Геннадий Марченко - Вращая колесо Сансары

До оговорённого времени встречи с французом я успел перекусить в ресторане. Что интересно, давешний чекист так и сидел на том же месте и в том же прикиде, только на этот раз читал не «Правду», а «Известия». Словно никуда и не уходил, разве что до газетного прилавка в фойе. А может, сменщик приболел, и он отрабатывает за себя и за того парня?

Поднявшись в номер, я из интереса решил проверить помещение на наличие подслушивающих устройств. Развинтил даже мембрану телефона, вроде чисто, но вполне возможно, специально обученный человек слушает разговоры на коммутаторе. А жучок я нашёл в каркасе люстры. Проводки-усики, отходящие от миниатюрной коробочки, не оставляли никаких сомнений в принадлежности данного устройства. Хм, придётся реально фильтровать базар.

Лурье заявился ровно в 3 часа дня, вежливо постучав в дверь. Разговор занял около сорока минут. Были вопросы и о музыке (фестиваль фигурировал как само собой разумеющееся событие), и о футболе. В частности, журналист спрашивал, продолжится ли моё выступление в составе «Челси». Я снова сослался на мифическую травму, заявив, что мои футбольные перспективы покрыты густым мраком. В отличие от музыкальных, которым пока что ничто не мешает воплощаться в жизнь.

А когда я сказал, что через час за мной приедут Лида Клемент с музыкантами и мы поедем в детский дом, оживился:

– О, месье Мальцев, а можно и мне с вами?

– Зачем? Тоже споёте?

– О нет! Певец из меня ещё тот, как говорят у вас в Советском Союзе. Но я хотел бы сопроводить наше интервью не только портретной фотографией, но и репортажной съёмкой. – И потряс в воздухе дорогой фотокамерой.

– Ладно, хотя, если места не хватит, я вам своё точно не уступлю.

– Я могу и… как у вас говорят… на корточках.

Будем надеяться, предложение Лурье не сильно идёт вразрез с чаяниями товарищей из Комитета.

В ожидании Клемент и её музыкантов мы выпили по нескольку стаканов чаю, поболтали на отвлечённые темы, посмотрели телевизор. По телевизору шёл повтор вчерашнего выпуска КВН. Кольнула мысль, что Масляков совсем не изменится и через пятьдесят лет. Нет, кое-какие изменения, конечно, будут заметны, но в целом это останется такой же щекастый, лощёный тип с несмываемой улыбкой на лице. Может, он знает секрет вечной молодости? Эдакий кавээновский Дориан Грей, чей портрет стареет на каком-нибудь чердаке.

Наконец раздался звонок телефона, и в трубке послышался голос Лиды, сообщившей, что микроавтобус подан и можно спускаться.

– А у нас тут ещё один пассажир нарисовался, – сказал я, – в лице товарища французского журналиста. Хочет описать нашу поездку к сиротам. Возьмём пассажира?

– Почему и нет, у нас есть ещё парочка свободных мест, а вся аппаратура уместилась в задней части машины. Давайте спускайтесь, мы вас ждём.

Заняв место в этом чуде советского автопрома, я поделился идеей заехать в продуктовый и магазин спортивных товаров. Заставив ребят помогать таскать покупки, приобрёл сначала по паре больших картонных коробок с карамельками, такую же большую коробку шоколадных, две коробки печенья, а в магазине спорттоваров закупил спортинвентарь: футбольные и волейбольные мячи, коньки, хоккейные клюшки, купил даже две пары боксёрских перчаток. Мой бумажник изрядно похудел, но денег на благое дело совершенно не жалко.

Здание школы-интерната располагалось на улице Ивана Черных. Нас тут уже встречали мальчишки и девчонки, а также их… Нет, не родители, а воспитатели, включая директора учреждения Марию Львовну Круглову. Узнав, что к ним приехал и Егор Мальцев, да ещё подарки в машине, директриса пришла в совершеннейший восторг. Впрочем, я сразу заявил, что подарки – жест доброй воли всего нашего небольшого коллектива, очень уж не хотелось выделяться на фоне остальных гостей. Я своих в дороге предупредил и, когда Лида заикнулась, что так неправильно, что на самом деле всё это моя инициатива и всё куплено на мои деньги, строго сказал:

– Лидия Ричардовна, сделайте одолжение, не усложняйте момент. Я беру инициативу в свои руки, а вы только мило улыбайтесь. Это, кстати, касается всех!

Возражающих не нашлось.

Вручение подарков и последующий концерт прошли в самой что ни на есть благожелательной обстановке. По такому случаю я достал из своего багажа знаний несколько песен, которые могли прийтись ребятне по душе. Спел им под акустическую гитару песни из мультфильмов «Пластилиновая ворона», «Большой секрет для маленькой компании», «Крошка Енот»… Рассказал несколько, на мой взгляд, интересных, но всё же приличных историй из своей жизни, сделав упор на то, что, будучи когда-то обычной московской шпаной, сумел изменить свою жизнь, занявшись музыкой и спортом. И теперь вот, так сказать, пожинаю плоды всемирной славы. А закончили мы хоровым пением «Вместе весело шагать по просторам». С удовольствием подпевали даже воспитатели и вышеупомянутая директриса, ещё и хлопавшая в ладоши.

Затем Клемент с музыкантами исполнили кое-что из собственного репертуара. Всё это время рядом крутился Франсуа Лурье, то и дело ослепляя присутствующих фотовспышкой. Директриса нас не отпустила без посиделок за чашкой чая, в итоге обратно мы отъехали около девяти вечера.

Поскольку Лурье проживал также в «Астории», нас высадили возле гостиницы, и мы на пару зашли в ресторан, чтобы после чайных посиделок всё же нормально подкрепиться. Я уже по-приятельски помахал рукой давешнему чекисту, который сделал вид, что приветствие к нему не относится, после чего мы занялись изучением меню. Аппетит разыгрался не на шутку, единственное, что чуть не испортило ужин, – севшая за наш столик дамочка, представившаяся Галей. Вполне нехило упакованная девица негромко поинтересовалась, не желают ли гости Северной Пальмиры развлечься. Принадлежность красотки к древнейшей профессии сомнений не вызвала ни у меня, ни у Франсуа, но мы дружно отказались от её услуг. Впрочем, девица отнюдь не расстроилась, отправившись искать удачи дальше, а я снова поиздевался над чекистом, заговорщицки ему подмигнув. Тот уже начал слегка зеленеть и демонстративно отвернулся к сцене, с которой лилась приятная музыка…

А закончился вечер звонком домой и разговором с Лисёнком, в котором мы оба признались, как скучаем друг без друга. Пообещал в Питере не задерживаться и после фестиваля сразу домой, к обожаемому отпрыску и в объятия любимой жёнушки.

Приёмка песен на фестиваль прошла легко. Члены комиссии были настроены весьма благодушно и даже, более того, выразили своё восхищение моим русскоязычным репертуаром. Перевод англоязычной песни я приготовил заранее, текст их тоже удовлетворил.