Владимир Поселягин - Братишка

– А мне нравится, толково.

– Во, оценил. Домой поеду, эту будку тебе оставлю, цени.

– Оценю, когда использовать буду. Хороша она или нет.

– Это верно.

– Ну что, я в батальон за бойцами сбегаю?

– А зачем? Сейчас все трофеи соберём, погрузим в будку и сами доедем, с шиком. Нам же тела не нужны. Ты вот что, смотайся на место наблюдения, снимай с них всё, пока они не окоченели, даже маскхалаты. Штука ценная, пригодятся. Только рацию не трогай, ею я сам займусь. И планшет командира найди, там карта с координатами должна быть и метки. Нам пригодится, а то я тут совсем не ориентируюсь. А я лошадь пока запрягу и подъеду.

– Сделаю.

Ластин убежал, хрустя настом, шустрый мужик, как электровеник, хорошего напарника мне подобрали, а я подошёл к лошади, что на меня косилась, похлопал по шее и дал похрустеть сухарём, который в будке нашёл. Волк ревниво принюхался. Потом я запряг лошадь и повёл её под уздцы к опушке.

Ластин уже заканчивал обирать трупы, так что я, остановя лошадь, стал убираться в будке, выкидывая разный мусор. Если смотреть на эту будку, как на сани, то дверь находилась на корме, а окно со стороны возничего. Под окном – откидной столик и по бортам небольшие, также откидные скамейки. Для утепления на пол будки накидано несколько одеял и тулупов. Вот так немцы и спали. Буржуйка стояла слева от входа, небольшая, удлинённая, с трубой, выходящей наружу. Чтобы случайно кто из спящих ногами о неё не обжёгся, она по низу была оббита досками. Продуманная система. Более того, сверху на буржуйке было что-то вроде держателя, и, похоже, на ней можно что-то готовить.

Я отошёл за санками и закрепил их сбоку будки, там разные крючки были. И потом направился помогать напарнику. Занялся рацией, выключил её, свернул и убрал вместе с антенной в будку. Знакомая рация, у диверсантов той же модели была, но помощнее.

– Ну что тут у тебя?

– Двое рядовых и один унтер, – разгибаясь, ответил политрук, тяжело дыша.

– А почему у одного карабин вместо автомата? Автомат должен быть.

– А у него карабин непростой. Я тоже не сразу рассмотрел. С прицелом он.

– О, неплохая находка. Не новый, видимо, давно пользуется… Подожди, у двоих пистолеты видел, а у одного краешек кобуры торчал.

– А она есть. Только это кобура от нашего пистолета. ТТ внутри был. Радист это.

– Понятно. Ладно, заканчиваем.

Всё собранное мы аккуратно разложили в будке и покатили в сторону полка. Правда, КП полка на шесть километров правее находится, но мы завернём к ближайшему батальону. А что, время обеда, и немец по часам воюет. Покачав головой, я даже удивился, ведь сегодня утром я ещё дома был. Где-то к десяти часам только приехал в штаб дивизии, там как-то всё быстро организовалось, будто подготовлено было, и вот я уже веду перестрелку, причём всё это так быстро произошло, что и трофеи есть, и добыча. Старший политрук было не всё стал брать, на что я указал, и тогда тот начал говорить о мародёрстве, и я так его отчитал, что возражений больше не было, всё собрал. Бинокль мне мой вернул, а себе взял один из трёх трофейных. Как я заметил, он и часы унтера присмотрел, остальные же я себе забрал.

Добрались мы до тылов обороняющегося мотострелкового батальона довольно быстро. Приметив в капонирах два танка, это были двадцатынестые, я даже удивился, что они у дивизии сохранились. Правда, это были единственные уцелевшие танки, другие три, судя по чёрным столбам дыма, немцы всё же накрыли. В тылу мы нашли разбитую противотанковую батарею, всего одна сорокапятка уцелела. Ну почти – ей колесо повредило, и три артиллериста пытались его заменить на такое же с разбитой пушки. От них мы узнали, где КП комбата. Чуть в стороне в небольшом укрытии, в овраге, дымилась походная кухня, и там суетилось несколько бойцов и находился ротный старшина. Оставив будку под их присмотром, мы дошли до КП. Встретили нас хорошо, да что хорошо – отлично. Особенно капитан обрадовался, что всё, наводчиков мы накрыли и даже собрали их имущество. Ему надоело свой КП постоянно переносить. О нашем появлении он знал, водители грузовиков сообщили, как и то, на кого мы охоту открыли, так что принесённая нами информация его откровенно окрылила. Он ещё долго ругался в сторону рощи в своём тылу, на неё ведь никто и не смотрел, далеко, даже от дорог, там и тыловых частей не было, и артиллерии. Была противотанковая батарея, да разбита, и миномётную батарею накрыли быстро, два подноса осталось.

Когда мы пообедали, Ластин вписал в мою учётную карточку стрелка троих немцев и подписался, вторую подпись поставил комбат. Оказалось, это необходимо по правилам. После этого политрук составил рапорт о начале боевых действий, комбат снова подтвердил. Потом мы прошли к будке, и капитан с несколькими своими командирами её осмотрел. Часть вещей и всё оружие мы передали бойцам батальона, включая ящик гранат. Даже снайперку. Мой напарник, может, и неплохой начинающий наблюдатель, но стрелок никакой, и за выделенные мне три дня учить его я не видел смысла. А вот в батальоне были два снайпера, профи, что заканчивали школу снайперов. И у одного от минного обстрела винтовку раздолбало, вот комбат и попросил трофейный карабин с оптикой своему снайперу. Я отказывать не стал и передал его с ящиком патронов. Ранцы немцев осмотрели – личная мелочь заинтересовала. Их забрал начштаба батальона, там письма были, хотел почитать, он знал немецкий.

Вот так, частично разгрузив будку, отдав всё, что нам не нужно, мы с политруком стали думать, что делать дальше. Комбат со своими ушёл. Волк, охранявший наше имущество, подрёмывал на санках у будки. В принципе он и на снегу мог устроиться, но зачем, если лежанка есть. Перед уходом комбат выделил нам пожилого бойца, он будет у нас за возничего, охранника и повара. Это я попросил, а капитан отказывать не стал. Кто я такой, он знал, мы даже успели обсудить пару моих передач, тех, где я учил, как воевать. В чём-то он хвалил меня, в чём-то упрекал, приводя для примера собственный боевой опыт, говоря, что я не во всём прав. Ну, у каждого своё мнение…

Познакомившись с бойцом, мы стали величать его батько Степан, из украинцев он оказался, и по первости дали задание переместить будку южнее, подготовить лагерь к ночёвке и ужин сварганить, а мы, прихватив всё необходимое, двинули к передовой. Волка не брали, он с батько Степаном остался. Несмотря на сопротивление Ластина – ему запрещалось водить меня в окопы, – мы всё же добрались до них и пообщались с бойцами. В дивизии уже все знали, что я здесь, так что встретили нас тепло. Более того, один из снайперов был в этой роте, и его ротный привёл. Парню было лет двадцать пять, орден Красной Звезды виден на гимнастёрке через явно специально до конца не запахнутую телогрейку и треугольники сержанта. Опытный боец, у него на счету было тридцать семь немцев. Мы немного поговорили, и тот подсказал три удобные лёжки, которыми он пока не пользовался. Не засвеченные. Также сообщил, что у немцев было три снайпера, но их на пару с другим снайпером положили, используя приманки. От того немцы и злились, минами накрывая. В общем, он сопроводил меня на одну лёжку и ушёл на другую, решил прикрыть в случае чего. Особо на успех я не рассчитывал, немцы о снайперах батальона знают, так что шансы подловить кого были мизерные.