Геннадий Марченко - Вращая колесо Сансары

Спустился на станцию метро «Московские ворота», а через двадцать минут уже выходил из массивных дверей станции «Нарвская». Отсюда до ДК им. Горького идти минут пять, но заявиться на полчаса раньше договоренного времени, наверное, моветон, надо потянуть время.

Моё внимание привлёк магазин с вывеской «Сувениры». Вроде бы не самое оживлённое для иностранцев и гостей города место, но, видно, и сюда забредают, вон как раз парочка выходит из магазинчика с новомодным цветастым пакетом, оттягивающим правую руку джентльмена. От нечего делать решил тоже заглянуть. Моему взору предстала самая разнообразная сувенирная продукция. Причём я разглядел прикреплённое к стене под стеклом свидетельство индивидуального предпринимателя Ипполитова А. С. Надо же, НЭП пробивает себе дорогу!

– Здравствуйте, что вас интересует? – с радушной улыбкой спросила молоденькая продавщица. – Могу я вам помочь?

Вот и сервис на уровне, можно сказать, внедряем понемногу тезис «Клиент всегда прав». Осмотримся, что тут имеется…

Под витринным стеклом открытки, брелоки, тарелки и даже новомодные магнитики с изображениями достопримечательностей Ленинграда. Высились миниатюрные копии питерских памятников, крейсера «Аврора», на стене позади прилавка – часы, опять же, с узнаваемыми видами Ленинграда. Ровными рядами стояли матрёшки, и, к своему удивлению, в одной из них высотой сантиметров сорок я узнал не кого-нибудь, а себя, любимого! Опаньки, а в моей истории такие матрёхи появились только в перестройку. Вот же, удостоился чести! Не сказать, что морда портрета соответствовала оригиналу, но угадать, что это именно Егор Мальцев, можно было без труда. А что, может, купить ради прикола, посмешить Лисёнка?

Оказалось, что внутри большой матрёшки ещё прячутся Кобзон, Магомаев и совсем маленькая Клемент. И это удовольствие стоило целых 12 рублей.

– Девушка, а ещё есть такой набор?

– Секунду, сейчас посмотрю…

Продавщица, которая, похоже, так меня и не узнала, исчезла в отделённой шторкой подсобке и появилась оттуда через полминуты с аналогичной матрёшкой «Мальцев», внутри которой также прятались вышеперечисленные персонажи.

– Вам повезло, как раз один остался на складе. Нужно попросить Александра Сергеевича, чтобы ещё заказал.

– А на какой фабрике их делают?

– Да это частная мастерская, они не только матрёшек поставляют. В центре есть ещё несколько магазинов, два из них наши, а остальные конкурентов. Товар в принципе один и тот же, но именно у нас дешевле, потому что мы, можно сказать, на периферии. Так что вы ещё и сэкономили… Ой, а так на вас похож!

Ну надо же, опомнилась!

– Да, поразительное сходство, поэтому и решил взять, буду знакомых в заблуждение вводить. Вот, держите деньги.

– Ага, рубль сдачи возьмите…

– Не надо, оставьте себе на шоколадку, – радушно улыбнулся я, вгоняя девушку в краску.

– Спасибо, заходите ещё, – полетело мне вслед.

Лида, когда я перед репетицией вручил ей набор матрёшек, прыгала чуть ли не до потолка.

– Ребята, представляете, – радостно демонстрировала она матрёшек своим музыкантам, – такая прелесть продавалась у нас под боком! А мы и не знали! Обязательно в центре посмотрю, если попадутся – куплю для Иосифа и Муслима. Надо же…

На репетиции мы за пару часов отшлифовали две песни – «Там, за туманами» и A Salty Dog. А «Корабль конвоя» Розенбаума, если разрешат исполнить, спою без аранжировки и сопровождения, просто под гитару. Надо, кстати, попробовать – под Gibson нормально звучит или придётся у кого-нибудь просить взаймы акустическую… Да нет, вроде ничего так с родным звуком, сгодится.

– На генеральной репетиции появятся члены худсовета, надеюсь, приёмка песен пройдёт без сучка и задоринки, – выразила надежду Клемент.

– Твоими бы устами… Тут у меня в гостинице ещё одна песенка родилась под названием «Ковчег», может, прикинем, как будет звучать в инструментальной обработке с ансамблем?

– Да без вопросов, – согласился руководитель коллектива Валерьян Семёнович, просивший называть его просто Валя.

Песня у меня и впрямь родилась буквально вчера вечером, перед сном, что-то в жанре «Машины времени». Наскоро записал аккорды и текст, но без подключённой гитары аккомпанемент получался так себе. Сейчас же интересно было посмотреть, как она будет звучать с нормальными инструментами. Я достал исчёрканный листок, где карандашом было нацарапано следующее:

Для начала спел просто под свой Gibson, аккорды были простенькие, всего один септаккорд в куплете, поэтому музыканты без труда врубились в тему, и на второй раз мы отыграли уже с приличным аккомпанементом.

– А что, свежо, – констатировал Валя, когда мы прогнали вещь несколько раз. – Вроде и просто, но мелодия прилипчивая в хорошем смысле слова. Да и текст оригинальный.

– К словам могут подкопаться, – вздохнул я, памятуя терзания «машинистов» с их двусмысленными текстами. – Поэтому пусть пока полежит в загашнике до лучших времён.

– Жаль, – вступила Лида, – мне тоже песня понравилась. Но отдельные… дураки могут и впрямь увидеть в тексте некоторые намёки.

– Так, ладно, бежать надо, у меня на три часа запланировано интервью с одним французским журналистом…

– О, поздравляю, слава стучится в двери, – засмеялась Лида. – А мы в детский дом едем с шефским концертом сегодня вечером.

– А что за детдом?

– Вспомогательная школа-интернат номер 11 для детей-сирот, в Кировском районе.

– А можно и мне с вами?

– Ты серьёзно?!

– А чем я хуже вас? – с ноткой обиды произношу, и, чувствуется, Лида даже растерялась.

– Да я-то… мы не против, да, ребята?

– Не-е, не против! – наперебой заголосили те.

– Тогда захватите на всякий случай акустическую гитару. Думаю, у меня найдутся детские вещи просто под гитару.

Так и порешили, что они на своём микроавтобусе «Старт» заберут меня из гостиницы в пять вечера. Это хорошо, у меня была мыслишка кое-куда заехать, чтобы не заявляться в гости с пустыми руками, а в это время магазины ещё должны работать.