Юлия Гордон-Off - Война

Что-то вредное в мозгу нашептало, что это кара за незаслуженные ордена, ведь не будь у нас магии, то ничего из сделанного было бы невозможно, так, что нет никакого особенного геройства, а есть обман! На что более прагматичная часть резонно возражает: А когда вообще и где в мире награждали строго и точно в соответствии с заслугами? Как там в классике три этапа любого дела на Руси: 1. Сделать как получится. 2. Наказать невиновных. 3. Наградить непричастных. Так, что давай оценивать по факту и результатам влияния сделанного на ход и, надеюсь, на результат идущей войны. А если ещё вспомнить, сколько за время подготовки было сделано не только мной и Николаем, а всем экипажем, и что на нашем "Новике" действительно самые лучшие на флоте специалисты, или как минимум из числа самых лучших, так, что награды мои матросы и офицеры честно заслужили, ведь когда шли в атаку, и когда были уверены, что из неё не вернёмся, ни один ни слова не возразил, пошли и делали что требовалось. Так, что кончай рефлексировать! Ты сейчас командирша геройского экипажа и "Георгиевского корабля"!

Сегодня вспомнила про наших казаков! Вот растяпа, совсем забыла! Артеньев успокоил, что ещё в первый день, как меня свалило, он подумал и предложил им ехать по железке к месту службы, сходил с ними, купил билеты, расстались нормально, и договорились встретиться уже в Артуре. Особенно радовался укачавшийся страдалец, которому плохело уже от одной мысли, что и обратно морем идти...

Через два дня я уже вполне сносно себя чувствовала, и меня уже не качало от слабости. Договорились с Николаем Карловичем, что встречу с журналистами я проведу в кают-компании флагманского крейсера "Россия", не было никакого желания ехать на сборище на берегу, ну, не мог мне никто дать гарантии, что студент Туркин был в единственном числе, а то, как работают местные правоохранители никакого впечатления не производило. На пресс-конференции, хоть такого слова ещё не ипользуют, все прошло вполне пристойно. Я рассказала, как мы взяли крейсер "Ниссин", как на наш приказ лечь в дрейф и принять досмотровую группу с крейсера "Касуга" под английским коммерческим флагом открыли огонь, почему мы и были вынуждены его пустить ко дну. Правда в этот момент разозлил англичанин, который начал в классическом стиле наших правозащитников вещать, что мы были обязаны в ответ молча уступить дорогу и не мешать двигаться английским судам. Хотя на вопрос, если он утверждает, что атакованное нами судно является английским, то берёт ли он на себя лично ответственность за утверждение, что английское судно в ответ на законное требование военного корабля открыло огонь, что является официальным объявлением войны Англией России? Он, само собой, отвечать отказался, а снова начал зудеть о непропорциональности и жестокости. Но при этом опять не захотел отвечать на вопрос, как по другому он предполагает наши действия если на "Касуге" три пушки калибром более двухсот миллиметров, четырнадцать шестидюймовых пушек, не считая прочих, а у нас всего пять в сто двадцать миллиметров? И последний вопрос расставил всё на свои места, когда я спросила, если мы с его точки зрения поступили жестоко, то как поступил их адмирал Горацио Нельсон, который вошёл в порт Копенгаген и из орудий своих линкоров снёс все прилегающие к порту жилые кварталы вместе с жителями, даже не предупредив и не дав им времени эвакуироваться? Адмирал Нельсон - национальный герой Британии, на нём кровь тысяч невинных женщин стариков и детей, и в него не стреляли, а нас пытаются выставить людоедами, за то, что мы утопили военный корабль, который открыл по нам огонь, только потому, что на нём по какому-то недоразумению вывесили флаг торгового флота! Может мистер посоветует нам, в следующий раз выйти в атаку на японцев под юнион-джеком, и не дай Бог японцам в нас выстрелить?! При этом журналистам были предъявлены собственноручные показания японских офицеров и капитана перегонной команды, как и расписки команды за выплаченное вознаграждение за перегон и выплату премии. Вскользь прошлись по другим эпизодам наших боевых действий. Ближе к концу я сообщила, что хочу предложить совершить на нашем крейсере переход в порт Артур одному журналисту, имя которого будет разыграно в лотерею, за исключением журналистов представляющих САСШ и Британию, как страны финансирующие воюющую с нами Японию. Нашлась шляпа, было заготовлено бумажек равных по количеству с участвующими журналистами. На одной бумажке я написала "Переход" и расписалась. Потом журналисты тянули жребий, который выпал Павлу Николаевичу Некрасову, журналисту "Русского слова" и я выдохнула с облегчением, этот дядечка произвёл вполне благоприятное впечатление, но надо было сыграть в демократию и мы сыграли. Хотя, один переход мы вытерпели бы и самого одиозного сумасшедшего, но так даже лучше. Да! Я сразу заявила, что всё общение прошу вести на русском языке и переводить даже вопросы, чтобы избежать возможного недопонимания и извращения сказанного из-за возможных огрехов в моём иностранном языке. Ну, не могу я как Николай и спикать, и шпрехать, и ещё всячески парле на франсе и прочих мовах...

Наместник привёз от Макарова приказ, что вопрос с переходом в Артур он оставляет на моё усмотрение. Адмирал Дэва продолжал коптить горизонт возле Владика. Хотим мы с ним бодаться или нет, сказать не могу. С одной стороны только в реальных условиях могу проверить свои возможности, с другой, а стоит ли это риска погубить крейсер?! Вот и случилась проверка на командира, думай и решай и принимай на себя всю ответственность. Посидели вечером, поговорили с Сергеем Николаевичем на эту тему, решили, что в Артур всё равно идти надо, так, что как только я себя нормально почувствую, надо прорываться, только ещё сначала передать, наконец, наш трофей кому-нибудь.

Назавтра с тем же вопросом решила встретиться с капитанами наших крейсеров и Рейценштейном. На волне победной эйфории Николай Карлович уцепился за моё предложение и даже решился выделить по полтора десятка человек с каждого крейсера на поддержание "Ниссина". И выходить всем отрядом, хотя я предлагала выйти только двумя крейсерами, чтобы не спугнуть Дэву сразу, но в результате сошлись, что кардинального преимущества в скорости у японцев перед нами нет, а если мы их будем тормозить, то вообще не останется, вот никуда они от нас не денутся, тем более, что наши успехи видимо подогревали желание и самим кого-нибудь захватить, но это оказалось невозможным, что выяснилось позже. Выход назначили через два дня.

Наконец, к нам вернулись наши откомандированные, Тремлер торжественно сдал Артеньеву остатки судовой кассы. А утром на третий день мы за пробивающими нам проход "Россией" и "Громобоем" вышли на чистую воду. Сказать, что меня трясло, это ничего не сказать! Первый мой бой в качестве капитана и командира. Я приказала Артеньеву быть в боевой рубке и взять на себя все вопросы артиллерийского огня. Волков должен был сам принимать все решения по маневрированию, если я не прикажу чего-то конкретного. Сунувшиеся было к нам японские крейсера, едва увидев полный состав Владивостокского отряда, сразу повернули и попытались бежать. Но нам не составило труда их нагнать и выйти в атаку, со стороны их курса. Тут меня ждал сюрприз в виде того, что я не смогла установить зеркальную плоскость достаточного размера.