Юлия Гордон-Off - Война

- Ну, так и мы ничего полезного не производим и не делаем, тоже ведь дармоеды выходит...

- А вот здесь Вы очень сильно заблуждаетесь, Юрий Алексеевич! Мы, вместе с армией, полицией и прочими составными частями государства ноги этого государства если представить себе государство в виде работающего слесаря или исполняющего музыку скрипача, вроде в игре на скрипке ноги не участвуют, но если их убрать, то, для игры на скрипке придётся такому инвалиду придумывать какие-то подпорки и специальное сидение, которое, по сути, возьмёт на себя те же функции, что исполняли ноги. А то, что мы ничего не производим полезного, а Россия нас содержит, вы совершенно правы, и об этом должен ежечасно помнить любой, кто государству служит. Поэтому для меня в каждой торпеде сотни ненакормленных русских детей, которых можно было бы накормить на деньги потраченные на эту торпеду. И каждый день службы, который я провёл не тренируя своё умение, не готовясь лучше исполнить свой долго по защите Отечества, я украл у голодных детей и стариков деньги, которые на моё содержание тратит государство! А если офицер вдруг начинает кричать, что ему чего-то должны и он заслуживает уже потому, что он такоё красивый, а сам ничего не делает, то это вряд ли хороший офицер и командир, едва ли его солдаты действительно прекрасные бойцы и так далее. Это не офицер даже, это интеллигент прокравшийся в офицерский корпус, действительно дармоед и никчёмыш. И какое ему дело, что деньги на его содержание отняты у голодных детей? Вот такая она хитрая тварюшка - интеллигенция...

Тем временем мы уже давно проскочили проливом Ван Димена и подходили к столице Японии между островами Косима и Миякесима. Здесь было довольно оживлённое судоходство, но укрывшая ночь позволяла нам сохранять своё инкогнито. Клёпа улетела вперёд и высматривала нам маршрут. Лаваль вёл нас к мелководью, где мы собирались поставить первую донную мину. Можно было бы поставить её позже, на выходе, но я решила, что лучше это сделать сейчас, потому, что обычные мины ставить не сложно, а эту ещё непривычно и сейчас, пока никто не устал, выполнить постановку будет гораздо проще. А Виктор Андреевич комментировал, что мы идём маршрутом военных, а торговые суда предпочитают здесь прижиматься к западному острову на выходе или к восточному на входе, а поставим там, где эти пути ненадолго сходятся из-за необходимости обходить небольшую банку. Нам нужно было заминировать рейды Йокосуки и Йокогамы, но заминировать так, чтобы после протраливания после подрыва и возможного поиска водолазами ещё ждущие своего часа мины не нашли, поэтому разброс постановок каждой мины должен был быть не меньше трёх-четырёх кабельтовых. При этом не создать систему, когда сначала рвутся самые дальние, потом средние, и потом ближние, к примеру. То есть все должно быть непонятным и случайным, чтобы максимально усложнить возможное противодействие.

- Вот, Николай Оттович, здесь самые малые глубины, тут пять саженей на бровке на отливе, я бы ход сбросил, и лот кинул, бровка узкая саженей десять, а вокруг глубины саженей по двадцать-двадцать пять. - Про себя перевожу в метры, глубина десять, а по сторонам сорок-пятьдесят бровка двадцать метров, правда очень мало.

- Самый малый! Боцман! Лот готов? Кидайте! Нужно мель промерить, саженей пять-шесть. Доклад по глубинам немедленно на мостик, измерять постоянно! Евгений Васильевич! Что у нас по приливу? - Николай комментирует, у асамоидов осадка больше семи метров, у броненосцев типа "Фудзи" немного больше восьми, а если торгаш с такой осадкой, то это здоровенный пароходище водоизмещением не меньше семи тысяч тонн.

- Сейчас ещё не пик высота думаю метра полтора-два не больше. - От борта со шканцев пошли доклады:

- Пятнадцать саженей лот не достаёт!

- Пятнадцать саженей лот не достаёт!

- Пятнадцать саженей лот не достаёт!

- Есть! Двенадцать саженей!

- Восемь саженей!

- Шесть саженей!

- Семёну Николаевичу и Степану Ильичу приготовиться! - Мина похожая на обрезок трубы с какой-то нашлёпкой, покачивается подвешенная на вынесенной за борт шлюп-балке, по команде стравят конец до пары метров глубины, а потом дёрнут второй конец, который распустит рифовый узел и мина освободится. Мину действительно сделали из корпуса старой торпеды, внутри гальванический элемент, который при замыкании цепи должен инициировать подрыв ста с лишним килограммов пироксилина. А нашлёпка - это прикреплённый снизу груз, чтобы мина тонула в правильной позиции, детонатором кверху. Вообще, мина не лежит на дне, слишком велик риск, что она ляжет не тем боком, она словно поплавок торчит вертикально над лежащим на дне якорем-грузом. Вероятность, что её сумеют задеть тралом конечно есть, но едва ли кто-то будет топить трал на десятиметровую глубину, ведь ставить обычную мину ниже семи метров нет никакого смысла. Вот и тралят на глубине семи-восьми метров или даже поверхностнее.

- Шесть саженей!

- Мина пошла!

- Есть! Травим! Отцеп нормальный, конец свободен!

- Шесть саженей!

- Боцман! Лоту отбой! Все по местам! Средний ход! По отсекам! Всему экипажу наше удовольствие!

Всё, мы выворачиваем к сияющему огнями рейду Йокогамы. Впереди под ходовыми огнями спешит какой-то трамп. В полутора милях по курсу судно береговой обороны в качестве брандвахты. Для нас опасны не они, а береговые батареи, но с них нас увидеть невозможно, они получают сигнал с брандвахты и других наблюдателей, которых нужно не пропустить, а пока мы сгустком ночного мрака скользим по следам назначенного нами гайдаром парохода. При проходе брандвахты даже не опознавались, вообще службу завалили ребята. На трёх-четырёх кабельтовых я уже смогу достать брандвахту, очень сомневаюсь, что у них предусмотрен вариант сигнала по типу "мёртвой руки", а со стороны осветившего бы нас наблюдателя он увидел бы метров пять носа и столько же кормы, а посредине пятно непроглядного мрака. Сегодня довольно неплохо видно, если оценивать глазами Клеопатры, луна за не очень плотными облаками, а вот для человеческих глаз мрак почти полный. Клёпа показывает затаившийся со стороны берега в полумиле от брандвахты миноносец, на береговых батареях темно и спокойно, на одной светит тусклым светом одно окошко во внутреннем дворике. Заодно запоминаем расположение пушек и планировку батарей. Вот до брандвахты три кабельтова, там никакого движения, как и должно быть, ведь там сейчас все уже мирно спят. А миноносец оказался настырным, он осветил прожектором пароход тут же застопоривший ход и подошёл к нему бортом. После чего выключил прожектор и вернулся на свою позицию, а пароход пошёл дальше. Так, что надо выключать всех на миноносце до того, как он решит включить прожектор. Мы уже подходим к внутреннему рейду Йокогамы, миноносец погружённый в сон на нас не отреагировал, на берегу мирная ночная картина, все влипли в свои боевые посты, как мухи в мёд, Верещагин тут же в ходовой рубке, даже не замечает, что вцепился в поручни у окон, для них происходит невероятная наглость, мы дефилируем мимо вахты и береговых батарей, разве, что без ходовых огней...