Владимир Поселягин - Братишка

– Куртку можно посмотреть?

– Только глазами, на руки лишь покупателям.

– А я что, не покупатель?

– Ты?! – Он удивлённо посмотрел на меня. – Да какой ты покупатель, мелочь? Иди отсюда.

– Вот что, дай куртку посмотреть. Мне она понравилась. И вообще, чья она, не пойму?

Тот как-то странно почесал загривок, слишком долго это делал, потом оживился и, сняв явно новую, неношеную коричневую кожаную куртку с самодельной вешалки, нахваливая товар, заговорил:

– Эти куртки выпускают в Америке для военных лётчиков. Зимние. Пощупай подкладку, настоящая овечья шерсть, высокий воротник позволяет защититься от пронизывающего ветра. Последняя осталась, тебе будет как раз.

В это время Тоня высвободила из моей хватки свою ладошку и убежала к маме. Я с тревогой проследил за ней и увидел, как Луша перехватила её. Рядом мама и тётя Таня мучили Димку, примеряя на него то одно, то другое. А тот стоял с несчастным видом, изображая манекен.

Я же, примерив кожанку, убедился, что она действительно отлично мне подходит. Не продуваема, тут продавец прав. Беру.

– Сколько?

– Пятьсот, – коротко ответил тот.

Нормально, я даже удивился, что за такую вещь не так и много просят. В принципе, сколько она и стоит. Тут меня слегка потеснил подошедший здоровый мужик лет тридцати.

– Отличная куртка, сколько стоит? – поинтересовался он.

– Извините, гражданин, – угодливо изогнулся продавец, – но этот товарищ уже покупает её.

– А я беру не глядя, – достав из кармана пиджака тонкую стопку банкнот, бросил он её на прилавок, заваленный вещами. – Тысяча.

Всё это так напоминало развод из фильма с Харатьяном, Панкратовым-Чёрным и Кокшеновым, что я даже головой тряхнул от неожиданности. Но ведь, гады, как играют, я даже с трудом удержался, чтобы не вступить в торговлю за интересующий меня товар. Мне кажется, эта пара и не полезла бы в эту аферу, если бы куртка не была маломеркой, для взрослых-то не подходила, вот и решили хоть меня развести. Был бы я с мамой, весь этот психологический прессинг обрушился бы на неё. Хотя мама на куртку и не взглянула бы, для неё слишком дорого.

– Разводите, значит, да? – криво усмехнулся я, надеясь, что улыбка со стороны не покажется хищной. – Идиота нашли, что ваши выверты не понял?! На бабки меня решили опустить?! На пару работаете? Ну, суки, молитесь, живыми я вас оставлять не буду. Сначала отстрелю все конечности, а потом по паре пуль в живот, чтобы помучились.

Слегка задрав низ свитера, я показал им рукоятку нагана и демонстративно взвёл курок, не доставая оружие из-за ремня. А чтобы поняли, что я не шучу и у меня не муляж, достал из кармана брюк патроны россыпью. Вот тут их колбасить и начало, слишком зверский вид я принял, чтобы те поняли, что шутки и игры закончились и мы перешли к серьёзному диалогу.

– Значит, пятьсот рубликов? – уточнил я, когда напарники были достаточно серьёзно запуганы.

Они уже и не скрывали, что знакомы, и друг друга по именам называли.

– Пятьсот, как есть пятьсот, – тут же закивал продавец.

– Если ещё что интересное вроде этой куртки есть, неси. Не обижу, – прищурился я.

Оба с облегчением вздохнули и шустро зашевелились. Один быстро упаковал куртку. Я расплатился, убрал её в вещмешок – плотная, едва уместилась – и стал ждать других предложений. Похоже, эта пара имела выход на тех, кто часто бывает за границей, или на иностранных моряков, которые контрабандой доставляют товары в Ленинград, Архангельск и часть сюда. Здесь цены выше. Но маломерок очень мало.

Мне ещё нашлись ботинки, на полтора размера больше моей ноги, но я всё равно их примерил. Знаю такую обувь, ей сносу не будет. Это зимние ботинки с высокой шнуровкой и на высокой каучуковой подошве. Тоже, между прочим, для лётчиков. Неношеные, новенькие. Тяжёлые, на мой взгляд, но сносу им действительно не будет. Беру на вырост, больно уж быстро вверх я тянуться стал, за лето на два сантиметра подрос. Тоже пятьсот отдал, чуть дороже реальной цены, оба кидалы отчаянно желали получить за подобный товар чуть больше, чем они реально стоят. В остальном больше ничего интересного не было, не мои размеры, а покупок сделать мне ещё много нужно было, так что, поблагодарив обоих, отчего тех прокосило, я отошёл к своим.

– Купил что? – тут же полюбопытствовала мама.

Особо она в мои дела не лезла, и где я брал деньги, не спрашивала. В первый раз уточнила, честно ли я их добыл, и, получив ответ, довольно кивнула. То, что обновки у меня есть, было видно, ботинки сзади к вещмешку на шнуровке привязаны. Так что пришлось доставать из вещмешка куртку и надевать ботинки, демонстрируя ей и тёте Тане под их ахи и охи. И то и другое им очень понравилось, хотя мама и поглядывала на меня тревожно, покупки видно, что дорогие, – откуда деньги взял? Пахомыч отошёл куда-то, мама о краже ему не говорила и действительно уже купила себе новую сумочку. На тихий вопрос мамы я ответил, что воришку нашёл, вот тот за то, чтобы я его милиции не сдал и не побил, откупился. А искать хозяев этих денег бессмысленно, любой скажет, что его, попробуй докажи обратное. Вот и воспользуемся таким подарком судьбы.

Ничего, повздыхала, но всё же приняла такой ответ. Убрав обновки, я сказал маме, что поищу свободную телегу, они обычно у входов кучковались, и арендую, чтобы нас с покупками до дома довезли, не на себе же всю эту тяжесть тащить. Тем более у мамы уже внушительный узел покупок получился. Она покивала и с тётей Таней и Лушей отправилась дальше, а я, забрав малых, двинул к выходу. Этим троим уже обновки все необходимые были куплены, у меня за правым плечом находились, в узле. Димка сзади шёл, поглядывал, чтобы ничего не срезали, да и малых вёл, Тоню и Наташу. На выходе, погуляв среди возниц, я нашёл вполне подходящую телегу. Договорился. Везти в принципе далеко, так что сумму затребовал тот вполне приличную.

Оставив свой вещмешок и узел в телеге, туда же и малые с Димкой забрались, охранять, я направился обратно. Пачку банкнот из вещмешка я уже незаметно забрал, лишь мелочь оставил, не с руки мне с ней возиться было. Вот у Димки гипсовая копилка была в виде розового поросёнка, Марина подарила, что-то ему дам из мелочи, что-то другим. Остальное – на карманные расходы. Надолго хватит, если по одной монетке каждый день выдавать. Ещё бы, почти два кило мелочи было.

Вернулся к маме. Нашёл их быстро, они от тех прилавков, где мы их оставили, недалеко ушли. Сейчас Лушу одевали, приталенное пальто мерили, что ей очень шло, и фасон ничего, Луше явно нравилось, но по лицу мамы я понял – дорого. Ещё Луша мерила большую меховую шапку, белую, из зайца.

– Не хватает? – возник я у них за спиной. – Берите. Вещь стоящая.

Мне удалось уговорить маму, да и той было приятно осчастливить Лушу, так что продавец выделил кусок материи на узел, тут их использовали вместо сумок или пакетов. Я расплатился, и мама с тётей Таней отправились дальше, а Луша вприпрыжку побежала с обновками к телеге. Я объяснил ей, где она стоит. После этого сам занялся покупками. Нашёл отличное пальто по моему размеру и неплохую кепку, хорошо смотрится. Потом нашёл тёплые штаны на ворсе, пару тёплых кальсон вроде трико и ватные штаны. Немного не мой размер, но мама перешьёт. Всё это я убирал в свой узел и, когда заполнил его, отнёс к телеге. Луша уже вернулась и ходила с мамой, так что я был с ними. Тётя Таня, купив, что им нужно, ушла с мужем, попрощавшись с нами и пообещав навестить в ближайшее время, ну а мы ещё ходили по рядам: вдруг что интересное будет.