Александр Дурасов - Чужой для всех. Книга 3.

— На немецком языке разговариваешь? Мне доложили, что говоришь бегло? Это правда?

— Правда! Я в школе была лучшей ученицей.

— Хорошо! Очень хорошо! — Берия вдруг произнес восхищение на немецком языке.

Вера улыбнулась, молча присела.

— Задание будет трудным, — продолжил разговор Берия. — После подготовки тебя переправят в Берлин. Там организуют встречу с Францем Ольбрихтом. Во время встречи ты должна будешь его убедить, сделать то, что прикажут наши люди. Я надеюсь на тебя, товарищ Сталин надеется, и смотри, не подведи! — Берия постучал указательным пальцем по столу. — Ты, поняла меня?

— Я согласна, но что будет с моей дочерью? Я беспокоюсь за нее.

— А-а-а, — нарком махнул вновь рукой, — нашла о чем беспокоиться. Лучше беспокойся, чтобы задание не провалить и в лапы к немцам не попасть. А за девочкой присмотрят. Даю слово.

— Когда нужно приступать к заданию?

— Вот это другое дело! — Берия поднялся из-за стола, расстегнул ворот коверкотового френча. На погонах красовались большие золотистые звезды, окаймлённые красным, синим, зелёным и краповым шитьем. Подошел вальяжно к Вере. Окинул взглядом стройную фигурку, остановился на глубоко вздымающейся груди, которая отчетливо вырисовывалась, несмотря на толстый шерстяной свитер, наклонился к лицу.

— Мы тебе дополнительно сообщим. Подготовка будет проходить днем и ночью, ночью и днем. Мы сделаем из тебя нашего агента. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Вера почувствовала запах дорогого одеколона. Через пенсне на нее смотрели вожделенные, красные глаза наркома.

— Серьезная будет подготовка, — протяжно, почти шепотом говорил нарком. — Не подведи нас, Дедушкина. На карту поставлены жизни многих людей, в том числе твоей дочери…

Вера сжалась, закрыла глаза, интуитивно сделала шаг назад, выставив правую руку… Через несколько секунд глаза открылись.

Берия уже стоял возле огромного, оббитого зеленым сукном, рабочего стола, ухмылялся. Увидев, что девушка пришла в себя, нажал кнопку вызова адъютанта.

Полковник Саркисов явился без промедления.

— Дедушкину отвезите домой. Готовьте к операции. Фитина ко мне…

Январский утренний туман рассеивался. Плотная, непроницаемая дымка становилась белесо-синей, прозрачной. Все вокруг: от кустов и деревьев, до зданий и машин, украсилось изразцами кружевного синего инея. Красота необыкновенная.

— К машинам! — раздался зычный окрик фельдфебеля, разрывая тишину идиллического зимнего утра.

Боевой эскорт засуетился, забегал. Солдаты, побросав окурки, устремились выполнять команду. Офицер охраны с тревогой посмотрел на светлеющее небо, боясь уловить гул американской авиации, вытянулся перед хмурым шефом.

Мимо из отеля проходил Франц Ольбрихт — 28 — летний помощник фюрера. На серебристых погонах-косичках офицера желтели по две четырехконечные звезды.

— Поехали, Иван! — бросил Франц, усаживаясь на кожаном диване.

— Куда ехать, господин полковник? — отозвался Криволапов, сдерживая зевоту.

— Клебер, знает, — буркнул недовольно Ольбрихт и глубже втянул голову в шинель.

— Ясненько!

Лимузин мягко тронулся, объехал воронку, вырулив на автостраду, проследовал за бронетранспортером охраны…

— Что делать? Как поступить? — вопросы с новой силой закрутились в голове Франца, когда он прикрыл глаза.

Невероятные успехи в Арденнской операции: расчленение англо-американской группировки, захват Брюсселя и Антверпена, выход к французской границе и к морю — не дали ожидаемых результатов. Коалиционные силы не сложили оружия. Западный фронт не развалился. Поражение на Северном Эльзасе, оставление Страсбурга — не сломили общего сопротивления. Потери тактической авиации на земле после успешной бомбардировки Люфтваффе 1 января (уничтожено 800 самолетов) не ослабили воздушного натиска противника.

— Как повести себя с фюрером? Какой дать совет? Ведь для этого рейхсканцлер вызывает в Берлин.

Опасение за исход операции усилилось после разговора с дядюшкой, генералом Вейдлингом. Тот раздраженно, доводя себя до ярости, выдал неутешительные прогнозы дальнейшего исхода битвы. Он и сам их знает.

«Армия Вейдлинга наступает узкой полосой. Бригады потрепаны и обескровлены в постоянных сражениях с отступающим врагом. Остро не хватает горючего и боеприпасов, а что выдают, приходит с большим опозданием. Появилась реальная опасность окружения. Корпуса Брэдли и Монтгомери, получив резервные бронетанковые дивизии, переброшенные из Америки и Англии, перешли в наступление, тесня войска Дитриха и Мантейфеля, угрожая соединением в Бастони.

Главное, полное превосходство в воздухе. Их бомбят непрерывно, массированно «летающие крепости». Треть танкового парка уничтожено только бомбежками. ПВО с ЗУР «Вассерфаль», на которое они возлагали большие надежды в начале операции, оказалось малоподвижным и малоэффективным. Принятая двух локаторная система наведения громоздкая, несовершенная. Точность попадания низкая, только треть успешных запусков, кроме того — острая нехватка самих ракет. Эти недостатки свели на нет ракетное ПВО. Люфтваффе защитить не может по причине малой численности самолетов».

Франц открыл глаза. От раздумий разболелась голова. Он вдруг понял, как сильно устал за время операции. Но делать что-то надо. Не время идти на покой. Взглянув на бритый затылок Клебера, вспомнил о русских.

«Его вызывает срочно подполковник Шлинке. Зачем? Что нужно еще русским разведчикам? О причине вызова Клебер не сказал. Не знает. Сказал бы точно. Ганс постоянно находится с ним. Сдружились…» — Франц с теплотой подумал о Михаиле.

Михаил почувствовал взгляд, повернул голову, произнес:

— Есть указания, Франц?

— Пока нет… Следи за дорогой, в кювет съедем.

— Есть, следить за дорогой, — Михаил улыбался.

Францу стало неловко за минутную слабость. Он смущенно отвернулся к окну.

Лимузин двигался медленно. Дорога была забита бронетанковой техникой, частями Вермахта, тыловыми подразделениями, ранеными колоннами. Регулировщики и полевая жандармерия с трудом управлялись с встречными потоками. Продвижение войск шло ночью, ранним утром, в сумерки. Порой была неразбериха кого куда направлять. Никто не хотел днем попасть под смертельную бомбежку летающих крепостей.

— Совсем юнцы, — подумал Франц на проходящих мимо штурмовиков.

Батальоны «гитлерюгенд» двигались в сторону Брюсселя для первой армии. Новая униформа, новое оружие. Глаза наполнены решимостью и азартом.

— Свежее пополнение. Результат тотальной мобилизации Германии. Сложат головы во Фландрии или Валлонии. Но разве он повинен в этом? Его вины нет. Или все же есть…?