Юлия Гордон-Off - Война

- Думаю, успеем, особенно если заранее закрепить тельфер, надеть на торпеду обвязку, отпустить все барашки креплений и открыть погрузочный люк в коридоре, может даже быстрее управимся, мы это тренировали, вы же знаете.

- Потому и тренировали, Пётр Карлович! А вы, Степан Ильич, не помогаете, а бежите сразу к кормовому аппарату, там ваших кондукторов хватит, а вы готовите к пуску кормовой, матроса для связи с собой, и мне доклад о готовности! Как к вам ваши кондуктора прибегут, значит сейчас будет команда на пуск. Сначала стреляет Пётр Карлович с борта, потом, как поворот закончим, ваша очередь. Если что-то не понятно, спрашивайте.

- Да, вроде уже прикидывали, с Петром Карловичем. - Сидит бледный, понимает, что шансов на удачный выход из такой атаки у нас минимум, собственно, поэтому миноносцы и атакуют в ночное время, когда темнота может их укрыть от смертоносного артиллерийского огня.

- Степан Ильич! Пётр Карлович! Я похож на самоубийцу? - Собственно вопрос риторический, поэтому после паузы продолжаю. - Мы будем маневрировать, охотиться за залпами, менять скорость, так, что в нас ещё нужно попасть попробовать, мы очень скользкая и вредная цель, а ваша задача поставить в этой атаке жирную итоговую точку, если у вас не получится, то всё зря! Надеюсь, вы это понимаете. Теперь про условия атаки, делаете упреждение чуть больше двух с половиной корпусов, мы будем почти на траверзе, так, что можно считать длину броненосца около ста метров, их скорость едва ли больше тринадцати-четырнадцати узлов, вот примерно так и получится с пяти кабельтовых. У нас торпеда после наших доработок идёт больше десяти, но тогда прицеливаться сложнее, а цели соответственно легче отвернуть, поэтому работаем с пяти. Всё, господа! С Богом!

Тем более, что всё таки мне удалось поднять Клёпочку в небо и сейчас с высоты она мне показала дымки на горизонте. С высоты в полкилометра стоящая на рейде эскадра выглядела как игрушечная, куда-то нёсся верховой по склону сопки Тигрового хвоста, у госпиталя во дворе скучились повозки, из труб дымили печи, курились дымки над эскадрой, у лежащего на мели "Цесаревича" стояла пришвартованная баржа и с неё что-то перегружали, видимо с целью уменьшить вес и осадку. Куда-то вдоль берега на юг побежал "Забияка", снялась с якорей и уходила в порт "Ангара", никакой стрельбы или грязи, как рассказывал один старый полковник, который прошёл не одну войну и как-то заметил, что в любом климате всегда и везде на войне была пыль и грязь, даже в пустынном Афганистане, когда зимой за ночь грязь успевала замёрзнуть, а днём налипала пудовыми комками на каждую ногу и мерзко хлюпала везде, особенно там, где чаще ходят или ездят. А вот на море, никакой грязи, даже выстрелов не очень много, постреляли ночью, а сейчас тишина и не подумаешь, что уже объявлена война огромной Империи.

Волков делает на штурманском столике прокладку, ему нужно учесть многое, и особенно сыграть скоростью, подходить будем не быстрее двадцати узлов, а потом даём ход на сближении, чтобы сблизившись сбросить до двадцати, ведь нам нужно дать минёрам время на перезарядку. А после второго пуска торпед уходим на максимальном ходу, склоняясь к хвосту линии, пусть озадачиваются таким манёвром, и думают, что за гадость мы придумали, а мы на самом деле просто пойдём в Чемульпо. Вот теперь Евгений Васильевич и пытается решить поставленную ему задачу, судя по довольной улыбке, у него всё получается, даже ус посасывает, это у него только от радости, хотя, возможно, что он сам об этом никогда не задумывался.

"Эх, ёлки-палки! Надо было правую шлюпку на причале оставить, посечёт её осколками... Ну, да, чего уж...". Клёпа спикировала нам на руку, сигнальщик сообщил о появлении дымов на юго-востоке.

Ударили колокола боевой тревоги, засвистели дудки кондукторов, затопотали ботинки по палубе и трапам, "Новик" чуть кивнув в левом повороте двинулся навстречу дымам....

*- Имеется ввиду фильм Марка Захарова "Обыкновенное чудо"

"Новик" расстелил бело-серый дымный хвост и устремился почти строго на восток, чтобы выйти на пересечение курса приближающейся эскадре. Чуть меньше двадцати минут, и мы вышли из зоны накрытия береговых батарей и нашей эскадры. Позади били колокола "громкого боя", наверно бегали вестовые, но всё наше внимание было впереди, а не на то, что осталось за кормой. Взлетел к рею красный боевой флаг, уже можно разглядеть, что приближается два десятка кораблей. Кусок горизонта словно украсился чёрной горой, если бы не знать, что это дым сгораемого в десятках топок кардифа. До противника ещё больше десяти миль, уже хорошо видно, что нам удалось состворить корабли, значит, мы чётко вышли на их курс. В бинокли видно как от таранных форштевней взмётывается белая пена, ветер сдувает в сторону черные хвосты дыма, нам навстречу ползут японские броненосцы, как чёрные толстые упрямые поросята. Здоровенные почти пятидесятиметровые мачты сейчас выглядят соломинками опутанными паутинками. С такого ракурса и на таком расстоянии отличить "Микасу" от "Асахи" или "Ясимы" в принципе невозможно, ведь даже адмиральский вымпел ещё нельзя разглядеть. Пора выпускать Клёпу, а то потом не успеет высоту набрать, а нам лучше видеть всё поле боя целиком, хотя, здесь это скорее акватория, а не поле.

- Семь миль, Николай Оттович! - отвлёк голос Волкова. - Пора влево принимать...

- Хорошо! Делайте, Евгений Васильевич. Но скорость пока держим двадцать...

Он кивнул и передал команду рулевому, а мне через несколько минут начинать зеркальную поверхность ставить, причём надо, чтобы угол отклонения нарастал постепенно, зачем нужны резкие движения, к моменту, когда начнут стрелять, мы уже градусов десять выжмем, а на таком расстоянии это очень много. Прислушалась к "Новику", я успела немного пробежаться и подлечить его перед утренним построением, для чего и просила разбудить меня на рассвете. Сейчас, хоть немного подраненный, он резво бежал в бой, и всё важное у него работало идеально или около того.

Приближающаяся линия расстворилась, стало видно, что у головных по две трубы, так, что похоже, Того верен себе и он впереди на своём флагмане. Сверкнула вспышка пристрелочного выстрела, снаряду лететь больше десяти секунд, приказываем всем спуститься в боевую рубку, как и сигнальщикам покинуть своё гнездо. Вообще, сигнальщики в бою должны находиться там, ведь могут быть команды с флагмана или других кораблей, но нам сейчас команды получать не от кого, а с Клёпой мы видим гораздо лучше, чем сигнальщики в свои бинокли. Объяснили им всё, ещё перед ночным боем, что если будет нужно, я их туда посажу, а без нужды рисковать людьми не собираюсь. Как раз в момент спуска по трапу, впереди и правее в пяти кабельтовых встал водный столб недолёта, а нервишки то у господина Хэйхатиро не железные, вон как рано начал пристрелку, мы пока не отвечаем, зачем попусту снаряды переводить, хотя формально максимальная дальность нашего главного калибра около восьми миль и эти пять мы бы докинули, да и я бы сумела подправить снаряды, но зачем людей смущать, начнём с трёх с половиной миль и ничего не потеряем. Прибавляем скорость и уклоняемся ещё севернее, а головной окутался дымом после ряда вспышек залпа. Кстати, с боков, судя по силуэтам, идут по одному истребителю и в середине строя ещё по одному, только вот получается, что мы им почти в лоб выйдем, ну, да и ладно, всё равно левая пушка их достанет. Справа в двух кабельтовых встают фонтаны взрывов, хорошо стреляют, надо заметить, по дистанции почти накрытие...