Я поехал. Мне придется поторопиться. Возвращение сюда отняло время, которое теперь надо будет наверстывать.

— Наверстаешь налегке, Дмитрий Владимирович, — сказал тверской князь.

— Да, постараюсь. Будьте предельно ответственны в части того, что я передал вам. Из-за пустяка я не стал бы возвращаться. Дело важное и очень серьезное. Не будет иконы у государя, многие опале подвергнутся, а кто-то может и головой ответить. Бывайте! — проговорил Савельев, резко поднялся и быстро вышел во двор.

Князь Микулинский тщетно пытался понять, чем же так ценен Кубарь для следствия, что даже он, тверской тысяцкий, не может даже поговорить с ним.

А еще этот приказ воеводе Опарю! Его можно было бы отдать и при отъезде, но он был озвучен только что. Сделал это воевода особой дружины, подчиненный одному только царю. Савельев мог для передачи приказа и гонца отправить. Но явился сам. Князь поступил как простой воин. Да еще объявил, что двое его ратников и сейчас смотрят за Черным лесом. Как же тогда вся особая дружина уходила из Твери?