Юлия Гордон-Off - Новик

Ну, не придумала я ничего умнее, хотя кроме морального пресса я сделала закладку, что она не сможет забеременеть и выносить больного ребёнка, чтобы хоть так подстраховаться, правда, у меня с такими тонкими воздействиями сложновато, но нельзя допустить рождения в уже серьёзно больной державе неизлечимо больного наследника. Словом, если не будет упираться, то просто уйдет в монастырь, чем может даже заслужит приобщение к лику святых страстотерпцев или великомучеников, не сильна я в таких категориях, а Николай Второй при его безумной любви к ней не должен по идее остаться на престоле и жениться ещё раз, то есть задача Георгий - престол будет решена.

А наше дело маленькое, просто выиграть для России Русско-японскую войну на море и помочь на суше. Если нам с Николаем такое по силам, так чего бы и Романовым не поднапрячься?! Ну, никакого пиетета перед помазанниками. А чего вы хотели от потомственной казачки? Казаки только перед Богом поклоны отбивают и в крепости или кабале никогда не бывали, у казаков воля в крови...

Вот от всего этого мой Николай и завис крепко, и начал на меня батон крошить, дескать, нельзя так, надо вежливо, аккуратно, потихонечку. Да, ну вас на фиг! Больному для его блага порой приходится сознательно делать больно, а подобные рефлексирующие сопли в такой ситуации ничего хорошего не дадут. Кстати, реальная история, была в Ленинграде, сама видела. Привезли грузинскую девочку оперировать нос, вроде как править носовую перегородку, хотя, я думаю, что наследственный шнобель уменьшали. Ну, как девочка, восемнадцать ей уже было, положили на операцию, а после неё, все такие крутые, что палата показалась бедненькой, забрали её в гостиницу интуристовскую. Наутро положена первая перевязка, в том числе нужно вынуть из носа с обеих сторон тампонаду. Стали вынимать, само собой, что нос чувствительный и удовольствия процедура не содержит, эта истеричная южанка закатила истерику, и убежала к родным, которые её в такси у входа ждали, ничего им не сказала, так и уехала, запомнила только ещё с дооперационных разговоров, что ей про швы на десятый день говорили. Доктор подождал, девочки нет, к вечеру написал заявление в милицию на поиск пациентки, но так как ничего криминального милиция в заявлении не углядела, да и врач не настаивал, был уверен, что она сама придёт, словом никто никого не искал, а явилась девочка через десять дней. Вот только хрящи носа уже гноем расплавило и как она сама или окружающие идущую от неё гнойную вонь не унюхали, не знаю, в общем, промыли гнойные раны и положили на гнойное отделение. Были суды, шум гам, но против глупости уголовный кодекс бессилен. А я видела эту пациентку на практике, когда она уже перенесла не один десяток операций, что бы хоть какой-то намёк на нос на месте провала слепить. Вот вам и аккуратно, не больно и потихонечку...

*- Со времён парусного флота нактоузная картушка разбита на 32 румба, соответственно один румб составляет одиннадцать с четвертью градусов, а 16 - это разворот в обратную сторону.

Вот уже второй день мы топаем по лесу. Вернее топаем первый, потому, как первый день мы плыли на лодке по Мсте, а вот теперь должны выйти к богатым рыбой заболоченным разливам, где будем искать рыбоеда. Обычно армейские, особенно кавалерия, любят проезжаться по флотским, в плане того, что мало кто из моряков умеет на лошади держаться. После дня ходьбы по буеракам и кочкам, сквозь марево пьянящей, нагретой солнцем прели, могу сказать, что они на законных основаниях могут к верховой езде добавить ходьбу по пересечённой местности. В прочем, особенно пересечённой она не была, места достаточно ровные, хотя на горизонте пару раз видела какие-то взгорки, но Тимофей нас вёл по ровным местам. Нет, мы, конечно, не падали, а Николай сам виноват, я как бывшая туристка предлагала взять ходьбу на себя, но он из-за отсутствия опыта недооценил, что это такое, тем более, что сам попросил проводника взять максимальный темп. Моя совесть чиста, я предлагала помощь, да и в момент озвучивания про максимальный темп предостеречь попыталась, увы. Лесовик скользил, впереди мелькая своей белой рубахой, а мы пыхтели сзади искусанные звенящим муаром эскортирующих нас комаров. Если бы Тимофей не намазал нас какой-то травяной штуковиной, покусов было бы больше. Но сейчас Николаю уже не до таких тонкостей, угнаться за нашим Оцеолой он не может никак, но пыхтит и, стиснув зубы, пытается не опозорить чести флота. А я тихонько хихикаю, потому, как прекрасно помню свои первые походы, когда просто не могла понять, как все по этим колдобобинам и зарослям прут не притормаживая, умудряются отвлекаться, подкалывать друг друга, словом, развлекаются, а у меня уже розовая пелена перед глазами, а пот заливает лицо и по спине в трусики натекает. Это потом с опытом уже не просто приобретаешь навык неутомимой ходьбы по лесу, но и ставить ногу тихо и мягко, как охотники ходят, не потому, что боишься зверьё спугнуть, а потому, что так удобнее и легче ходить. Ладно, после привала перехвачу управление, пока Николай дыхалку совсем не запалил, тем более, что по планам, мы должны скоро к цели выйти. Да и потому, что позади остались березняки и прибрежная дубрава, а сейчас пошла ольха, смешанная с вербой и тальником с пролесками осинников и чахлых ельников. Но я не успела, мы вышли, словно на балкон, на бугор над ровной гладью камышей с отдельными островками. Вот здесь и будем высматривать, а Тимофей уже складывает дровишки для будущего костерка, вот когда успел...

После поезда и нескольких часов в тряской бричке, нас высадили у церкви большого села. Адресата показали сатанеющие от любопытства местные пацанята, нас встретил рекомендованный и предупреждённый Тимофей. Один лейтенант в отряде оказался заядлым охотником, всё сумел организовать в кратчайшие сроки и дал нам Тимофея проводником с самыми положительными рекомендациями. Колоритнейший дядечка этот лесовик, скажу вам. Одного роста с нами, но в плечах минимум в два раза шире, что жутковато представить, сколько силы в него природа отсыпала. На ковшики похожие ладони, чуть прищуренные абсолютно ровного тона, с как нарисованной голубой радужкой глаза на загорелом не по-морскому обветренном лице, при всём этом движения удивительно плавные. Со всем вежеством поклонился и руку протянутую пожал бережно, что бы не сломать ненароком. После жаркой с травяными отдушками баньки, в которой он нас душевно прожарил, и мы до обессиливания нахлестали друг дружку свежими дубовыми вениками, прерываясь посидеть в тенёчке с кружками прохладного кваса с хреном и ещё какими-то травками, что бы снова нырнуть в парной жар. Потом мы сидели под навесом за столом, где компанию нам составил только старший сын-подросток, а хозяйка с вертлявой пацанкой, оказавшейся второй дочкой, только подавали, за стол не садясь. Благостно умиротворённый организм уже явно нацелился на стыковку уха с подушкой, а вдруг посерьёзневший Тимофей спросил: