Владимир Поселягин - Братишка

Прибыли в Москву мы глубокой ночью. С помощью зенитчиков и подоспевших железнодорожных рабочих, которые кран подогнали, мы спустили машину на землю, и я, всех поблагодарив и пожав руки, сел за руль и запустил двигатель. Прогрев его немного, я направился в сторону станции, там нужно было оформить доставку автомобиля, и начальник станции поставил штамп на сопроводительных документах и выдал пропуск. Весь город нужно было объехать, а комендантский час ещё не отменили. И, покрутившись по улицам, я добрался до дома.

К счастью, по нашей улице машины проезжали не раз, то есть колея проложена, и я, завывая двадцатитрёхсильным мотором, подъехал к воротам. Мои спят, три часа ночи всё же, так что, выпустив наружу собак – те сразу радостно забегали, узнали родной дом – и оставив машину тихо урчать на холостых, забежал во двор. Распахнув ворота, едва не задев одной створкой передок машины, загнал её во двор. Похоже, я кого-то разбудил, наверняка шум машины поднял деда с бабушкой, они чутко спят. Ну или мама поднялась. Так и оказалось, она вышла в накинутой фуфайке с трофейным фонариком и, узнав, бросилась ко мне, обняла.

– Ты где пропадал? – спросила она. – Никто ничего не говорит, а сам давно должен был вернуться. Обещал до начала занятий в школе.

– Мам, я тут не виноват, форс-мажор. Завтра расскажу. Ты иди в дом, холодно, а я пока разгружу машину.

– А что за машина? – осветила та автомобиль. – Откуда он?

– А это моя, военные подарили трофей. Бумаги и даже дарственная табличка есть в машине. Будем пользоваться. Отобрать её у нас теперь не смогут, это подарок.

– Новостей у тебя, похоже, много.

– Завтра, мама, всё завтра. Я спать хочу, за завтраком поговорим… О, дед встал. Ну всё, иди. Мы ещё машину быстренько разгрузим.

Дед, узнав нас, опустил берданку и подошёл. Мы с ним тоже обнялись. Мама ушла в дом. Волк с Баламутом устроились в сенях на своих лежанках. Я кратко описал деду свои трофеи, и мы занялись переноской. Начали с самого лёгкого. Я открыл капот багажного отсека, и дед вязанкой, как хворост, понёс десяток охотничьих ружей в дом. Позже их осмотрю и уберу в оружейный шкаф. Хотя все не войдут, надо что-то побольше для них купить. Я же забрал вещмешки и унёс их в сарай. Потом мы сняли охотничьи лыжи, тоже в сарай убрал, и санки. На них, с трудом достав ящик, поставили проигрыватель и укатили его к сеням квартиры деда. Занесли в мою комнату. Тут будет стоять. Машина осталась пустой, я и канистры снял – ха, пользоваться ими не пришлось, бака хватило, – отнёс в гараж, где висел двигатель для баркаса. Жаль, тот весь гараж перекрыл, машину не загонишь. Нужно насчёт этого что-то придумать.

Вернувшись в дом, устроился на кровати и перехватил-таки последние часы сна.

Разбудили меня с некоторым трудом, да и то Димка постарался, начав прыгать на кровати. От тряски я и проснулся. Вся малышня тут собралась. Кто у ящика крутился, кто у оружейного шкафа, где стояли прислонённые к стене ружья – некоторые красивые были, с инкрустацией – и мешок с патронами для них.

Схватив стоявшую рядом Наташу и потискав её до радостного смеха, я стал одеваться. Дед тоже был тут, подтапливал печь в моей комнате. И мы все вместе перебрались в половину мамы, где во время завтрака я в красках описал, как поменял дом в Горьком на «небольшую дачу» на берегу моря, как побывал там, оформив все документы, и как при возвращении наш самолёт сбили и мы оказались в тылу у немцев. Как выживали, опустив момент с полицаями, как ферму и грузовики захватили, трофеи, взятые в особняке немца, тоже подробно описал, ну и как перешли линию фронта. Не обошёл вниманием и то, как потерял столовый сервиз и как командование корпусом отдарилось за это. Так что все были впечатлены моими приключениями. Мама, изучив документы на дом, убрала их в сейфовый ящик у себя в комнате, она сохранит. Документы на машину брать не стала, мне её ещё регистрировать нужно, это обязательно потребуется сделать в ближайшее время.

Оба вещмешка с битым фарфором были со мной, в сарай убрал, я в них не заглядывал, поэтому и предложил посмотреть бабушке, а нам нужно было идти, кому в школу, а кому в детсад. Я сбегал и принёс оба мешка, при мне их открыли и стали осторожно осматривать. И первая же находка – целая суповая тарелка. Одна есть, так что бабушка продолжила, а мы, собравшись, разошлись. Так как я в последние дни филонил, то ближайшие три дня буду водить и забирать малых из садика, вот и повёл их. По пути заглянул к участковому, его дома не было, но обещали передать, что я появился и искал его. Я завёл малых в детсад, Наташу пришлось раздевать, а остальные раздевались сами, передал их на руки воспитателей и побежал в школу.

Следующие два дня меня никто не трогал и не искал. Это я чуть позже узнал, что просто никто не знал о моём возвращении, пока эта информация не дошла до нужных людей. Сам я эти два дня навёрстывал то, что пропустил в обеих школах, ещё и записался на уроки аккордеонистов, нужно осваивать новый инструмент. А может, свою музыкальную группу собрать, инструменты уже начали появляться? Шучу, конечно, но идея интересная, надо её обдумать. Проигрыватель опробовал, антенну на крышу поднял, замаскировав её. Работает, однако. Коллекция пластинок бывшего хозяина проигрывателя тоже у меня была, некоторые вполне недурственные.

Пообщался с участковым, который внимательно выслушал мои приключения, он же помог с оформлением автомобиля, за день это сделали, и номера получили. Оформили на меня, раз подарок мне. Ещё он зачем-то попросил почтовый адрес участкового в Туапсе, видимо, решил с ним связаться.

Таня прибегала, мы в среду вечером отмечали моё возвращение, я как раз из бани только был, к ней Луша ездила, сообщила, что я вернулся. Отцу отписался, сообщив новости. Проверил баркас и свой дом, где Таня с подружками жила. Всё было в норме, так что я вернулся к привычной жизни. Разве что по-тихому стал наводить мосты для Тани, чтобы та комнату получила в коммуналке или отдельную квартиру, последнее лучше всего. Народу из Москвы порядочно уехало, свободная жилплощадь имелась, и я уже нашёл одного чиновника, который может помочь в этом деле. Только запросил тот много. Думаю пока.

А на третий день была суббота, и я планировал вечером навестить свой патронажный госпиталь и исполнить несколько новых песен, которые разучил за последние дни. Но не успел. У переправы через реку меня сзади догнала легковушка, чёрная эмка, которую, та ещё до конца остановиться не успела, покинул на ходу знакомый сержант НКВД. Это он меня в Кремль доставлял.

– Что-то случилось? – не чинясь, поздоровался я с ним за руку, поинтересовавшись причиной его появления.

– Да, я привёз приглашение в Кремль.