Максим Макеев - Московское боярство

Ба-а-а-абах! — четыре взрыва… Пьюшь-ь-ь-ь-ьь — пошёл «чесночный газ»! Все, включая князя, изображают «эффект Златобора», а посольство России руки в ноги, на коней — и тикать что есть мочи! Перед тем Влас пускает ракету, синюю. Это знак кораблю — экстренная, срочная эвакуация с возможным преследованием…

На пристани — тишь да благодать, за три дня зеваки насмотрелись на «Варяга», теперь наша охрана и корабельная команда делают топливо. Шутят с возницами, половина пристани завалена дровами, переругиваются беззлобно с кузнецами. Те берут уголь, тянут в ответ продукты да пиво (я заказал, каюсь). С мачты за этим наблюдает вперёдсмотрящий, в «стакане» специальном. Четыре приглушённых хлопка и синяя ракета над крепостью нарушают покой этого сонного царства. Вперёдсмотрящий бешено молотит в колокол, все лица к нему, он орёт «Эвакуация по плану три!». Мужикам на пристани, новгородцам, резко поплохело. Полетели гранаты чесночные да свето-шумовые, охрана и моряки всех укладывают мордой в пол, освобождают дорогу к яхте. Коней, что гуляли недалеко, хватают, ведут срочно кораблю. Мужиков, плачущих да оглушённых, со словами «Простите, люди добрые, если что не так! Дрова забирайте свои, да уголь, уже уплачено», складывают прямо на поленницы. Охрана тащит пулемёт, занимает оборону на пристани. На реке показались весельные лодки, боевые…

А наши посольские всадники мчат сквозь крепость, распугивают и прижимают к стенкам народ, что попадается по дороге. Уже половину пути прошли, как слегка пришедшая в себя Лада вспоминает, что она-та свою вербовочную и просветительскую работу для Государя не выполнила до конца! Я-то её просил провентилировать вопрос о новом населении для Москвы. Девушка резко, как только на женском седле смогла, останавливает коня, разворачивает его поперек улочки, и, приподнявшись на стремени, толкает речугу испуганным бабам вдоль стены:

— «Товарищи женщины! Доколе, я вас спрашивая эти шовинисты мужские нас будут угнетать! За людей не считают! Мы что им, игрушки постельные! Подругу мою, девицу невинную, купцина богатый в постель против воли тянул! Сколько можно…» — и так минут пять концентрированного феминистического текста!

Чего так? А я ей говорил, чтобы к бабам присматривалась получше. Мол, если кого обижают, или там вдовы есть — пусть к нам с детьми идут. Воспитать подростков «под себя» проще, чем взрослых мужиков. Ну и про равноправие пару раз лекции читал. Мол, у нас одна баба на тракторе — трёх десятков новгородских кузнецов стоит. Это в части экономики проходило, но Лада всё поняла малость по своему.

Бабы собираются перед «комсомолкой», одобрительно кивают, потом поддакивают, потом — кричат прямо в голос, свои обиды на мужиков вываливают!

— «Не дадим понукать собой как животиной бессловесной!» — распинается Лада, размахивая на гарцующем коне беретом

— «Да!» — орут ей в ответ бабы.

— «Женщина — тоже человек!»

— «Да!»

— «Не дадим позорить себя» — надрывается «комосмолка».

— «Да!» — толпа неистовствует.

— «Ты то чего орешь, ты ж мужик!» — тыкает пальцем Лада в дядьку, что поддавшись всеобщему порыву тоже, задрав кулак, поддакивает «послице».

Бабы оборачиваются, узрели живое воплощение своих бед, так живописно расписанных Ладой, и грозно так надвигаются на дядьку. «Комсомолка» же, видя такое дело, с воплем «Ну вы тут дальше сами!», уносится в сторону пирса. Примчалась последняя, к отправке всё готово. Влетела на яхту, гудок разогретой паровой машины, и «Варяг» медленно начинает разворачиваться на реке. Охрана рубит канаты — снять не успели, а в сторону белоснежного корабля движется уже чуть не десяток агрессивно настроенных лодий. «Варяг» становится поперек Волхова, и тут у него клинит обе машины! Ветра нет, паруса провисли, винты не вращаются. Они то ли забили форсунки для жидкого топлива, некачественно перегнали дрова, то ли просто впопыхах запороли механизмы, но топки сдохли. А вражеские лодки все ближе…

Брезент и фанерные щиты, что прикрывали орудия нашего судна, откинулись, морячки мои педальным приводом повернули башни в сторону надвигающихся врагов. На пристани уже никого, только шум громкий вдалеке, на месте митинга Лады. Но вот один всадник показался, второй, третий… Четвёртым был Олег, машет, кричит, в лодки тычет весельные, что наступают на москвичей, а «Варяг» всё стоит… Снуют охранники, одни таскают дрова в топку, на твёрдом топливе пытаются идти, другие — конопатят щели после экстренного откидывания борта, ибо течь в трюме, лошади чуть не по щиколотку в воде уже. Катя с винтовкой снайперской уже на корме, Лада и Магда — на носу. Лодки подходят с восточной стороны, пытаются прижать «Варяг» к берегу. Мужики вдоль борта с оружием, Лис и Влас, Юрка с капитаном пытаются дать ход лодке. Башни молчат…

Невидимую линию пересекли три лодки, и с кормы и носа варяга потянулись святящиеся пунктиры трассеров. Сначала к одной лодке, та встала, течением её несёт на север. Потом вторая, третья, следующая. Две даже столкнулись, теперь уже шесть лодок без весельной тяги, четыре отступают. Ещё суда нарисовались, те движутся на перехват уже обстрелянных! За нас воюют! Наконец, как музыка для слуха, резкий гудок — давление пара поднялось до нужной величины. Правда, из трубы валит дым, паруса, безвольно висящие на реях, все не белые, а чёрные от копоти, вперёдсмотрящий задыхается и кашляет. Оставив побоище за кормой, с невиданной до селе скоростью, «Варяг» по течению рванул на север.

До Ладоги дошли на одной машине, вторую приводили в чувство. Там среди ночи раздался гудок, полетели ракеты. «Десант» моих Имперских штурмовиков с воплями «Московское посольство!» ввалился в крепость, изъял из постели ничего не понимающего Златобора, и, не останавливаясь ни на минуту, рванул на озеро. Уже на Ладоге запустили вторую машину на жидком топливе, а первая сдохла от большой нагрузки. На одной они в итоге и прибыли…

— Ну как-то так, — подытожил Лис рассказ моих «послов».

— Писец… — только повторил я, ошарашено глядя на красных от стыда ребят и философски настроенного Лиса.

— Это что такое? — тихо поинтересовался Влас.

— Зверёк такой, пушной, — просветил его Юрка.

— Он на севере живёт, — заискивающе вставила Лада.

— Ага. И периодически наступает! Вы что, народ, с ума посходили! Какого хрена!..

Я надеюсь, что мой часовой монолог дед в летопись не вставит, ну или пригладит его как-нибуль. Вроде, «Государь принял доклад у послов, указал на некоторые неточности и отступления от протокола»…

— Вы же понимаете, что теперь Рюрик на нас войной пойти может? — я обессиленно откинулся на стуле после своей речи.

— Понимаем… — хором ответили ребята.