Владимир Поселягин - Братишка

К вечеру дом блистал чистотой, в нём было тепло и уютно. Потом была банька. Сначала мы с дедом и Димкой попарились, следом девчата пошли. А потом, когда на кухне, сидя за праздничным столом, поставленном в центре, дед первач свой выставил, Таня вдруг спросила:

– Саш, а что ты с домом надумал делать?

– Возможно, квартирантов пущу. А в амбаре – мастерскую устрою. А что?

– Да хочу с подружками сюда из общаги переехать.

– А что так, ты же там всем довольна? – удивился я.

– У соседнего института общежитие забрали под госпиталь, и студентов к нам отправили. Уплотняемся мы.

Ты нашу комнату видел, туда ещё хотят одну кровать поставить. Тесно очень, чуть ли не по головам будем ходить.

– Да я не против. Только здесь две кровати и диван, на четверых не хватит. На печку если только…

– Нас трое. Инга местная, с родителями живёт. Места хватит, – сразу ответила невероятно довольная сестра. – Значит, ты не против?

– Нет, я не против, вселяйтесь и живите. Хоть за домом присмотрите. Может, Шарика сюда перевезти, чтобы вас охранял? Собачья конура здесь есть, старая, но вполне справная. На цепь посадим, будет сторожить. У нас дома лайки. Дед, что скажешь?

– Толково говоришь.

– Вот и ладно. Тогда договорились.

– Ну, мы завтра вещи и перенесём, – кивнула сестра. – Поможешь?

– Только ближе к обеду. Сама знаешь, нам завтра на рынок, ещё для зимы одежду покупать.

Мы стали собираться, а девчата с Таней решили сразу и заночевать в доме, чистое запасное постельное бельё в шкафу было, подушек хватало. Окна закрыли светомаскировкой – одеждой из шкафа и разными тряпками. Хотя последние дни из-за непогоды налётов не было, но раз на раз не приходится.

Осталась и Маринка, она с Таней на одной кровати уместится.

Я оставил девчатам ключи от дома, дровяного сарая, от сарая с погребом, чтобы припасы могли использовать, и от обеих кладовок в сенях. От амбара и скотника не дал, эти строения для себя буду переделывать. А ключ от дома нужно размножить, чтобы у Тани и каждой её подружки свой был, ещё мне и один запасной.

Утром мы позавтракали и направились на вещевой рынок. Со мной сегодня пошли мама, выходной у неё, уроков не было, Луша, Димка, Тоня и Наташа. Валя и Ольга покатили в мой новый дом помогать дальше прибираться.

На входе работал репродуктор, под которым собиралась увеличивающаяся на глазах толпа, и мы заспешили туда же. Передавали утреннюю сводку Совинформбюро. Опять те же мало успокаивающие сводки. Киев мы практически потеряли, однако, как я понял, большая часть войск всё же была выведена, а в остальном всё мало в чём отличалось от истории этой войны в моём будущем. К нормальной информации у меня доступа не было, а то, что передавали по радио или в газетах, доверия не вызывало. Хотя ещё одно отличие было. Москва была наводнена беженцами из Ленинграда, особенно детьми, а это уже намёк. Да и сводки с фронта на Ленинградском фронте пока были обнадёживающими, колечко немецко-финские войска ещё не замкнули. Я точно помню, что это в сентябре случилось, но точную дату не назову. Сейчас сентябрь, точнее, последняя неделя месяца. Посмотрим, может, и этот месяц пролетит и позже блокада начнётся, успеют вывезти как можно больше людей. Ну а в остальном, как я уже говорил, существенных изменений не заметил, так, по мелочи. Однако и эта мелочь как бальзам на душу.

– Идём, и так времени мало, – сказал я, когда диктор перешёл к другим новостям.

Но тут я замер – стали объявлять победителей лотереи, которую я начал. Это были знакомая мне женщина из Владивостока и фронтовик, сержант из разведроты Западного фронта. Призы с дарственными табличками им будут отправлены с посыльными. То есть, как я понял, почте в таком случае не доверяли. Может, торжественно вручить хотели? Кто его знает? Ну, меня из редакции радио со дня похищения больше не тревожили, так что я не в теме. Тем более и сам был серьёзно занят, не до тех дел.

Когда объявили победителей, люди оживились, и диктор, повторив мой вопрос, на который нужно было ответить, произнёс ответ. Это вызывало смех и шутки: простота ответа многих удивила. Некоторые заявляли, что всё же нужно было исключить фронтовиков из игры, это не честно, для них такая загадка очень легка, поэтому фронтовик и выиграл.

Народу на рынке хватало, отчего приходилось в некоторых местах даже проталкиваться, ведя за собой, как на верёвочке, семью. Мама с Наташей на руках замыкала нашу колонну. Зная, какие тут карманники, я тщательно убрал деньги, да и не особо опасался – кто подумает, что у двенадцатилетнего пацана серьёзная сумма будет? Всё правильно, никто на меня и не взглянул. Вот только когда мы вышли, где поспокойнее, мама ахнула: её новенькая сумочка, мой подарок, была изрезана бритвой или чем-то очень схожим, и почти всё, что было внутри, исчезло.

Изучив сумочку, я вернул её маме. Задумался на несколько секунд, прикидывая всё так и эдак, и спросил:

– Помнишь, кто рядом с тобой тёрся дольше всего?

– Да не было таких, – нахмурилась она. – Хотя… был мальчишка лет десяти, когда мы у продовольственных рядов шли. Там очень много народу было. Сам видел.

– Как он выглядит?

К моему удивлению, мама довольно уверенно и подробно описала воришку. Даже вспомнила, что на засаленной кепке была дырка от ожога, по размеру – от папиросы. Выслушав, я достал всю наличку, что имел при себе, и передал её чуть ли не плачущей маме. Ей очень сумочку жалко. В ней особо серьёзного ничего не было, всё по мелочи, но это мой подарок. Передав деньги, я велел:

– Купи самую лучшую женскую сумочку. И остальным всё, что надо. Обо мне не думай, я себе зимнюю одежду сам куплю. Я отлучусь на некоторое время, потом разыщу вас.

– Я с тобой! – тут же воскликнул братишка.

– Вот уж нет, ты с мамой останешься и сёстрами. Защищай их.

И я скрылся в толпе, взглядом просеивая всех, кто был на территории рынка. Оказалось, что пацанов моего возраста здесь очень много. Правда, не все щипачи. Дважды пробежав рынок, нужного пацана так и не заметил, поэтому решил найти бригадира, которому сносят добычу. Его пацан поработал или нет, не мои проблемы, отвечать будет он, как и выплачивать некоторую сумму за моральный ущерб. Мне и моей маме.

Искал я со всей осторожностью, запоминая всех, кто был рядом. Была чуечка, что за мной кто-то наблюдал со стороны. Я так подозреваю, что это наружка, постоянно следовавшая за мной, может, менты приставили, может, НКВД, хотя за эту неделю, с момента освобождения, я наблюдателей ни разу не засёк. Вот это странно, видимо, реально профи работают. А может, и нет никого.

По идее, старший должен находиться в таком месте, чтобы видеть всю округу на рынке, ну хотя бы несколько рядов, и иметь возможность свалить, причём по нескольким маршрутам. Таких мест я нашёл три, крупные перекрёстки между рядами. И на первом же перекрёстке, после получаса наблюдения, я вычислил этого старшего. Ему дважды добычу сбрасывали несуны, которым щипачи передавали украденное. В первый раз показалось, что ошибся, дождался второй передачи, чтобы убедиться, и пошёл к нему. Пацану лет шестнадцать, не думаю, что он старший, охранял его детина лет двадцати. Вот уж кому на фронте самое место, а не подобной работой заниматься…