Владимир Поселягин - Сашка

О вопросе матери скажу так. Назревал он очень давно, по мнению семьи, я реально сорю деньгами, хотя всегда по надобности, то есть когда выбора нет. При этом они у меня не заканчиваются, вот что удивляет. Никто не знал размеров моей кубышки. Пока мы шли к Москве, все как-то считали, что так и надо. То, что со временем у меня поинтересуются, откуда деньги, я, конечно, думал, но предполагал, что мы с мамой будем решать этот вопрос наедине. А так, при всех задать мне такой вопрос было, скажем, немного бесцеремонно, вот я и придумал эту историю. Конечно, лгать – ну относительно, у немцев отбил или у бандитов, какая разница? – не хорошо, но лучше так, чем говорить правду. Видимо, задать вопрос её подтолкнули мои слова о приобретении швейной машинки. Для деревни это очень дорого, просто космически. В зажиточных сёлах их ещё найти можно, но в деревнях всё шьют руками. Вон бабушка и полотна сама ткёт. Кстати, насчёт ткацкого станка, она уже интересовалась. Всё ведь осталось в старом доме.

Оставив Валентину, мы двинули к рынку. Он заполнен людьми, шум и гам. Пришлось гуськом идти: я первый, за мной мама, бабушка и Марина. Мы прошли между разных рядов и добрались до того, где матрасы продавали.

Пока шли, мы все, и я в том числе, крутили головой во все стороны. Такого разнообразия товара мои родные ещё не видели. Для меня же всё имело скорее исторический интерес. Чего только здесь не продавали! И не успели мы дойти до матрасов, их в первую очередь собирались покупать, как увидел её. Нет, не так – ЕЁ.

– Мама, вы идите, матрасы отбирайте, какие нужны, а я сейчас подойду.

– Хорошо.

Пропустив своих, я посмотрел на прилавок, где был разложен разнообразный товар. В прошлой жизни у меня была такая же военно-морская фуражка. Эта была старого образца, но как память ценности для меня от этого не теряла. Я посмотрел на продавца. Мужику лет сорок, уже седые волосы пробивались, с виду – профессиональный торгаш, зарабатывал именно тем, что стоит за прилавком и сбывает разный товар. Возможно, краденый. Иначе откуда у него новенькая гимнастёрка?

– Доброе утро, – поздоровался я.

– Кому как, – хмуро бросил тот, окидывая меня критическим взглядом, на покупателя я для него явно не тянул.

Взяв фуражку, я перевернул и осмотрел её. Ношеная, следы пота видны, грязную каёмку пытались отмыть, но не очень преуспели. Примерив, машинально проведя по козырьку, равняя, чтобы звёздочка была точно по центру лба, я посмотрел на своё отображение в зеркале.

– Твой размер, – уверенно сказал продавец.

– Согласен. Сколько?

В детстве прошлой жизни мне отец привёз такую фуражку в подарок, как игрушку. Никто в роду у нас моряком не был, просто попалась на глаза и купил. Именно тогда я, наверное, заболел морем и кораблями. Срочную, правда, на флоте не проходил, больше с автоматом злых абреков по горам гонял, но потом смог создать свой яхт-клуб. Моё детище. Так и назвал – «Адмирал», по своему прозвищу. Кстати, катер, когда я был на рыбалке, после чего меня перенесло сюда, был как раз из моего яхт-клуба. Так что я фуражку теперь вряд ли сниму.

Расплатившись, я направился к своим. Встретили меня с некоторым удивлением. Марина тут же попросила примерить и вернула с некоторым сожалением, фуражка ей тоже понравилась.

– Адмира-ал… – протянула сестра, наблюдая, как я водружаю фуражку на голову.

Я замер – и тут прозвучало моё прозвище, даже неожиданно.

– А что, может, и адмирал? – сбросив оцепенение, кивнул я. – Воду люблю, корабли тоже, и командовать умею.

– Это точно, – улыбнулась мама. – Раз адмирал, то командуй. Мы тут три маленьких матраса отобрали для кроватей Оли и Анны и вот этот для Димки, но что теперь будем решать с остальными? Ты же знаешь, у прошлых хозяев детей было меньше, придётся Валентине и Марине спать на полу.

– На полу не надо. Марине отдадим одну из тех кроватей, что у меня в комнате стоят. Для Валентины купим кровать, мы это уже обсуждали. Вот что с Наташей и Кирой делать, им ведь тоже нужно.

– Пока мы шли, я видела детскую деревянную кроватку. Посмотрим потом? – предложила Марина.

– Вот видишь… Ладно, покупаем матрасы, и я начну переносить их к телеге. Ну а вы постельное бельё выбирайте, подушки и остальное, сами знаете. Кстати, мне подушку побольше. И одеяло ватное.

– Хорошо, – улыбнулась мама.

Отобрав матрасы, я с грузчиком перенёс их в телегу. Там уже ждала Таня. Опоздунья наша. Они с Валей, сидя на краю телеги, болтая ногами и грызя семечки, что-то активно обсуждали.

При виде меня сестрицы спрыгнули на землю, и мы сложили у заднего борта матрасы.

Снова оставив Валентину, мы с Таней двинули вглубь рынка. Почти сразу остановились, увидев самодельную, отлично вырезанную из дерева люльку для Киры. Её можно поставить на пол и покачивать или подвесить за кольца к потолку. Купили эту колыбельку и понесли вдвоём к телеге. Валя тут же стала её изучать, было видно, ей понравилась, а мы вернулись и дошли до рядов, где были мама и остальные. Правда, по пути я снова углядел кое-что интересное. Так что, доведя Таню до родни, стал протискиваться обратно. А увидел я на прилавке одного из продавцов оверлок, нитки и швейные иголки, вернее, специальные иголки для швейных машин. Раз есть они, то почему не может быть и машинки?

Попадание: когда я задал вопрос на интересующую меня тему, тот осмотрел меня с ног до головы и кивнул, мол, швейные машинки у него есть, и даже не одна. Глаза у него бегали, не удивлюсь, что краденые, но мне как-то всё равно было, главное – достать.

– Что интересует? Есть и «Зингер».

– Мне нужна швейная машинка на столике с ножным приводом.

– У нас всего две такие, на чугунных тумбах. Всё работает, не новое, но надёжное.

– А посмотреть можно?

– Не здесь, идти нужно. Недалеко. Если есть желание…

– Желание есть, но чуть позже, я с мамой вернусь, пусть она выбирает.

Я вернулся к своим. Они уже накупили тюки белой ткани на пошив постельного белья и сейчас выбирали ткань на занавески. Когда расплатились, я вернулся к повозке. Рассказал о швейной машинке. Мама покивала и согласилась – штука очень нужная, хотя ни мама, ни бабушка никогда ими не пользовались. Не умели. Придётся учиться, никуда не денешься. Я нанял пару мальцов, чуть старше меня и покрепче, и перенёс покупки к повозке, а наши продолжили поход по рынку. Когда возвращался, то в одном проходе, по прямой, затор образовался, до криков дело дошло, и я обошёл по соседнему ряду. И хопа – увидел картину маслом, метр на полтора. Потрёпанный парусник на бушующем море. Тона – как у Айвазовского. Я морские темы любил и в прошлой жизни, бывало, мне дарили разные предметы, относящиеся к морю. Среди них были и картины. Одна оказалась Айвазовского.