Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

Решили пока вопрос в лоб. Связали дрова для паровой машины квадратами, это будет спасательный круг. Да верёвку с проволокой, что брали для ремонта, на всякий случай, пустили на пристяжные ремни для винтовок. Люди-то и так страхуются, а вот к оружию ещё не все привыкли. А учитывая, что Кнут с завидной периодичностью делает резкие повороты, ветер ловит, вероятность растерять все «стрелялки» до конца похода была не иллюзорная. Вот верёвками и обезопасили себя от потери «стволов».

Кнут между тем у развернул лодку вдоль берега и направил её на юг. Мы же с Обеславом продолжили замерять углы, делать карту, наносить ориентиры, рассчитывать расстояния. Вторую ночь также провели в открытом озере, при свете светильника в капитанской рубке устроили совещание с Ториром и Ярославом.

— Как мы на Ладоге вести себя будем? Надо бы подумать, план составить… — начал я разговор.

— А чего там думать? Придём, на месте решим, — вождь мурманов проблемы не видел.

— Торир, ты вроде мужик умный, — вкрадчиво начал я, — скажи, отчего лодки все, увидев нас, тут, на озере, разбегаются в разные стороны?

— Ну-у-у-у, непривычная лодка у нас, — выдал версию Ярослав, — боятся.

— А теперь представь, приходим мы на Ладогу, выползаем все в доспехах, в камуфляже, — это слово они уже знали, — с оружием, с винтовками…

— Могут и перебить, — нахмурился Торир, — только как тогда дела вести?

— Предлагаю вчетвером — я, ты, Ярослав, Атли — на лодке малой пойти. Товара чуть взять, из того что полегче да поменьше, добраться до восхода солнца к берегу, спустить лодку и отправитьсяна торг налегке. В вашей одежде.

— Тогда не опасные будем, — задумался Торир, — только как договариваться будем про данов? Лодки-то у нас не будет, кто поверит?

— Да и пусть не будет, пусть не верят, нам-то что? Мы же от них практически ничего не требуем, просто разрешения да информации. Ну, где даны ходят спросим. А сами с подарками. Если лодку какую дановскую на озере разгромим, оружие их и барахло как доказательство привезём, вот тогда разговор уже другой пойдёт. Прав я?

Торир задумался, Славик тоже. Я продолжил описывать своё видение дальнейших действий:

— Место и время встречи назначим, там и с большой лодкой встретимся, после переговоров.

— Выгребать трубно будет, — предупредил Ярослав с подачи вождя, не все ещё Торир сам сказать понятно мог, — против течения идти будем.

— И долго? Далеко сам торг от устья?

Углубились в перевод одних единиц измерения в другие. Выходило, что плыть нам на вёслах чуть не пятнадцать километров.

— Ну да ладно, сдюжим, я думаю. Только выйти надо затемно, чтобы днём успеть добраться, — все согласно закивали.

Так и поступили. Кнут перед рассветом аккуратно завёл наше судно в устье реки, мы спустили малую лодку и сели на вёсла. Поначалу было туго, непривычная это для меня работа. А вот спутники мои наоборот, как будто и не замечают самого процесса гребли. К рассвету и я втянулся, живо стал осматривать окрестности. Деревенька, посёлок, весь, деревня, село, деревушка, городок — да тут прямо столпотворение какое-то народу! Я как-то не рассчитывал на столь заселённые места, думал, жилье достаточно редко будет. Спросил на этот счёт у мурманов. Торир объяснил, что место хорошее, торговли много, рыбы, леса — вот народ и селится активно по берегам Волхова и его бесчисленных притоков. Спросил его про здоровые холмы, что в нескольких местах почти вдоль берега стояли. Оказалось, захоронения то ли варягов, то ли скандинавов, то ли викингов — обряды часто одинаковые были. Река была широкая, плыть удобно, поинтересовался везде ли так. Мне Торир уже с раздражением стал отвечать, что дальше есть пороги, и вообще, лучше бы мне заткнуться — дыхалку сбиваю. Ну а я как школьник на экскурсии — все интересно. В моё время тут побывать не удалось — хоть в девятом веке посмотрю «откуда есть пошла Русская земля», или как там у летописца было. Через некоторое время река сделал небольшой поворот — и мы очутились напротив… Ну, больше всего это было похоже на крепость.

— Это, что ли, Ладога? — спросил я у спутников.

— Не, это Любша, — ответил мне Ярослав.

— Э, и чья это Любша?

— Новгородская. Была…

Ярослав, в отличии от Торира, был более многословен. Место очень козырное — удобная излучина между Волховом и ещё одной речкой. И понятное дело, тут влепили крепость. Причём кто конкретно — мужики мои не знают. Но зато говорят, что переходила она из рук в руки много раз, как та избушка лесника из анекдота. И самое весёлое, конец у истории крепости тоже презабавный. Словене, наконец-то, твердо закрепились в этой излучине, построили каменные стены, что вообще говоря в этих местах редкость, и объявили это северными воротами Новгорода. Правда, вторую створку это калитки тоже не забыли — тот самый Ладожский торг, на который мы направлялись, был как раз на другом берегу, на западном. И он тоже довольно часто менял хозяев. Так вот, Любша стояла себе, новгородцы грозили, так сказать, отсель шведу и прочим данам, а потом случился цирк — вода тупо ушла. Вот так — река отступила от крепости, берег чуть обмелел, и крепость как бы зависла. Стала стоять слишком далеко от берега, подходы для лодок у неё страсть какие неудобные стали, вторая речка, не Волхов, так вообще чуть не пропала напрочь при этом катаклизме, что длился, по словам моих спутников, не один год. В итоге хватило одного прохода очередной дружины скандинавов «за зипунами» мимо этого защитного сооружения, при котором Любша не смогла ничего противопоставить грабителям, и, собственно, всё, закрыли крепость. Оставили пост сторожевой и окончательно сконцентрировали усилия на западной створке северных ворот Новгорода — на Ладоге. Ну или как то так история в устах мурманов звучала — они друге дружке частенько противоречили в повествовании и даже спорили по этому поводу периодически.

Мы повернули ещё раз, следуя за руслом Волхова — и на этот раз мужики сами мне сказали:

— Ладога.

Торг мы опознали по большому количеству снующего на различных плавсредствах народу. Мы шли на вёслах мимо достаточно длинной деревянной стены, кругом сновали маленькие лодки, лодьи побольше, и совсем здоровые. Больше даже той, на которой Торир к нам первый раз заявился. Подобие порта представляло собой массивные пирсы, вдоль которых стояли корабли. Разные, похожие на драккары, на ладьи, на галеры, какие-то восточные посудины даже затесались, непонятно как сюда попавшие, я всего штук десять насчитал. Потом шли суда поменьше, как Торировская лодка. Потом — вообще бардак. На песчаном пляже и громадной поляне, примыкающей к нему, был какой-то табор и куча сваленный чуть не в кучу плавсредств самого разного вида. Длинных и коротких, побольше и поменьше, даже какое-то подобие байдарки было. Вот к этому столпотворению мы и стали править нашу лодку.