Геннадий Марченко - Вращая колесо Сансары

На пути к тренировочному полю ещё несколько ребят пытались меня утешить, а перед ужином было устроено собрание команды, уже без тренеров, которое проводил наш капитан Альберт Шестернёв. Рядом с ним за столом сидел комсорг сборной Алексей Корнеев, за всё время выступления Шестернёва, как показалось, ни разу не поднявший глаз, словно разбирали его поведение, а не моё.

– Конечно, такой поступок не красит советского футболиста, – с самым серьёзным видом вещал Алик. – Тем более, как правильно заметил сегодня утром товарищ Киселёв, в капиталистической стране, где нужно, как говорится, держать ухо востро. Поэтому мы обязаны как-то отреагировать. Какие будут предложения, товарищи?

– Предлагаю на первый раз объявить выговор по комсомольской линии, – выкрикнул со своего места Численко, чья лопоухость почему-то в этот момент прослеживалась особенно ярко.

– Ещё предложения будут?

– Давай выговором обойдёмся, чего парня-то топить, – с ленцой добавил Яшин.

– Ещё? Нет? Ну что ж, раз больше никто высказаться не хочет, предлагаю членам ВЛКСМ проголосовать, – подытожил Альберт. – Пять голосов, то бишь единогласно. Давай, Лёша, составляй там по форме всё как надо, а наши комсомольцы распишутся.

Когда под самопальным документом была поставлена последняя подпись, все чуть ли не трусцой отправились в столовую. А у меня будто камень с души свалился. Но я тут же себя одёрнул: сохранение членства в ВЛКСМ виделось отнюдь не самой насущной задачей, на первое место я ставил участие в чемпионате мира. Причём самое непосредственное, с выходом на поле, а не сидением на скамейке запасных. Тут ведь ещё действует пещерная система, когда по ходу матча замены не допускаются, так что с таким же успехом не попавший в заявку на матч игрок может сидеть на трибуне, лузгая семечки. Этой участи мне совершенно не хотелось, но тут от меня уже мало что зависело. Либо ждать, пока Морозов не изменит своего решения, либо надеяться, что кто-то из игроков основы – и желательно моего амплуа – получит травму. Тогда уж у Петровича, я надеялся, появится железный аргумент ввести меня в состав.

После ужина погоняли с Банишевским шары. В бильярд я последний раз играл даже и не вспомню когда, по-моему, ещё в прежней жизни, да и тогда-то не считал себя мастером. Играли на интерес в виде спичек, я две партии выиграл и три проиграл – Толик оказался тоже не мастером. Известный меломан Хусаинов заикнулся насчёт ещё одного небольшого концерта вроде вчерашнего, но я сослался на неважное настроение. Это был как раз тот случай, когда я не отказался бы пропустить стаканчик-другой чего-нибудь покрепче. Но теперь каждое моё действие будет рассматриваться под микроскопом, и Боже меня упаси где-нибудь накосячить.

Словно искупая свою вину, на тренировках я пахал как проклятый. То и дело ловил на себе сочувствующие взгляды наших футболистов, да и Морозов со своим помощником просили меня не переусердствовать, чтобы оградить от ненужной травмы…

Приближался день нашей первой игры на чемпионате мира против сборной КНДР. В той реальности мы их уделали – 3:0, правда, состав оказался несколько иной. Если я ничего не путаю, то изменений было два: отсутствовали Поркуян и Малофеев, которых заменили я и Стрельцов. Насколько были правы тренеры, покажет игра, но я-то точно помнил, что Поркуян стал лучшим бомбардиром сборной на «мундиале», да и Малофеев отличался забитыми голами. То есть мы с Эдиком должны сыграть как минимум не хуже. Вот только меня-то на поле выпускать пока не планируют, так что ещё неизвестно, насколько равноценной получилась замена.

11 июля на стадионе «Уэмбли» состоялся матч открытия между сборными Англии и Уругвая. Мы всей командой смотрели игру в чёрно-белом изображении в холле нашего кемпинга. Британцы с южноамериканцами сгоняли нулевую ничью. Какое-то время уделили обсуждению перипетий игры, после чего тренеры нас разогнали по комнатам. Перед завтрашней встречей с корейцами нужно хорошенько выспаться. Хотя меня на игру не ставили, но я покорно рухнул в кровать. Сон не шёл. Яшин тоже не спал, молча курил, в темноте во время каждой затяжки вспыхивал красноватый огонёк. Подумалось, хорошо, что форточка открыта, а то я тут угорел бы. И так вон с Банишевским после тренировки мячи таскаем, а тут ещё как молодого и не имеющего якобы права голоса в приказном порядке подселили к Иванычу, который смолит безбожно. Но ведь молокосос вроде меня вряд ли станет возражать по этому поводу.

Утро началось с лёгкой пробежки, затем попинали мячик, а после завтрака Морозов зачитал состав на сегодняшнюю игру. Яшина, как объяснил Петрович, решили приберечь до следующей, более важной игры с итальянцами, поэтому место в воротах займёт Анзор Кавазашвили. В защите играют Владимир Пономарёв, Альберт Шестернёв, Муртаз Хурцилава и Леонид Островский. В полузащиту отрядили Сабо, Сичинаву и Численко под нападающим, а атакующее трио составили Стрельцов, Банишевский и Хусаинов. То есть Стрелец в центре, Хусаинов утюжит левую бровку, а Банишевский мою, правую. При этом в обязанности обоих входит и смещение в центр, в целях помощи выдвинутому вперёд форварду.

– Николай Петрович, а что с тактикой? – поднял я руку.

– А что с ней не так?

– Ну помните, когда-то отрабатывали и искусственный офсайд, и тотальный футбол… А то здесь мы даже на тренировке почему-то не обкатываем эти элементы.

– А, вон ты о чём… Насчёт этого, Егор, не переживай, мы приберегаем тактические новинки до решающих матчей. Думаю, на групповом этапе обойдёмся малой кровью, а там посмотрим. На тренировках, ты верно заметил, мы эти элементы не отрабатываем, сам видел, хоть один иностранный журналист да отирается возле поля. И стараемся поменьше о них говорить, потому что даже у стен иногда бывают уши. Всем всё понятно? Тогда отдыхаем, набираемся сил перед вечерней игрой.

Я тоже буду набираться. Решил на игре проораться как следует, хоть как-то поучаствовать. И остальных запасных принялся настраивать, мол, сядем рядком на трибуне и будем орать что есть мочи.

– А может, плакат нарисуем? – предложил Афонин.

– А что, можно, – согласился я. – Что-нибудь вроде «Шайбу-шайбу!».

– Не хватает вам творческого подхода, – присоединился к обсуждению Яшин. – Ну что это такое «шайбу-шайбу»? Это можно и покричать, а написать лучше уж на английском что-нибудь вроде: USSR – forward to victory!

Гляди-ка, а Яшин английским более-менее владеет. Может, лозунг и не требует большого знания языка Шекспира, но сформулировал Лев Иваныч правильно.

– А что, нормально, – поддержал я прославленного вратаря. – Теперь дело за большим листом ватмана, гуашью и плакатным пером.

Опыт рисования плакатов у меня хоть небольшой, но имелся, как-то студенту Алексею Лозовому пришлось помогать в сельском клубе приехавшему на заработки из города художнику-оформителю. Тот и посвятил меня в кое-какие тонкости оформительского мастерства, показав, как правильно работать с гуашью и плакатными перьями.